— Свинья! Он забрал изумрудный перстень к помолвке, но оставил вот это.
Схватив золотое кольцо, она швырнула его через всю комнату. Когда Мэгги наклонилась поднять его, завизжала:
— Отойди! Не трогай! Пусть Хепберн сам его поднимет. Если нет, пусть оно всегда там валяется!
Потом она помчалась вниз и вызвала мистера Бё'рка.
— Когда уехал лорд Стюарт?
— Около часу ночи, миледи. У него была поранена рука, и я настоял, чтобы он промыл ее перед отъездом.
Она почувствовала укол совести.
— Он оставил для меня письмо?
— Нет, мадам. Только для меня распоряжения по ведению дел Спенсер-Парка, а потом переговорил с Дэвидом Хепберном.
— Можно я взгляну на эти распоряжения?
— Разумеется. Они на столе в библиотеке, мадам.
— Благодарю.
Ей еще хотелось спросить, куда отправился Хепберн, и не говорил ли он, когда вернется, но не хотелось, чтобы мистер Бёрк догадался, что муж не доверился ей.
Кэтрин отправилась прямиком в библиотеку. Усевшись за стол, стала внимательно читать все указания оставленные Хепберном. Он пообещал Джону Кери дать ему на племя одного из диких жеребят. Взамен Спенсер-Парк должен получить одну кобылку из его приплода.
Хепберн расписал, что будет посеяно и на каких полях. Какие участки земли оставить под покос, какие использовать под пастбища. Он явно собирался управлять Спенсер-Парком даже в свое отсутствие.
Она стала читать дальше, минуя описания усовершенствований и нововведений для арендаторов, но задержалась на следующих словах: «До моего возвращения в Шотландию я хочу закончить работу с контрактами на поставку в королевский дворец молока, сыра и говядины. Я назначаю Дэвида Хепберна ответственным за ведение этого прибыльного для Спенсер-Парка бизнеса». «Я-то думала, он уехал в Лондон, а этот бешеный дьявол возвращается в Шотландию!» — удивилась Кэтрин.
«Я принял решение отказаться от использования нашей прибыли в Англии для оплаты овец, которых я приобрету для хозяйства в Шотландии. Кричтон возьмет эти расходы на себя, чтобы Спенсер-Парк не пострадал в финансовом отношении в случае, если дела в этом направлении пойдут неудовлетворительно».
«Ну и пошел к черту! Если хочешь заложить Кричтон, то пожалуйста!» Кэтрин подняла голову, почувствовав, что вошел мистер Бёрк.
— Почему он отказался взять деньги у Спенсер-Парка?
— Вероятно, из гордости. Мне так кажется, — тихо предположил мистер Бёрк.
«Заносчивость невыносимая! Гордость запредельная! Высокомерие несгибаемое! Я обвинила его в том, что он женился на мне из-за денег, и теперь он отказывается брать их у меня…» Кэтрин стиснула кулаки.
Она вернулась к себе и увидела, как Мэгги завертывает ее платья в папиросную бумагу.
— Мы никуда не едем. Я передумала. Хепберн уехал в Шотландию. Скатертью дорога! Теперь хоть поживу в Спенсер-Парке в свое удовольствие. Свободной! Никто не будет стоять над душой и отдавать приказы!
Ни слова не говоря, Мэгги принялась развешивать платья Кэтрин в гардеробе.
В Уайтхолле Патрику Хепберну не составило труда получить аудиенцию у короля Англии, несмотря на длинный список просителей, нетерпеливо дожидавшихся своей очереди.
Яков одобрил контракты со Спенсер-Парком, которые гарантировали двору поставки говядины по более низким ценам, чем запрашивали другие.
— У тебя хорошо варит голова, когда дело касается коммерции, парень. Но я сейчас больше занят вопросами укрепления своей власти на всех вверенных мне землях.
— Теперь, когда вы стали королем Англии и Шотландии, теоретически линия, разделявшая две страны, исчезла. Но практически… На деле… Вам потребуется много сил и средств, чтобы поддерживать закон и порядок в приграничных районах.
— Лев и единорог обязательно улягутся рядом, но для этого придется обуздать их властолюбивые претензии, — сказал Яков. — Графы Камберленд и Нортумберленд заявили, мне о своей лояльности и готовности поддерживать нормы закона на севере.
— Они оба, а также Перси Клиффорд — англичане. Вы хоть на минуту можете поверить, что шотландцы подчинятся им и утихомирятся? Тут потребуется вооруженная сила со стороны Шотландии, чтобы железной рукой поддерживать мир и тишину на границе. Шотландцы, не раздумывая, вешают англичан, когда это кажется им необходимым. Я предлагаю своих молодцов из числа Хепбернов. А о цене мы, конечно, договоримся, ваше величество.
— Ох, черт! Парень, ты только что приехал, но уже не можешь дождаться, когда уедешь. Ты пропустишь мою коронацию!
— Полагаю, вы все прекрасно организуете и без меня, сир, — сухо произнес он.
Визитом к королю Патрик имел все основания быть довольным. Яков Стюарт обожал торговаться и теперь уже не мог ссылаться на бедность. Как-никак он стал правителем богатейшего государства в поднебесном мире. В конце концов король согласился порядочно платить Хепберну за службу. Более того, Яков распорядился, чтобы казначейство сразу выдало необходимую сумму. Хепберн довольно ухмыльнулся. Отпадала необходимость закладывать Кричтон, чтобы купить овец, каких ему хотелось.
