Джейн явно обрадовалась его звонку.
— Я уж решила, что ты забыл про свою протеже, — поддразнила она его. — Можешь радоваться, скоро твоя ненаглядная юфрау приедет в Лондон. Она сказала, что будет счастлива поработать на «Тейт». Между прочим, девушка, похоже, действительно толковая. Я поняла эхо по ее вполне профессиональным вопросам. Надеюсь, смогу ее чему-нибудь научить.
— Джейн, я твой должник навеки! Когда она приедет?
— Сразу, как только будет готова. Точную дату я тебе назвать не могу.
— Хорошо, я сам привезу ее на следующей неделе, как раз в это время я поеду на континент по делам, — сказал Сидней, еще минуту назад не подозревавший, что через неделю поедет в Бельгию.
— Отлично, тогда привези ее прямо в гостиницу… Если тебе, конечно, не трудно.
— Мне абсолютно не трудно. Когда будешь говорить с ней по телефону, передай ей, что в субботу я буду в Брюгге и заеду за ней рано утром в воскресенье. Мы будем в Лондоне в ночь с воскресенья на понедельник.
— Прекрасно! Тогда до скорой встречи, — сказала Джейн и повесила трубку.
Ну и какого черта, я это сделал? — думал Сидней, тупо глядя на телефонную трубку, которую продолжал машинально сжимать в руке. Совершенно не за чем сопровождать Доминик: она уже взрослая, сама доехала бы. И зачем ему понадобилось врать Джейн, что у него есть какие-то срочные дела на континенте? Парень, что-то с тобой не то…
Он отчетливо понимал, что единственным объяснением его поведения может быть только одно — он просто хочет видеть Доминик, и как можно скорее! Неужели он влюбился в эту тихую, некрасивую девушку? Да нет, стал он убеждать себя, то, что он чувствует, совсем не похоже на любовь. Вот когда он ухаживал за Патрисией — тогда он действительно был влюблен… Он глаз от нее не мог оторвать, ловил каждое ее слово, каждый жест, все время боялся сказать или сделать что-нибудь не то. А с Доминик он чувствует себя так, словно знает ее всю жизнь. С ней ему всегда легко и просто… И всегда интересно, мысленно добавил он. Но это просто дружба — к любви это никакого отношения не имеет, заключил Сидней, пожалуй излишне поспешно. И ничего нет тут такого! Почему он не может съездить за своим другом в Бельгию!
Вечером, когда они с Брюсом сидели в кабинете, зазвонил телефон. Эндикот доложил, что с ним хочет говорить некий мистер ван Блоом.
— Огромное вам спасибо, мистер Харпер, — сказал менеер ван Блоом. — Я только что разговаривал с миссис Пауэрс… Доминик будет очень рада, что поедет с вами… Да и нам с женой спокойнее. Еще раз благодарю вас и обещаю, что в воскресенье в восемь утра Доминик будет готова.
Когда Доминик узнала, кто повезет ее в Англию, глаза ее зажглись, словно две темно-золотые звездочки. Все-таки судьба очень добра к ней! Сидней Харпер прочно занял свое место в ее сердце, но она не позволяет себе много думать о нем. Пусть он самый замечательный мужчина на свете, пусть он ей очень нравится, но он любит другую женщину и собирается на ней жениться. Она приняла его выбор и не смеет даже мечтать о нем. Но все-таки как здорово будет снова его увидеть! Пусть он молчит всю дорогу, но все же они будут вместе несколько часов.
Уложив дорожную сумку, она вымыла голову и намазала лицо кремом, который, по уверениям изготовившей его компании, делает прекрасной даже самую заурядную физиономию. Намазавшись чудодейственным средством, Доминик почувствовала себя уверенней и решила в азарте купить себе помаду модного оттенка.
Итак, ближайшие два месяца она будет работать в галерее «Тейт»… Если, конечно, ее не выкинут оттуда через неделю за некомпетентность. Есть еще опасность, что она не сработается с миссис Пауэрс или что та не допустит ее до серьезной работы. Остается только надеяться, что этого не произойдет: ей так хочется много увидеть и узнать.
От предвкушения предстоящих удовольствий у Доминик даже зашевелился кончик носа — она увидит Национальную Галерею и Британский музей, будет не спеша гулять по Лондону, может ей даже удастся съездить куда-нибудь, например в Оксфорд или Стоунхендж.
В последнюю ночь под крышей родного дома Доминик так и не смогла заснуть. Вскочив ни свет ни заря, она наскоро проглотила завтрак, облачилась в новый жакет и юбку и приготовилась к отъезду. Бледная от возбуждения, она не слишком внимательно слушала последние торопливые наставления отца и полные здравого смысла замечания матери.
Когда Сидней Харпер наконец приехал, Доминик от волнения чуть не забыла поздороваться. Наскоро выпив чашку кофе, Сидней встал. Доминик порывисто обняла мать и отца, попрощалась с ними и села в машину рядом с Харпером.
На мгновение, когда машина должна была вот-вот тронуться с места, она вдруг почувствовала непреодолимое желание выскочить из «порше» и спрятаться в доме, чтобы никуда не ездить и не оставлять тихую, безопасную жизнь под родительским кровом. Но автомобиль заурчал и двинулся прочь от ее родного дома, и момент для бегства был упущен.
