Лейтенант смотрел, как он скользит вдоль стенки канала. Когда он исчез из виду, лейтенант положил голову на песок и не сумел отказать себе в удовольствии на мгновение погрузиться в отчаяние. Неужели приказ о нападении так никогда не придет?
Хоно расслабленно лежал в шезлонге со стаканом в руке и любовался закатом.
— Похоже, Арлан, ты неплохо приспосабливаешься.
— Спасибо. И все же мне немного не по себе, — добавил он, отхлебнув из своего стакана.
— Неудивительно, — кивнул Хоно. — Боло довольно устрашающие напарники, к тому же во время работы на плуге весьма одиноко. Поэтому мы и пытаемся побольше времени проводить вместе во время ленча и обеда.
— Это вам прекрасно удается! — На мгновение перед внутренним взором Арлана предстала живая картина вчерашней вечеринки. Он с нетерпением ждал сегодняшнего вечера, чтобы снова потанцевать, — Рита была не единственной симпатичной девушкой в лагере. Скорее даже, далеко не единственной.
— Значит, тебя волнуют только Боло?
— Ага. — Арлан вернулся к воспоминаниям о только что закончившемся дне. — Хоно...
— Да? — откликнулся тот, подождав несколько секунд.
— Эти Боло... они таки древние! Вы точно уверены, что они не могут поломаться и обезуметь?
— Хотелось бы мне с определенностью сказать «нет», — решительно произнес Хоно. — Однако я могу лишь сказать, что вероятность этого невелика. Боло были построены надолго, можно сказать на века. Мы проводили анализ вероятности системной ошибки, и оказалось, что шансы на то, что Боло сойдет с ума, намного меньше, чем вероятность появления психического заболевания у человека.
Несколько минут Арлан молча смотрел в оранжевое небо, потом медленно кивнул:
— Полагаю, мы сделаны не из таких прочных материалов.
— Боло ипохондрики?
— Это не совсем так. У них превосходные программы самодиагностики, и они гораздо более объективны в своих оценках, чем люди. Кроме того, наши техники ежемесячно проводят проверки каждой машины. Мы очень хорошо о них заботимся.
Арлан кивнул. Он понял, насколько хорошо, когда повстречал Джоди, а потом остановился поболтать в ее кузнице. Конечно, это место трудно было назвать просто кузницей: не в каждой «кузне» встретишь плазменную печь и компьютеризированные инструменты. Но раз Джоди называет себя кузнецом, он не собирается с ней спорить, особенно после того, как увидел, во что превращается металл под ее молотом. И после того, как поглядел на нее в профиль.
— Чертовски много работы ради одной детали, — заметил он, глядя, как она работает на автоматическом токарном станке.
Джоди кивнула:
— Но даже если учитывать мою работу, все равно получается дешевле, нежели их импортировать. Расценки на космические перевозки в последнее время выросли до небес, а заводы Боло на Терре за такие древние детали готовы три шкуры содрать.
Арлан нахмурился:
— Почему это?
— Потому что им тоже пришлось бы изготавливать их вручную. В конце концов, их не производят уже лет двести. — Джоди вырубила станок и начала снимать крепления. — Поэтому мы экономим на этих деталях, производя их самостоятельно.
Наблюдая за ловкими движениями ее сильных, но гибких пальцев, Арлан задался вопросом, есть ли на Терре специалисты лучше Джоди или хотя бы такие же хорошие.
— И все же мне кажется, что импортировать современные тракторы или даже производить их здесь было бы дешевле и быстрее.
Джоди кивнула:
— Все добровольцы поначалу думают так. Я и сама так считала.— Она положила обработанную деталь под увеличительное стекло и начала измерять ее. — Но здесь важна не только экономика, Арлан. Эта колония обязана Боло своим существованием. Мы им должны. Мы держим их здесь в память об их героизме. Возможно, это обходится нам дороговато, но, если мы забудем о прошлом и прекратим это делать, мы просто не выполним свои долг. И кем мы станем после этого?
Арлан обдумывал ее слова, продолжая смотреть, как Джоди работает. Традиции и честь дорого обходятся людям. Вот только может ли Милагсо их себе позволить?
На следующий день в ожидании грузовика, который должен был отвезти его на ленч, Арлан рискнул присесть на гусеницу Майлза. Он поздравил себя с тем, что начал доверять чудовищной машине, но тут же поймал себя на том, что готов в любую секунду броситься прочь при любом намеке на движение со стороны Боло.
— Тебе не жарко на солнце, Майлз?
— Вовсе нет, Арлан. Моя конструкция позволяет выдерживать температуры до 1500 градусов по Кельвину, так что мои термосенсоры практически не регистрируют вариаций в пределах 20 градусов по Фаренгейту.
— Наверное, это здорово. Но ты довольно долго остаешься в одиночестве. Тебе не бывает скучно?
— Моя первая активация произошла тысячу лет назад, Арлан. Я едва замечаю эти несколько часов.
Солнечные лучи вдруг перестали греть Арлана, а сидеть стало чертовски неуютно
— Тысяча лет? Но Майлз... мне казалось, твою модель начали производить всего триста лет назад.
