На сей раз я был настроен еще более серьезно и решительно, потому что понимал: забыть, отложить дело в дальний ящик не сумею. Знал себя: не мог, как многие, просто переключиться.
Да и права не имел забывать!
В детективах нередко приходится читать, что убийство не имеет срока давности. Это не совсем верно. В нашем Уголовном кодексе прописано, что умышленное убийство – а здесь явно имело место именно оно! – относится к особо тяжким преступлениям, а значит, срок давности составляет пятнадцать лет с момента совершения. Но если преступник, убийца скрывается от следствия и суда, то течение сроков давности приостанавливается. Здесь же убийца не просто скрывался, он совершил преступление снова, это был уже настоящий рецидивист, и я был полон решимости поймать негодяя.
Носом землю рыл, как говорится, искал везде, ночей не спал, пытался соединить два дела, смотреть под другим углом – искал похожие случаи в других местах, даже в других городах, пробовал выявить серию, но ничего у меня не вышло. Как и дело Артемия, дело Дамира осталось нераскрытым. Это лишало меня покоя. Я то и дело размышлял над ними, возвращался мысленно, стараясь разгадать головоломку.
Время шло, перестройка отгремела, полным ходом и широким шагом шествовали по стране девяностые. Дел у нас прибавилось, а зарплату задерживали, и была она так мала, что едва хватало на еду и коммуналку. Но я не думал уйти из сыска, хотя оставались на посту, кажется, только фанатики.
Впрочем, однажды и мне пришло в голову уйти в охранную структуру. Звали, обещали зарплату в несколько раз больше. А у меня семья, жена, уже двое детей было. Хотелось выбраться из вечной нищеты, но жена, спасибо ей, хоть и тяжело было, не пилила, не требовала уйти с должности. Может, потому что сама была предана своей работе в библиотеке и тоже не готова сменить профессию на более денежную, но нелюбимую. Брала подработки, уборщицей у себя в библиотеке, например. Что вспоминать, выжили как-то…
Но, как и сказал, однажды чуть было не принял предложение перейти в охранную фирму, а остановило меня новое преступление, которое произошло в проклятой квартире на улице Революции, дом двенадцать.
Я решил: никуда не уйду, пока не докопаюсь до правды. И не ушел. Хотя в тот раз дознаться мне опять не удалось.
Итак, снова убийство в закрытой квартире. Опять погиб мужчина. К тому времени люди вовсю приватизировали жилье, покупали и продавали квартиры, вот и этот несчастный стал владельцем недвижимости. Рабочие только-только закончили ремонт, Савченко переехал в отремонтированное жилье и сразу был в нем убит.
Савченко – мужчина в расцвете сил: чуть старше тридцати, имел бизнес (ларек, помнится, и даже не один), жениться собирался. В те годы бизнесменов убивали нередко, но тут не было ни пули в затылок в собственном подъезде, ни взрыва машины. Происки конкурентов исключались, а что имелось? Все та же непонятная жуть с удушением в прихожей, в закрытой наглухо квартире – ни выйти, ни войти. Еще и сигнализация наличествовала. То есть Савченко пришел вечером домой, запер двери, а через несколько часов был задушен.
Невеста его все мозги нам вынесла, жалобы писала, ходила в прокуратуру. Прожженная дамочка, больше всего переживала, что жениться на ней покойный не успел, посему прав на его имущество она не имела.
Квартира, кстати, досталась матери Савченко, и та со временем стала ее сдавать. Въехала туда семья, молодая мать с дочкой, и на некоторое время дом номер двенадцать по улице Революции из криминальных сводок выпал.
Если кто и помнил о трех таинственных смертях, так только я. Разрешить загадку мне удалось спустя шесть лет, когда произошло очередное, четвертое по счету убийство в роковой квартире.
Случилось это снова зимой, и у меня сложилось ощущение, что круг замкнулся. Вникая в обстоятельства дела, я словно был отброшен на много лет назад, когда безуспешно пытался расследовать убийство Артемия.
Та же мышеловка – захлопнувшаяся, перебившая хребет молодой жизни; те же приметы: запертый замок, тело в прихожей, удавка на шее. Жертву звали Иваном. Молодой парень, студент, которому родители сняли квартиру, чтобы не мучился в общаге в одной комнате с двумя другими ребятами. Теперь родители ругали себя и каялись, жил бы в тесноте да не в обиде…
В квартире все было иначе, чем тогда, когда я бывал здесь в последний раз. Покойный бизнесмен Савченко отремонтировал, «упаковал» квартиру для себя и несостоявшейся жены, но теперь, хотя остатки того самоварного великолепия и проглядывали кое-где, картина изменилась. На всем лежал отпечаток временного, казенного. Простенький ремонт, устаревшая техника, много случайных, несовместимых по стилю вещей, купленных по случаю, из-за цены, а не с любовью. Сразу понятно, что квартира долгое время была предназначена для сдачи внаем.
Хозяйкой оставалась все та же Савченко. Когда я допрашивал ее, пучила глаза и пожимала плечами. Она видела, насколько схожа картина смерти ее сына и квартиранта Ивана, но понятия не имела, в чем причина.
