Неведомой рукой
Какой великий артист погибает!
Теккерей Фин сделал глоток сока папайи со льдом и огляделся в поисках места, куда можно поставить стакан. Кофейный столик был завален журналами по антропологии, поверхность письменного стола неразличима под играми и головоломками, а на камине стояли образцы агата и горного хрусталя. На единственном оставшемся столике пребывал набор лишь случайно связанных между собой предметов: настольная счетная машина, книги о змеях Британии, страницы вычислений, записанных змееобразными каракулями Фина.
Наконец он освободил место на каминной полке, сняв оттуда большую круглую лупу. Держа ее на расстоянии вытянутой руки, Фин рассматривал через нее миссис Доусон.
— Интересно! Вижу, что вы путешествовали по Галапагосским островам, что вы заядлый игрок в хай-алай,88 что вы страдаете от дислексии89 и что вы моя экономка.
Миссис Доусон вместо ответа включила пылесос. Фин упал в кресло у окна и с помощью лупы поджег джоссовую курительную палочку.
— Подумайте же: я — детектив! Миссис Доусон, не могу передать, сколь много это для меня значит. Уже ребенком я мечтал быть детективом. Пока остальные ребята планировали карьеру в менеджменте среднего звена, я ходил и наблюдал: считал, сколько перед моей дверью ступенек, сравнивал сигаретный пепел... И теперь все окупилось. Сегодня я провожу настоящее расследование. Полагаю, в шляпе охотника на оленей. Интересно, занимался ли когда-нибудь этим Холмс? Охотился на оленей, имею в виду.
Экономка не отвечала. Она не только возилась с пылесосом, но и была слегка глуховата. Более того, она старалась как можно больше игнорировать своего безумного нанимателя-янки. Взрослый мужчина, профессор философии, играет в Шерлока Холмса, как маленький! Чего только стоит реклама, которую он поместил в газете!
«АМЕРИКАНСКИЙ ФИЛОСОФ ищет беспокойства. В творческом отпуске этот беглец из мыслительного танка, логик-профессионал и сыщик-любитель желает бросить вызов».
И сегодня в самом деле последовал ответ. Из галереи Энтони Муна позвонили с вопросом, может ли он встретиться с мистером Муном в одиннадцать по срочному делу. Теккерей Фин сидел и хихикал над этой перспективой. Сыскная работа на Бонд-стрит.
— Быть может, мне следует надеть гетры и тесные перчатки и вставить цветок в петлицу. Почему бы нет? Вы, англичане, всегда ждете от нас, американцев, что мы переборщим. Мы говорим слишком громко и слишком много. Все мы — орущие техасцы и калифорнийцы в ярких рубахах. Но это не так. Вас удивит, что я видел калифорнийцев в обычных костюмах и при галстуках — и опознать их, собственно, можно было только по ободкам шляп. — Он поднял ноги в брюках без единого пятнышка, как только к ним подобрался прибор домоправительницы. Приближалось время Бонд-стрит.
* * *
Дожидаясь приема, Фин изучал одну из работ в галерее Энтони Муна — тревожащую скульптуру под названием «Кухонная шрапнель». Она была сооружена из старой железной раковины и множества остроконечных инструментов. Вся поверхность раковины щетинилась ножами, ножницами, бритвенными лезвиями, шампурами, гвоздями и иглами — всем, что только способно разорвать плоть.
Скульптура была заключена в стеклянный ящик, на котором красовалась кроваво-красная наклейка «ПРОДАНО» и этикетка: «КУХОННАЯ ШРАПНЕЛЬ. Сборка, различные металлы. ААРОН УОЛЛИС, 19». Фин различал в стекле собственное изможденное лицо, несомненно застрявшее в лесу клинков. Также он рассмотрел, как сзади приблизился невысокий улыбающийся итальянец.
— Мистер Фин? Я Энтони Мун. Простите, что заставил вас ждать. — Улыбка дельца от искусства была ослепительной. Фин увидел, что это вовсе не итальянец; эффект создавался усами, загаром и покроем одежды.
— Все в порядке. Я просто смотрел на... на это.
Улыбка стала шире.
— Несколько беспокойная штука, не так ли? Одна из первых идей Аарона. В то время он состоял в группе, известной как «Агрессивные». Пройдемте в мой кабинет,хорошо?
Фин вспомнил «Агрессивных». Они возникли, выпустили манифест («Искусство есть сокрушительный удар. Искусство подавляет Лицемерие его же блевотиной...») и канули в Лету. Один лишь Аарон Уоллис добился большего. Его картины и раскрашенные структуры ставили рекорды стоимости, ходили слухи о ретроспективе Аарона Уоллиса в Тейт.90
— Вообще-то Аарон меня и беспокоит, мистер Фин, — сказал делец. Он закрыл дверь и предложил Фину стул с поролоновой обивкой. — Я имею причины полагать, что его жизнь находится в опасности. Ему угрожали.
Из ящика стола он достал две бумаги и по очереди передал их. Первое напечатанное на машинке сообщение гласило: «ТЫ НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ЖИТЬ ТЫ КРОВАВЫЙ МОНСТР. Я ПОЛОЖУ КОНЕЦ ТВОЕЙ ГНИЛОЙ ЖИЗНИ». Второе: «ТЫ УМРЕШЬ В ПЯТНИЦУ В 9 ВЕЧЕРА».
