Рейнхардт поднял левую руку и несколько секунд отсутствующе изучал свои ногти.
— Мы случайно наткнулись на нее, когда устанавливали минные поля во время нашего последнего наступления.
— Вашего наступления.
— Gott in Himmel![12] — Рейнхардт уставился на Боло широко распахнутыми глазами. — Ну какого дьявола твои создатели сочли нужным наделить тебя способностью анализировать эмоции?
— Если говорить по существу, я не могу анализировать эмоции, — отозвался Боло. — Однако я обучен вести переговоры и обладаю блоками распознавания невербальных компонентов человеческой речи.
— Я и не подозревал, что серийные Боло способны на такое, — признался Рейнхардт, не сводя с машины настороженного взгляда.
— Этот факт не слишком известен, объяснил Боло. — Кроме того, группа «С» отличалась тем, что гораздо лучше разбиралась в подобных вопросах, чем предыдущие модели.
— Это уж точно. — Рейнхардт поднялся и снова сел, скрестив ноги, чтобы дать себе время собраться с мыслями. — Так, значит, ты решил, что именно я несу некоторую ответственность за планирование последней кампании. И насколько же точны твои оценки?
— До вашего последнего замечания вероятность этого колебалась в районе 78 процентов, ответил Боло. — Однако теперь вероятность справедливости моих выводов выросла до 97 процентов.
— Вот как? Ты так много узнал из нашего короткого разговора?
— В основном из интонаций вашего голоса и телодвижений, — поправил его Боло. — Вы можете более подробно рассказать мне об этой кампании?
— Зачем тебе это понадобилось?
— Простой профессиональный интерес к тому, как вы ведете боевые действия, — пояснил Боло. — Понимаете ли, я в некотором роде историк-любитель.
— Ну ладно. Центральная часть этого материка, — начал Рейнхардт, — это самая плодородная часть нашей планеты. Эти земли тянутся от влажных тропических лесов на южном побережье до самой границы вечной мерзлоты на севере. На востоке и западе протянулись горные массивы, которые оказались более устойчивыми к воздействию терраформирующих бактерий, и поэтому земля там почти не подходит для людей. А оба побережья — и западное, и восточное — лишь недавно были вновь засеяны террафлорой.
Полковник слез с верстака и зашагал перед Боло взад и вперед.
— Таким образом, центральный район, в особенности земли, прилегающие к большой системе рек, текущих с севера на юг, от вечной мерзлоты к южному побережью, обладают наибольшей привлекательностью для людей. Самый богатый южный район — это большая зона к западу от реки Норхайн, а на севере — просторная плодородная равнина к востоку от реки. Эти регионы известны как Аласек и Реналуар.
Рейнхардт остановился на месте и повернулся к Боло лицом:
— Армия Новой Франции многочисленнее Нашей, она насчитывает три корпуса, объединяющие почти что двадцать дивизий. Кроме того, у них есть спутниковая разведывательная система, так как они контролируют единственную на планете крупную параболическую антенну.
— Где она расположена?
— В Аласеке, в нескольких сотнях километров от Базы. Конечно, изначально эти спутники предназначались для решения агрономических задач, но инфракрасная фотосъемка превосходно справляется и с обнаружением скоплений войск.
— Почему вы не уничтожите эти спутники?
Рейнхардт махнул рукой:
— Каким образом? Наша технологическая база была уничтожена двести лет назад. Ты знаешь, как тяжело производить точную механику, необходимую для того, чтобы делать ракеты? — Он покачал головой, в ярости сжимая кулаки. — И при всем этом мне просто приходится отказывать в финансировании одному из наших лучших инженеров, фон Грюну, который клянется, что сумеет создать баллистическую ракету лет за десять. Всего лишь баллистическую, — вздохнул Рейнхардт, постепенно остывая. — Эти спутники находятся на геосинхронной орбите. Двигательные и наводящие системы для ракет, способных попасть так высоко, появятся у нас лет через сто.
Заметив свои сжатые кулаки, Рейнхардт нахмурился и усилием воли заставил их разжаться.
Первоочередными сейчас являются те технологии, которые необходимы для того, чтобы выжить. Когда у нас появится время для постройки ракет, мы непременно этим займемся.
— А новофранцузы?
— Наша разведка считает, что они экспериментировали с ракетами, но бросили эту затею: слишком дорого.
— Следовательно, спутники по-прежнему активны?
Рейнхардт кивнул:
— Хотя мы и не понимаем, как им удалось продержаться так долго.
— Военные спутники обладают специальной защитой, — предположил Боло, — хотя, полагаю, спутникам, предназначенным для длительного функционирования, необходимо не только экранирование, но и системы автоматического ремонта. Спутники автономны?
— Понятия не имею, — признался Рейнхард. Однако это было бы только логично. Он фыркнул. — По крайней мере, я готов поклясться, что за последние лет двести они не получали от нас никакой поддержки.