— Мое тело, Арлан. Однако мое компьютерное ядро гораздо старше. Я — Резарт, — совершенно прозаично добавил Боло.
Арлан был очень рад, когда грузовик наконец приехал.
— Он действительно сказал, что он Резарт? — нахмурился Хоно. — Ты уверен?
— Я слышал это так же четко, как вас сейчас! — Арлан с трудом сдерживал нарастающую внутри панику. — И кто вообще такой этот Резарт?
— Кто? Скорее что, чем кто. Резарт это первая полностью автоматизированная модель Боло, первая, способная сражаться самостоятельно. Конечно, им было далеко до полного самоуправления, но, когда дело доходило до битвы, они уже не нуждались в присутствии человека.
Арлана зазнобило.
— Если вы думаете, что я вернусь к машине, у которой не все дома...
— Спокойно, спокойно! — поднял руки Хоно, но тем не менее хмуро посмотрел на поля. — Мы не собираемся делать этого, по крайней мере до тех пор, пока не удостоверимся, что с Майлзом все в порядке. Но даже если он вообразил себя Резартом, это не значит, что он опасен.
— Ничего себе не опасен!
— Какую бы личность ни создал его компьютер, его программные стражи никуда не денутся, — покачал головой Хоно, — Он ни за что не нападет на человека, который на его стороне, а здесь все люди его друзья. — Хоно поднялся. — И все же пока мы оставим это поле. У меня есть пара знакомых, которым захочется поболтать с Майлзом, а заодно покопаться в архивах.
Доступ к библиотеке и архивам, естественно, обеспечивали компьютеры, но с Майлзом пришлось общаться лично. Знакомыми Хоно оказались с полдюжины экспертов по системам Боло и искусственному интеллекту. Они настояли, чтобы Арлан пошел с ними и подтвердил свои слова.
— Да, — сказал им Боло. — Мое имя Майлз, но я Резарт.
— Как это может быть? — поинтересовался старший специалист. В своих шортах хаки и потной рубахе он вовсе не походил на профессора, но он знал свое дело.— Первые Боло Резарт не обладали сознанием.
— Это так, Дэвид. Однако вместе с усовершенствованными возможностями компьютера Марк XXI я приобрел мыслительные способности и сознание более новой модели, сохранив тем не менее индивидуальность Резарта.
— Но почему ты был помещен в более новый корпус?
— Я был произведен таким, — ответил Боло, — но основные элементы Резарта были включены в мое первичное программирование.
— Понятно. — Дэвид, нахмурясь, пригладил бороду. — Ты имеешь представление, как именно это было сделано?
— Не совсем, Дэвид. Я не был активирован вплоть до окончания производственного процесса.
«Интересно, способен ли Боло иронизировать», — подумал Арлан. Но тут же решил, что в этом случае никакого сарказма не было, скорее всего Боло просто дал прямой ответ на прямо поставленный вопрос.
Грузовик подпрыгнул на особенно крупной кочке. Арлан ухватился за борт и спросил:
— Значит, он считает себя реинкарнацией одного из первых полностью автономных Боло?
— Пока это основная рабочая гипотеза, — ответил Дэвид.
Арлан поежился:
— А что еще может прийти ему в ЦПУ?
— Хороший вопрос, — согласился Дэвид. — И мне кажется, нам стоит найти на него хороший ответ. Ты некоторое время не будешь работать в поле, Арлан. Так как ты в курсе проблемы, мы направим тебя в библиотеку. Нужно раскопать всю имеющуюся информацию о Резарте и правительственной реакции на него.
Арлан с облегчением вздохнул.
Копаясь в архивах, Арлан обнаружил горы весьма любопытной информации. Да, большинство людей беспокоило то, что машина, способная в долю секунды уничтожить крупный город, теперь могла действовать без участия человека, но правительство пошло гораздо дальше. В Боло было встроено столько ограничителей, что было просто удивительно, как Резарт мог сражаться самостоятельно. И когда дело дошло до более новых моделей...
— Они настояли на том, чтобы встраивать точно такие же ограничители во все последующие модели Боло, — сообщил он Дэвиду вечером, протягивая ему распечатку древней статьи. — Оказывается, когда первая машина в серии пошла на слом, производители сохранили основную память Резарта и использовали ее при производстве чипов для новых Боло. Поэтому каждый Боло содержит в себе миниатюрную копию программ Резарта.
Дэвид взял распечатку и пробежал ее глазами.
— Интересно, когда они перестали это делать?
— Перестали ли? — пожал плечами Арлан. — Я ничего не знаю о военном производстве, и они вполне могут продолжать это делать. Основная причина этого — обеспечение надежности; если компьютер Боло вышел из строя настолько, что может начать стрелять по своим, безусловная преданность Резарта должна перехватить управление и обеспечить безопасность людей.
Дэвид кивнул и обернулся к остальным экспертам:
— Видимо, Майлз все-таки вышел из строя. Возможно, опасения тысячелетней давности не были напрасными.
— Он опасен? — спросил доктор Метуен.
— Определенно нет — стратегия производителей сработала. Чип с памятью Резарта выступил в качестве буфера. До тех пор пока Резарт будет активен, Майлз не сделает нам ничего плохого.