Калиостро быстро спросил:
— Тогда чем вы сможете оплатить мои бесценные знания?
Валера ответил:
— Ещё более ценным даром, господин Калиостро. Настолько ценным, что предложи я его сейчас Люциферу, то он уже через секунду стоял бы передо мной на коленях. Равно как и любой другой демон или ангел, включая самого Метатрона. Поверьте, рано или поздно они получат этот дар совершенно бесплатно, но они не будут при этом первыми.
Нельзя сказать, что эти слова не произвели на Калиостро никакого впечатления. Маг невольно задумался и после довольно продолжительной паузы сказал:
— Честно говоря, господин Валерий, я даже боюсь спросить, что же это за плата, но полагаю, что она достаточно высока, но всё же мне очень хотелось бы знать о чём именно идёт речь, прежде чем давать вам какие-либо обещания и начинать разговор.
Абдусциус выпустил из себя своё астральное тело, представ во всей своей демонической красе, и прорычал:
— Да, мы даже говорить тебе ничего не станем, болван! Если ты не конченый идиот и действительно такой толковый маг, как я считал до этого дня, то ты и так всё поймёшь. — После этих слов астральное тело Абдусциуса снова съёжилось и он приняв обычный вид спросил — Ну, что Джузеппе, ты понял о чём идёт речь?
Вот кем-кем, а как раз болваном Джузеппе Бальзамо назвать было никак нельзя. Он обвёл своих гостей ещё более пристальным взглядом, тщательно принюхался и спросил:
— Вы хотите сказать мне, что я снова стану человеком?
Ира улыбнулась и поправила его:
— Если ваши знания того стоят, то вы в числе первых станете тем, кем должны стать по воле Творца. Ведь именно этого ждут все инкарны? Правда, в одном они глубоко заблуждаются, Творец не вернётся на Землю, чтобы их облагодетельствовать. Всё произойдёт совершенно иначе и благодаря Валерию этот процесс уже начался и ваш старый знакомый стал человеком пусть и не первым, но всё же тогда, когда об этом ещё никому не известно, а потому мы можем спокойно объявить его пионером.
— Ага, и даже повяжем ему на шею красный галстук. — Насмешливо добавил Валера.
Маг Калиостро, на руке которого из множества перстней, которые он когда-то имел, был надет ещё один, массивный, но всё же неприметный, серебряный, с бирюзовым кабошоном. Он открыл кабошон и достал из него какую-то крохотную вещицу, тихо проговорил вслух заклинание, сделал руками пасы и она превратилась в здоровенный, толстый фолиант, обтянутый некрашеной кожей с бронзовыми застёжками. Положив руки на него, маг Калиостро с волнением в голосе сказал:
— В мой гримуар вписано четыре тысячи шестьсот двадцать одно магическое заклинание. Это всё, что мне удалось выжать из магического круга, господа. Ещё в нём есть изображения восьмисот двадцати четырёх рун, но мне доподлинно известно, что всего их семь тысяч семьсот семьдесят семь. Этот перстень и гримуар, хранящийся в нём, я смог пронести даже в загробный мир, но ведь то же самое сделал каждый пятый маг, умерший на Земле. Поэтому поверьте мне на слово, немного найдётся магов, которые смогли, как и я, прожить почти триста лет, удлинив с помощью магии годы своей жизни. Правда, все они прошли по большей части в моей магической лаборатории и меня утешает хотя бы то, что я провёл их там вместе со своей женой, первой римской красавицей, неувядаемой Лоренцей Феличиане.
Валера поцокал языком, пододвинул к себе гримуар и быстро перелистав его, чтобы убедиться в том, что в нём было исписано каллиграфическим почерком три четверти страниц и действительно были зарисованы руны, уважительно сказал:
— Это действительно великий труд, господин Калиостро. Давайте не станем затягивать этого дела и начнём с самого главного, с вашего преображения, после чего мы скопируем всё, что записано в вашем гримуаре, побеседуем несколько дней, передав вам всё то, что накопили мы, и разбежимся. Поскольку вы уже не будете инкарном после этого, то сможете легко покинуть этот замок и отправиться куда угодно из Малебольдже, а мы продолжим свои поиски. Ира, займись пожалуйста господином Калиостро.
Однако, граф Калиостро широко осклабился и возразил:
— Простите меня, сеньорита, но я хотел бы обрести душу в этом демоническом теле из уст астрального воина. — Посмотрев на Валеру с прищуром, он спросил — Я полагаю, что вдохнёте в меня свою преображающую прану, господин Валерий?
Валера усмехнулся и сказал:
— Да, похоже на то, что мне придётся ещё долго отдуваться, хотя Лик превратил Сиану в человека ничуть не хуже, чем это сделал бы я сам. Правда, он всё-таки сделал это в постели, чего я, разумеется, делать не стал бы никогда. Ира, сполосни господина Калиостро коньяком, чтобы я не плевался.
Джузеппе Бальзамо перенёс операцию стоически. Застёгивая свой камзол на все пуговицы, он сказал через полчаса:
— Извините, господа, но я действительно и помыслить не мог о том, что Творец сделает это чужими руками.
Валера, вытирая губы тыльной стороной ладони, буркнул:
— Если бы руками, Джузеппе. Извини, парень, но теперь мы будем с тобой на ты потому, что ты в нашей компании самый молодой и срок твоей настоящей жизни, причём жизни вечной, исчерпывается всего двумя минутами. Без обид?