— Следовательно, они автономные системы, — сделал вывод Бодо. — И довольно эффективные. — Гигантская машина выдержала паузу, — Скорее всего они были построены с расчетом на многочисленные попадания микрометеоритов, а возможно, на более значительные ударные нагрузки. Многие из их возможностей сравнимы со стандартными параметрами Боло.
Рейнхардту умопостроения Боло были не слишком интересны, и он состроил страдальческую гримасу.
— Определенно они сохранились слишком хорошо и причиняют нам немало хлопот. Однако, — ухмыльнулся он, — я придумал, как обратить их показания нам на пользу.
— Кажется, вы упоминали, что спутники были предназначены для наблюдения за посевами...
— Вот именно! — Рейнхардт резко ударил кулаком о ладонь, словно молотом о наковальню. — Я додумался, как можно использовать против наших врагов тот источник информации, на который они привыкли во всем полагаться.
— И вы решили замаскировать свои войска, разместив их на территориях, инфракрасные характеристики которых близки к показателям человеческого тела.
— Да.
— Это должно было обеспечить вам фактор неожиданности, Какова была диспозиция?
Рейнхардт взмахнул руками:
— Они превосходили нас почти в два раза. У них было не менее дюжины пехотных дивизий и два бронетанковых соединения.
— Пехота механизированная?
— Только три дивизии, — ответил Рейнхардт.
— Мне понадобятся карты всех дорог, обладающих военной значимостью.
— Что? А, конечно, — рассеянно отмахнулся полковник. — Наши войска состояли из четырех отдельных пехотных дивизий и одной бронетанковой. Небольшой отряд был отправлен создать заслон.
— Противник атаковал заслон.
Рейнхардт кивнул:
— Как и планировалось. Они не были замаскированы в инфракрасном диапазоне. Позади заслона были размещены наши танки. Мы позволили противнику прорвать нашу оборону, начать прорыв, а потом контратаковали. С севера и юга они попали в тиски нашей пехоты, в то время как танки утюжили передовую...
— Почему вы не отправили туда и пехоту?
— Для этого у нас попросту не хватало сил, — ответил Рейнхардт. — Хотелось бы мне, чтобы их хватило, может, тогда мы не потеряли бы столько танков. Однако в конце концов нам удалось отрезать их от тыла и взять в окружение как минимум половину пехоты. К сожалению, к этому времени у нас тоже начались перебои со снабжением и пришлось позволить новофранцузам отступить, заключив временный мир.
— Похоже, фортуна переменчива.
Рейнхардт фыркнул:
— Еще бы! Два года спустя, когда мы еще не успели оправиться от потерь в бронетанковых войсках, они напали снова и заставили нас оставить территории к западу от Норхайна.
— А теперь вы считаете, что у вас достаточно сил?
— У нас есть ты.
— Боюсь, вы переоцениваете мои способности, — заметил Боло.
Ответить Рейнхардт не успел, потому что заметил, что к ним направляется группа техников.
— Вы уже закончили монтаж передатчика?
— Так точно, сэр. Но куда его устанавливать?
Рейнхардт оглянулся на Боло:
— Куда нам установить эту штуку?
Здание сотряс долгий, рвущий барабанные перепонки скрежет, исходивший от Боло.
— Ты в порядке? — нервно осведомился Рейнхардт, опасаясь, что все его планы могут пойти прахом. Он шагнул в сторону и заглянул за угол гладкого бронированного панциря. Прямо посреди пластин активной брони главной палубы появилось небольшое отверстие. Мысль о том, что ему предоставляется возможность заглянуть внутрь легендарного танка, заставила полковника задрожать от возбуждения.
После того как внимательный к мелочам Мариус со своей командой убрал неприглядный бульдозерный нож и хорошенько поработал над Боло, тот стал похож на настоящий памятник войне. В нем было больше десяти метров длины и около пяти высоты, причем четыре из них приходились на покоившийся на мощных гусеницах панцирь. Главное орудие Боло — чудовищный «Хеллбор» — уродливо выпирало из металла, окруженное задранными к небу стволами зенитных орудий. Но там, где корпус некогда украшали славные боевые награды, стояли наготове разрядники, ждавшие тех, кто был настолько глуп, чтобы рискнуть подойти поближе, где шевелились ощупывавшие эфир зонды специального электронного оборудования и где висели пластины «умной» взрывчатки, теперь зияли лишь скорбные дыры.
Рейнхардт заметил, что люди Мариуса попытались, хоть и тщетно, восстановить хотя бы некоторые из наград, но даже этот металл, гораздо более мягкий, чем сам корпус, оказался для них непреодолимой преградой.
— Я просто открыл один из люков внутреннего доступа, — спокойно сообщил Боло. — К сожалению, петли оказались в худшем состоянии, чем я рассчитывал.
Подгоняемые хмурым выражением, застывшим на лице Рейнхардта, техники под управлением рокочущего голоса Боло принялись устанавливать и подключать компьютерный интерлинк.