— Вам удобно? — В голосе Сиднея было столько спокойной уверенности, что напряжение мгновенно отпустило Доминик. Никогда прежде она не чувствовала себя такой защищенной.
— Да, все хорошо, спасибо, — ответила она.
— Удачно получилось, что у меня как раз оказались кое-какие дела на континенте, правда? — Чуть ли не впервые в жизни Сидней чувствовал, что не в состоянии молчать.
— Вы хорошо знаете миссис Пауэрс? — спросила Доминик, не заметив, что он пытается оправдать свое появление. — Почему-то мне кажется, что она очень славная…
— Вы друг другу понравитесь, вот увидите, — улыбнулся Сидней, довольный, что она слишком возбуждена, чтобы наблюдать за ним.
Дальше они продолжили путь в полном молчании. Каждый чувствовал, как вибрирует воздух, наполненный потаенной страстью и взаимным притяжением.
Они добрались до Брюгге как раз перед самым ланчем.
— Мы, наверное, рановато? — спросила Доминик. — Для парома?
— У нас билеты на новый суперскоростной паром, пересекает пролив за три с половиной часа — очень удобно. Это катамаран. Думаю, вам понравится.
Катамаран Доминик совсем не понравился. Более того, эта посудина выглядела, на ее взгляд, не слишком надежно. Однако, поднявшись на борт, она в полной мере оценила преимущества этого вида морского транспорта. На пароме было тепло и комфортно, а также очень просторно. Видимо, сказалось волнение последних двух недель и бессонная ночь накануне, так как Доминик забралась в кресло и тут же заснула.
С таким неназойливым спутником путешествовать одно удовольствие, подумал Сидней.
Доминик проспала до самого Харвича. Когда они входили в док, Сидней разбудил ее осторожным прикосновением.
Она ненадолго отлучилась, чтобы поправить растрепавшуюся после сна прическу и освежить макияж. Вернувшись, Доминик села в машину и продолжала спокойно молчать все то время, которое понадобилось Сиду, чтобы выехать из городка на автостраду.
К ее удивлению, они вскоре свернули с главной дороги.
— Тут недалеко очень симпатичный ресторанчик — я предлагаю поесть, — объяснил Сидней. — Когда мы доберемся до вашей гостиницы, будет уже поздно обедать.
Доминик была готова обедать хоть шесть раз в день, лишь бы побыть в его обществе лишние полчаса. Им подали жаренную в гриле лососину, и она поняла, что проголодалась.
Когда с обедом было покончено и они двинулись в Лондон, Доминик стало грустно. Еще несколько часов, думала она, и это дивное путешествие закончится.
5
Отель был старинный и очень славный. Сидней решил не подниматься в номер Доминик, а попрощаться с ней внизу у стойки портье. Она застенчиво глянула на него и быстро отвела взгляд в сторону.
— Это было замечательное путешествие, — произнесла она еле слышно. — Спасибо, что захватили меня с собой.
Сидней чувствовал, что надо сказать что-то такое, что не будет походить на те дежурные фразы, которые обычно говорят при прощании, но ему было так же неловко, как и Доминик.
— Мне пора, — сказал он в конце концов. — Удачной работы вам здесь, в Лондоне. Когда будете писать родителям, не забудьте передать привет от меня. Можете сегодня не звонить им, я сам сообщу, что вы доехали благополучно.
Портье пригласил Доминик следовать за ним вверх по старинной лестнице из резного дуба. Он привел ее в крохотную комнатку. Номер был просто, но со вкусом обставлен, на кровати лежал толстый пушистый плед. Плотные гардины предназначены были не выпускать наружу тепло в зимние морозы. В углу комнаты находилась чугунная ванна.
Узнав, не нужно ли ей чего-нибудь, портье удалился. Доминик села на кровать. Все-таки ей было очень одиноко и немножко страшно. Хорошо, что я очень устала, подумала Доминик. Можно лечь спать и сразу заснуть, ни о чем не думая.
Однако ни о чем не думать оказалось довольно трудно. Она не могла отделаться от назойливого вопроса, чем сейчас занят Сидней Харпер. Он сейчас, наверное, с Патрисией. Сидят и обсуждают, на какой день назначить свадьбу. Это будет самое громкое событие сезона в Лондоне. Патрисия наверняка пригласит всех своих многочисленных друзей и родственников. Интересно, а родственники Харпера будут? Почему-то Доминик в этом сомневалась. В разговорах с ней он почти не упоминал о своих родственниках, вообще никогда не говорил о своей частной жизни. Похоже, он не очень-то жалует свое семейство…
В последнем пункте она здорово ошибалась, ибо как раз в этот момент Сидней и Брюс нежились в мягком большом кресле у камина. Камин был частью обстановки просторной, элегантно обставленной комнаты в большом красивом особняке неподалеку от Оксфорда. Многочисленные окна особняка, выкрашенные в зеленый цвет, смотрели на лужайку. Напротив Сиднея с шитьем в руках сидела приятная пожилая леди. Миссис Харпер в том, что касалось прически и платья, была сама элегантность.
Коротко кивнув горничной, которая внесла поднос с чаем, миссис Харпер улыбнулась сыну.
— Итак, Сид, раз уж ты наконец до меня добрался, давай подробно рассказывай о своей поездке на континент. Из твоего короткого телефонного звонка я мало что поняла…