Фин поднял глаза и моргнул.
— Но это же сегодня!
— Да. Поэтому я и хочу, чтобы вы его охраняли.
— Что обо всем этом думает полиция?
Энтони Мун вздохнул.
— Аарон отказывается обращаться в полицию сам и никому этого не поручает. Понимаете, он не может определиться, что думать насчет этих записок. С одной стороны, хочется думать, что это шутка, ведь у него есть друзья, способные на такие шутки, но, с другой стороны, он боится. Я убедил его разрешить мне нанять вас в качестве компромисса. Он не будет связан с этим напрямую никоим образом. Он просто не хочет знать обо всем этом.
— Из меня выйдет плохой телохранитель, — сказал Фин. — Я не человек действия. — У него возникли явные проблемы с удержанием равновесия на поролоновом сиденье, слишком низком при длине его ног. — Почему бы не обратиться в охранное агентство?
Мун двумя пальцами подергал себя за усы.
— Ну, во-первых, Аарон против: «Никакого шума». А угрожающий тип, похоже, чертовски уверен в себе. В смысле, сообщает время убийства и все такое. Если он так умен, я бы не хотел зависеть от обычного охранника. Я разузнал про вас — вашу работу с Потомакским институтом, так что знаю, что вы справитесь лучше, чем усердный полицейский ум.
— Благодарю. — Фин достал небольшой блокнот и карандаш. — Но я должен получить некоторые «подробности» полицейского типа. Как были доставлены письма с угрозами?
— По почте. Первое пришло недели две назад, второе в понедельник.
— Есть ли у вас предположения, кто может хотеть убить Аарона Уоллиса?
— Тысячи. — Мун изобразил пальцами церковный шпиль. — Он успешный художник, так что есть завистники. Наверное, несколько чудаков, ненавидевших его работы. Кто-то в прошлом году порезал в Хейворде одну из его фотографий обнаженной натуры. Опять же, личность Аарона — он во многих отношениях неприятный человек. Он тщеславен. Более или менее бисексуален, и ему все равно, знают ли об этом. За это его пару раз били.
— Брошенные партнеры?
— Немного. Единственный заметный — Боб Прайс, парень-мотоциклист. Тоже был среди «Агрессивных». Аарон не мог решить, стать ему художником или Марлоном Брандо.91 А потом появилась Полли. Полли Брэдбери, актриса. Аарон просто отшвырнул Прайса и все эти сюжеты с использованием кожаных ремней и прочее... А Прайс плохо это воспринял. Тогда он немало и мерзко угрожал — это было шесть лет назад, начал говорить, что «Кухонная шрапнель» — работа не Аарона, а его! Пришел ко мне по этому поводу, заявлял, что может доказать авторство. Я предложил ему найти хорошего адвоката и подать на нас в суд. Естественно, ничего не вышло.
Фин наклонился вперед. Кресло, если его можно было так назвать, нервно вздрогнуло, но он удержался.
— Кстати об адвокатах, Уоллис составил завещание?
— Да, я уговорил его. Оставил все Полли и своему брату, Гектору.
— Тогда расскажите о Гекторе.
Мун разгладил усы.
— Он медиум-спирит. Часто является занять у Аарона денег. Иначе совершает некий акт ясновидения. Полагаю, хотел бы получить все и сразу.
Фин встал и закрыл блокнот.
— А что с собственно работой телохранителя?..
— Я убедил Аарона остаться сегодня вечером дома. Вам только нужно стоять на страже возле его квартиры. Вот адрес. После обеда встретимся там в холле — скажем, в три?
* * *
Обедал сыщик дома, рассматривая два письма с угрозами. Вмешался телефон.
— Мистер Теккерей Фин? Это Полли Брэдбери. Слушайте, мистер Фин, я только что говорила с Тони Муном. Прекращайте всю эту чушь с охраной.
— Могу я спросить, почему?
Мисс Брэдбери явно не привыкла, что ей задают вопросы.
— Просто оставьте Аарона в покое. От этих писем его уже тошнит, и я не хочу расстраивать его дальше. Неужели вы не видите, что все эти письма — шутка? — Пауза. — Вы здесь, мистер Фин?
— А? Ах да, простите, мисс Брэдбери. Я просто задумался, почему вы в действительности хотите отозвать сторожевого пса. Неужели лучше расстроить мистера Уоллиса и не рисковать его жизнью? В любом случае угроза была, шуточная она или нет. Так что, либо я защищаю мистера Уоллиса, либо этим займется полиция.
В трубке что-то болезненно щелкнуло, и послышался гудок. Вскоре голос пожилой женщины стал допытываться про цены на стеклопакеты.92
* * *
Аарон Уоллис жил в Баттерси в не слишком примечательном и не слишком высоком многоэтажном доме. Построенный из кирпича и облицованный кирпичом, он возвышался на своих бетонных ножках над целым комплексом удобств — автостоянкой, садами, гаражами и — как в больницах — цветочным магазином. Теккерей Фин поднялся по крытым навесом ступеням к стеклянным дверям.