Когда Хепберн наконец вышел из Уайтхолла, он двинулся в лондонский порт, где у причала выстроилась дюжина кораблей из Шотландии. Он заказал места для себя, Валианта и вьючной лошади. Его путь лежал в Бервик — ближайший порт к Чевиот-Хиллз, местности, где разводили тонкорунных овец, которых ему хотелось завести в Кричтоне.
Первые несколько дней Кэтрин нарадоваться не могла вновь обретенной свободе в Спенсер-Парке. Потом потихоньку начало накапливаться одиночество. Стала подступать тоска, которая словно ждала, чтобы навалиться со всей силой, как только у Кэтрин опустятся руки.
Дни потянулись беспрерывной чередой, и Кэтрин вдруг обнаружила, что все в Спенсер-Парке напоминает ей о Хепберне. Теперь она ела внизу вместе с Мэгги, чтобы не думать об их вечерах с интимными ужинами в спальне.
С каждым разом она все позже и позже укладывалась в постель. И долго не могла заснуть. Ей казалось, что он где-то тут рядом. Она стала бояться ночей, бояться темноты. Оставляла гореть свечи, чтобы тьма отступила. Но от холода и одиночества избавиться было не так-то легко. Лежа без сна, мучаясь желанием, она каждую ночь повторяла, как заклинание:
— Я ненавижу его, я презираю его! Он мне не нужен!
Хепберн купил пятьсот голов чевиотовских тонкорунных овец. Больше половины из них были ягнята. Еще нанял двух пастухов с собаками, чтобы довести стадо до Кричтона. О сделке он сообщил Джоку Эллиоту и попросил встретить его в Келсо вместе с дюжиной своих ребят. Хоть до замка было совсем недалеко, — каких-то двадцать миль, — ему не хотелось рисковать животными. В приграничных районах по-прежнему было много английских налетчиков, готовых при удобном случае пограбить беспечных шотландцев, наплевав на то, что Яков Стюарт теперь правил обеими странами.
Как всегда, население Кричтона высыпало наружу, чтобы поприветствовать своего владетеля. Когда он въехал в замок, женская половина встретила его напряженными улыбками, не в силах скрыть собственное любопытство. Его экономка в конце концов облекла в слова то, о чем думали все:
— Вы вроде собирались привезти в Кричтон молодую жену, или мне показалось?
Патрик невыразительно посмотрел на нее.
— Тебе показалось! — отрезал он.
По его тону стало понятно, что вопрос закрыт. Естественно, все женщины стали думать, что он так и не женился.
Этим же вечером за ужином в главном зале он рассказал своим воинам о договоренности, достигнутой с королем Яковом, насчет поддержания мира на границе.
— Перси и Клиффорд пообещали совместно прочесывать территории английских графств и, если потребуется, разоружать население. Мы будем делать то же самое на нашей стороне в шотландских долинах. Старая система отметок перестала существовать. Жители приграничных районов будут жить по тем же законам, что и остальное королевство. Если вдруг они откажутся разоружиться и жить тихо, их повесят.
Джок почесал затылок.
— Чем все это отличается от патрулирования, которое мы вели годами?
Патрик усмехнулся:
— Разница в том, что новый английский король платит нам за службу в три раза больше, чем раньше. — Он посерьезнел. — Я вложил эти деньги в овец. На следующий год, после того, как продадим овечью шерсть, мы получим хорошую прибыль. И разделим ее между собой. Кто не хочет участвовать в этом деле, может получить свои деньги сейчас.
С облегчением он увидел, что никто не захотел.
— Мы разделим наш отряд. Одна половина будет охранять земли Кричтона, другая поедет по приграничью. Каждый месяц половины будут меняться местами. Все довольны?
Дружное «да» поддержало звяканье оловянных кружек с элем.
Первые дни дома были заполнены делами. Нужно было, к примеру, определить участок, где будут пастись овцы. Река Тайн образовывала естественную преграду по западным и северным границам земель Кричтона. Но требовалось еще построить стену из камня с южной стороны, чтобы животные, которые влетели в копеечку, не ушли в холмы Мурфут-Хиллз, где на них могли напасть волки или хищники в человеческом обличье. Патрик был неутомим, несмотря на то что часами трясся в седле и ломал спину, собирая и укладывая камни.
Иногда он поднимался в четыре утра и отправлялся на охоту с единственными спутниками — Сатаной и Шабашем. После третьего раза, когда он наблюдал, как встает солнце над Ламмермуром, усевшись на Валианта, он обратился к своим борзым:
— Она все испортила, вы меня понимаете, да? Мне всегда нравилось быть одному. Ничего не было приятнее, чем ехать куда вздумается. Сейчас это не доставляет ни радости, ни удовольствия.
Потребовалось еще несколько дней, чтобы до него дошло, что он страдает от одиночества.
Когда Патрик увидел новорожденных ягнят, его первая мысль была о Кэтрин. В каком восторге она была бы, увидев их. Он выкинул из головы все мысли о ней, но они все равно возвращались непрошеными. Душевная боль становилась мучительной. На нее стало трудно не обращать внимания. Потом она стала невыносимой.