й скрывается убийца. Излишне говорить, что все это — не ответ на загадку. У нас остались еще более легкомысленные теории. Уоллис задушен где-то еще, возвращается домой и умирает. Он загипнотизирован и душит себя сам. Незнакомец из четвертого измерения проходит сквозь стены, чтобы убить его по каким-то своим четырехмерным причинам. Таинственные газы. Астральная проекция. Призраки. Дьявол, уносящий душу художника Фауста.
— Будем продолжать эту тему? — спросил Озанам. Полли отвернулась и постучала ногой. Мун, похоже, уснул.
— Вы правы. — Фин остановился прямо напротив них. — Я знаю, что Аарон Уоллис был жив и здоров примерно до восьми часов вечера, когда вернулся в свою лишенную окон квартиру. Там убийца через несколько минут задушил его этой длинной резиновой трубкой.
— Но вы все время наблюдали за дверью! — заметила Полли.
— Наблюдал, да. Но это была дверь в другую запертую комнату. — Фин извлек из кармана курительную трубку из тыквы-горлянки. — Поскольку вы все выглядите изумленными, возможно, мне лучше объяснить. Во-первых, убийце следовало заранее подготовиться. Он — или она — знал, что соседи с десятого этажа уехали, а у Уоллиса есть их ключ. Он также знал, что этим вечером соседи с двенадцатого этажа уйдут в театр. Ему удалось добыть копии ключей от квартиры Уоллиса и от квартиры на десятом этаже. Он также сделал фальшивую табличку с номером двери, фальшивую цифру «одиннадцать», которую наклеил на настоящую табличку на двери десятого этажа. Идея, конечно, заключалась в том, чтобы иметь настоящий и поддельный одиннадцатые этажи. Он добавил такие мелочи, как оранжевый кухонный стул. Понимаете, у Бленхеймов набор из четырех таких стульев — но если вы пойдете и посмотрите сейчас, то найдете только три. Четвертый — в квартире Уоллиса. Затем я был поставлен наблюдать за замаскированной дверью десятого этажа. Уоллис пришел домой на одиннадцатый этаж и был задушен. И вот начинается элегантная часть всего дела. — Фин зацепил трубку уголком рта. — Убийца раздел Уоллиса и надел его одежду. С помощью парика, зеркальных солнцезащитных очков, белых перчаток и еще одной-двух деталей обмануть меня было нетрудно. В конце концов, я никогда не встречался с художником. Затем фальшивый Уоллис спустился на лифте с одиннадцатого на десятый этаж и исполнил для меня свое небольшое представление. Я чуть все не испортил, попросив дать посмотреть квартиру внутри. Но фальшивый Уоллис был хорошим актером — или актрисой, достаточно хорошим, чтобы отделаться от меня. Он дал мне оранжевый стул. Затем он закрыл и запер дверь, притворившись, что навешивает цепочку, и прямо через окно вышел вместе с другим стулом на пожарную лестницу. Естественно, он не мог попасть прямо на одиннадцатый этаж, поэтому поднялся на двенадцатый. Осторожно открыв одно из окон у Тэлботов, он прошел прямо через их квартиру и спустился на лифте на одиннадцатый этаж. Теперь ему оставалось только переодеть труп обратно, и обман был завершен.
— Нелепость! — произнес Озанам.
Прайс как будто задумался.
— Эй, а как насчет окоченения? В смысле, его, наверное, было трудно одевать-раздевать.
— Окоченение не успело произойти — все заняло меньше получаса. К тому же он поднял руки Уоллиса так, как мы нашли их, чтобы облегчить себе задачу. Теперь, переодев жертву, убийца ставит запасной оранжевый стул снаружи двери и запирает ее. Сперва он навешивает снаружи цепочку. Для этого нужны веревка и проволочные плечики, но любой может это проделать, попрактиковавшись несколько минут. Наконец, он запирает саму дверь. Позже, когда я уйду с десятого этажа, он сможет поставить кухонный стул Бленхеймов обратно и удалить с их двери ложный одиннадцатый номер — прикрепленный резиновым клеем, полагаю. Вероятно, он сделал это во время всеобщего волнения после обнаружения тела. Пока шел звонить в полицию. Другими словами, убийца — Энтони Мун.
Мун, по-видимому, проснулся.
— Э? А?
— Я говорю, вы убили Аарона Уоллиса.
— Чушь! — Мун сел. — Зачем мне вообще убивать его? Избавиться от курицы, несущей золотые яйца?
Фин вновь принялся расхаживать.