Джузеппе Бальзамо кивнув головой подрос сантиметров на десять и ответил весёлым голосом:
— Не стану возражать только по той причине, что это действительно так, господа. Правда, у меня всё же есть просьба к вам. Не могли бы вы взять меня с собой? На Земле, в Риме, у меня, между прочим, есть потаённое убежище и в нём хранится, дожидаясь моего возвращения, множество интереснейших вещей.
Абдусциус почесал затылок и сказал:
— Валерка, я так полагаю, что остальные трое тоже захотят отправиться в экспедицию вместе с нами. — Повернувшись к графу Калиостро, он спросил — Так что ты там говорил про то, что можешь растягивать время в магической лаборатории, Джузеппе? Мы сможем сделать это в помещении, которое будет раз в двадцать больше этого? Тогда я смогу вырастить ещё несколько волатилусов для новых членов экспедиции.
Джузеппе пристально посмотрел на него и спросил:
— А почему трое? Сэр Исаак Ньютон вдрызг разругался с Люцифером и потому я считаю, что нам обязательно нужно навестить его, хотя это и будет нелёгким испытанием для моих нервов. Он, видите ли, считает себя самым лучшим магом. А вот Пифагора нам нужно будет посетить последним. Этот древний грек очень любит кичиться своим возрастом и особенно тем, что он умудрился реинкарнироваться трижды и после того, как добрался до вершины Тянь-Ди в первый раз, когда был колдуном какого-то племени охотников, ещё трижды умудрялся получать из рук Семиязы магический рунный круг, произносящий вслух магические заклинания на любые темы.
— Вот и прекрасно! — Воскликнул Абдусциус — Тогда из твоего ущелья мы сразу же полетим в пещеру Исаака.
Ира нашла в буфете, стоявшем в кабинете возле лифта, бокалы, протёрла их от пыли и разлила коньяк. Обмыв рождение ещё одного человека, они сразу же приступили к работе. Перед Джузеппе Бальзамо положили сброшюрованную и даже заведённую в переплёт распечатку всех имеющихся у них магических материалов и в кабинете немедленно засверкали вспышки цифровой фотокамеры. Старый маг записывал магические заклинания и делал примечания к ним исключительно латиницей и на латыни, почерк у него был просто на редкость красивый и, главное, довольно простой, а потому Ира немедленно включила программу распознаватель текста и начала формировать файлы. Тем не менее гримуар Джузеппе Бальзамо был таким объёмистым, что они оцифровывали его целых пять дней, а потом ещё три дня Ира делала общий анализ и разбрасывала все магические заклинания по темам. В итоге только процентов десять заклинаний были признаны двойниками уже имеющихся и Валера, бегло просмотрев вместе с друзьями общий файл, потрясённо спросил:
— Ребята, сколько же вообще существует заклинаний?
Джузеппе Бальзамо улыбнулся и ответил ему:
— Валера, их бесчисленное множество. Поверь, если мы сможем собрать все руны и на этой основе сможем, наконец, изучить Deus sermone, чему я посвятил всю свою жизнь, и понять логику составления магических заклинаний, то мы путь и не во всём, но всё же сравняемся с Творцом.
— Почему это не во всём? — Удивился Абдусциус — Между прочим Творец это мужчина лет тридцати пяти на вид, точно такого же роста, как и я, только у него волосы не чёрные и он не блондин, как ангелы, а золотисто-русые. Кстати, он вовсе не выглядел грозным и суровым. Скорее наоборот, мягким и доброжелательным и с его лица не сходила улыбка всё то время, что он со мной возился. Именно его добрую улыбку я и запомнил больше всего. Так что, Джузеппе, если мы все станем действительно толковыми магами и постигнем Deus sermone, то сравнимся с нашим Творцом во всём, кроме его знаний и опыта, а это, как ты сам понимаешь, дело наживное, а пока что давай собираться в путь.
До той пещеры в горах, в которой жил сэр Исаак Ньютон они добрались на волатилусах за четыре с половиной часа, но смогли поговорить с ним только через неделю. Маг ушел на охоту, о чём всех извещала записка приколотая к дверям стилетом и Валера, поговорив с Джузеппе, счёл за благо разбить лагерь под горой и подождать бывшего великого физика, а на самом деле одного из величайших магов Земли, а то мало ли куда он мог потом завихриться. Гора, в которой жил Ньютон, словно головка швейцарского сыра, была вся испещрена пещерами и гротами, а потому по соседству с пещерой мага Абдусциус на скорую руку создал из оказавшихся у него под руками материалов пять родильных ванн и заполнил их протоплазмой, а попросту тушами горных козлов. В каждую из ванн волатилусы отложили по яйцу размером с мяч для регби из которого уже через сутки вылупились личинки, Джузеппе Бальзамо запустил время бежать сто раз быстрее и через двое с половиной суток Абдусциус принялся учить уму разуму пять молодых волатилусов.
Валера всю эту неделю тоже не скучал и сутками напролёт сидел уткнувшись носом в свой ноутбук, батареи которого он научился заряжать с помощью простенького магического заклинания двумя пальцами. Он так увлёкся этим делом, что больше ни на что не реагировал и даже отказывался от еды. Чтобы никому не мешать, он уеди