В тот вечер я напился. В последние годы пил крайне мало и редко, здоровье не позволяло. Но слетел с катушек. Купил бутылку водки, заперся в кабинете. Утром проснулся рано, часов в пять. Голова трещит, кишки крутит, и в этом жутком похмельном состоянии пришла мне в голову одна идея.
Разумеется, я давно пришел к выводу, что убитых, которых совершенно точно ничто не объединяло в жизни, объединяла смерть. Речь не только о способе убийства и характере гибели, с этим-то понятно. Но все они были молодыми, холостыми и – я четко понял это, вытащив фотографии и сравнив – одного типажа. Высокие, темноволосые, темноглазые, худощавые. Я пялился на снимки, и до меня дошло то, чего я не замечал прежде. Точнее, не придавал значения. Возможно, это никакого значения и не имело, однако…
Все убитые лежали в прихожей. И все – возле зеркала.
Я сказал себе, что зеркало – это совпадение. У всех в прихожей есть зеркала, где им быть-то в типовой отечественной «однушке»? В ванной да в прихожей.
И все-таки это была хоть какая-то свежая мысль, новая деталь.
Здесь я должен отступить немного и пояснить, что был человеком советской закалки. Атеист, не веривший ни в бога, ни, соответственно, в черта, в нечистую силу. Я задумывался, что неладное творится именно с квартирой, с ней что-то не так, не с жильцами, но мысль казалась абсурдной. Это сейчас только и слышишь про нехорошие квартиры, призраков, полтергейста, домовых и прочее, а меня воспитывали, что это суеверия, бабушкины сказки, нормальный человек над таким посмеивается.
Однако прочие объяснения ни к чему не привели, осталось только это. В квартире гибнут молодые мужчины одного типажа, находят страшную смерть в прихожей, возле зеркала.
Интернет в те годы только начал входить в нашу жизнь, шаги эти были несмелыми, мы были далеки от мысли искать в Сети все ответы. Поэтому я позвонил женщине, которая когда-то проходила у меня по делу об ограблении салона, где проводились спиритические сеансы, гадания и прочее. Такие, с позволения сказать, специалисты процветали с конца восьмидесятых. Я полагал, что занимается она ерундой, однако была моя знакомая женщиной умной, начитанной, образованной, геофак окончила.
Мы неплохо общались, кражу я раскрыл, имущество гадалке вернули. Позвонил не как опер, а как знакомый. Без протокола, что называется. Обрисовал ситуацию без подробностей: погибают в квартире люди, а никто их убить не мог, что можешь сказать?
И в ответ она мне спокойненько так выдала, что дело это в эзотерической практике обычное; скорее всего, обитает в помещении неупокоенный дух, который и уничтожает людей в соответствии с ведомой ему одному логикой и программой. Ты, говорит она мне, узнай побольше об истории квартиры. До того, как первый человек погиб, кто там жил?
Я поблагодарил, повесил трубку. Знал, что жила в квартире бабушка Артемия, умерла тихо-мирно от сердечного приступа в своей постели. О том, что было до нее, понятия не имел, да и зачем мне было знать?
Но теперь, по совету гадалки, сделал запросы, побегал по архивам. И меня буквально пот холодный прошиб. Оказывается, первой хозяйкой квартиры являлась одинокая женщина, некая Зоя Лаврова.
Была она дама непростая и очень небедная, в прошлом – весьма успешная актриса, в местной прессе печатались хвалебные статьи о ее искрометном таланте. Играла в основном представительниц барского сословия, королев и аристократок. Со снимков на меня смотрела красивая женщина с холодным взглядом и надменной улыбкой. Видимо, от своих героинь Зоя Лаврова и набралась любви к дорогим украшениям, потому что обвешана кольцами, браслетами и ожерельями она была, как новогодняя елка.
В пожилом возрасте Лаврова жила крайне замкнуто, была нелюдимой и подозрительной, как говорили соседи, предпочитала держать людей на расстоянии. Возможно, поэтому и нашли ее тело лишь через несколько дней после ужасной гибели: никто не забеспокоился, только когда пошел запах, вызвали милицию и вскрыли квартиру.
Обнаружили несчастную в прихожей, лежала она возле зеркала. Убийца задушил старую актрису поясом от халата и ограбил квартиру. Действовал методично, неспеша, все тайники вычистил, взял немало.
Дело было раскрыто, хотя и не сразу. Преступник, который обнес еще несколько квартир, правда, больше никого не убивший, угодил в тюрьму, где впоследствии и помер. Утверждал, что Лаврову убивать не думал, даже оружия с собой не взял, забрался в квартиру ночью, рассчитывая, что старуха будет спать (выяснил заранее, что она вставляет беруши и принимает снотворное). Но что-то пошло не так, хозяйка проснулась, увидела вора, и тому пришлось, как он говорил, действовать по обстоятельствам.
Квартира была государственная. После смерти Лавровой, при отсутствии прописанных в ней граждан, отошла государству. Вскоре жилплощадь получили дед и бабка Артемия. Дальнейшее известно.
Получается, Зоя Лаврова нашла страшную смерть в собственном доме, а затем такой же смертью стали погибать и другие жильцы. В деле, которое я запросил в архиве, имелись фотографии с места преступления, снимки жертвы и убийцы, я внимательно изучил их. Мысль моя уже работала в мистическом ключе, я был готов принять вещи, от которых прежде отмахивался, и находить параллели, которые ранее счел бы несущественными.