— Я сам думал об этом, пока не узнал кое-что о вашем деле. Вы не просто торговец, вы коллекционер. Вы собираете Уоллиса. Многие из его лучших работ — в ваших руках. Но Уоллис, по-видимому, иссякал. Собственно, он уже год не делал больших картин. Когда гусю больше не надо лежать в клетке — можно есть паштет из фуа-гра. Вы знали, что ничто так не поднимает цены на работы художника, как его внезапная смерть. Итак, вы покупали все больше и больше его вещей, почти контролируя рынок... И строили планы. Я должен был заподозрить вас сразу, как только увидел вас за тем же занятием, что и сейчас, — вы щупали свои усы, чтобы проверить, держатся ли они. Думаю, загар тоже смывается. И уверен, что у вас дома мы найдем парик Уоллиса — или пепел от него.
— И это ваши доказательства? — снисходительно улыбнулся Мун.
— У меня есть доказательство, — тихо сказал сыщик. — Только вы могли завести меня на десятый этаж. Легко, не правда ли? Вы нажали кнопку одиннадцатого, когда мы зашли в лифт. Затем вы показали мне то объявление и, пока я читал его, нажали на десятый. Естественно, лифт сперва остановился ниже. И, поскольку я отчетливо видел ложный номер на двери, я ничего не заподозрил.
— Вот как вы говорите. — Мун выглядел уже более уверенно. Откуда-то из Уголка ораторов донесся рев толпы. — Вы действительно такой же, как они. Шума много, а сказать особо нечего.
— Вы сказали слишком много, — парировал Фин. — Вы сказали мне, что у Уоллиса был бы прекрасный вид на реку, если бы не заложенные окна. Вы не просто об этом догадывались, вы видели это с десятого этажа.
— Опять блеф. Кто угодно, исходя из расположения здания, скажет, какой будет вид. У вас нет ни клочка настоящих улик.
— Поскольку вы выбросили фальшивую табличку с номером и два ключа. Должно быть, нелегко было сидеть там, отвечая на вопросы полиции с этими ужасными уликами в кармане. И их нельзя просто бросить с моста в реку. Надо было спланировать избавление от них, как вы спланировали все остальное. Вы отправились в галерею, где ваши люди упаковывали «Кухонную шрапнель» для перевозки в Рио. Пока никого не было рядом, вы с помощью эпоксидного клея добавили их к незаметным частям скульптуры.
— Бред какой-то! Слишком фантастично, чтобы отвечать. — Торговец искусством отвернулся от Фина. Толпа в Уголке ораторов снова принялась приветствовать своего вождя.
— Вы полагали, что в течение дня единственное неопровержимое доказательство против вас окажется в руках частного коллекционера в Рио-де-Жанейро, и его больше никогда не увидят. Никто, кто смотрел на скульптуру, не заметил бы одного или даже трех лишних кусочков металла. А художник благополучно умер. Верно? Неверно. — Фин указал черенком трубки на Боба Прайса. — Художник сидит здесь. Он точно знает, как производилась сборка, и у него есть полный письменный перечень ее составляющих. В нем указаны все гвозди и булавки. Но там нет латунного номерного знака. И нет ключей. — Мун начал говорить, но детектив прервал его: — Еще один провал в вашем плане. Из-за забастовки грузчиков скульптура находится не в Рио, а в Хитроу. Пойдемте посмотрим немедленно?
Инспектор Гейлорд шевельнулся, но недостаточно быстро. Практически одним движением Муну удалось перевернуть шезлонг под полицейским. В мгновение ока он сбросил Фина в Серпентайн и скрылся за ближайшим холмом.
Все словно сговорились, чтобы помочь Муну сбежать. Фину пришлось пробираться через детский футбольный матч. К возне присоединились несколько крупных собак. Инспектор врезался в воздушного змея. Убийца беспрепятственно добежал до Уголка ораторов, перепрыгнул через оградку и растворился в толпе.
* * *
Теккерей Фин наполовину свесился из окна, надувая с помощью трубки мыльные пузыри. Он объяснил миссис Доусон, что это не легкомысленная игра, а важный эксперимент в области поверхностного натяжения.
— Кроме того, это помогает мне сосредоточиться. Не так чтобы после поимки Муна было много на чем сосредоточиваться... Несколько шифров взломать... игра с почтовым Фробишером...
— Но как же они вообще смогли поймать мистера Энтони Муна? — закудахтала миссис Доусон.
— Просто ему не повезло, в самом деле не повезло. — Фин взорвал огромный, раскачивающийся шар. — Как только он присоединился к демонстрации, началась перепалка с полицией. Муну досталось больше всех. Когда его задержали, у него было на один зуб и один ус меньше.
— Ничего лучшего он не заслуживал, бродяга!
Сыщик не ответил. Он надувал губы, выдувал пузыри своей мечты и смотрел, как они плывут к черным железным шипам забора внизу.