Ольга нашлась в углу лаборатории. Спала в кресле, прижавшись к спинке, свесив голову и смешно обняв скрещенными руками планшет.
«Вот будет мегазадача на ближайшие двадцать лет», — подумал я, осторожно вынимая планшет из ее рук и перекладывая его на стол. — «Вырастить из Ольги Ольгу».
Сборку я закончил только к утру. С магнитной камерой пришлось повозиться, крепилась она крайне неудобно, так что теперь тело болело, как будто меня били. Порадовался, что сегодня выходной, на работу идти не нужно. Можно будет завалиться домой и отоспаться. Хотя непонятно, как теперь выходить из института. Пропуск был выписан на пятницу и, видимо, в полночь стал недействительным.
Зато установка у меня получилась — загляденье. Я поправил все косяки студентов, заменил пару сгоревших катушек. Посмотрев на управляющий софт, ужаснулся, но пока лезть в него не стал. Не последний же раз мы встречаемся с Ольгой. Переписал только модуль сбора данных: оптимизировал обработку и добавил категории. Раньше я считал, что не имею права лезть в чужой код, это же не моя специальность. А теперь, когда я почти согласился, что все, что помню — правда, жить стало намного легче. Так что студенческий софт я правил не стесняясь.
В последний раз оглядев установку и убедившись, что все, что хотел, я сделал, решил было разбудить Ольгу. Но подумал, что неплохо бы сначала где-то раздобыть кофе. Выйдя в коридор, дошел почти до самого его конца и, наконец, нашел закуток с простенькой кофемашиной. Сделал два эспрессо в бумажных стаканчиках: себе и Ольге. Разглядывая таблички на закрытых дверях, неспешно вернулся в лабораторию.
Ольга все так и спала в кресле, прижавшись к спинке. Аккуратно поставив стаканы на стол, я потряс ее за плечо.
— Утречко! Пора вставать!
Взяв со стола один из стаканчиков, я протянул его заспанной Ольге.
— Думай, принцесса, как с просроченным пропуском из замка бежать будем.
Ольга совсем по-девчоночьи хлопнула глазами, вдохнула аромат кофе и вдруг встрепенулась.
— Что значит просроченным? А сколько сейчас?… Ох!
Я фыркнул в свой стаканчик.
— Зато волшебную печь починил, — кивнул я в сторону установки.
— Да ладно, — отставив стаканчик в сторону, Ольга вскочила с места.
Стараясь сдержать усмешку, я наблюдал, как она осматривает все узлы и запускает диагностику.
— Обалдеть, Тём! Ты бы хоть разбудил, я бы помогла.
— Ага, — не удержался я. — Поплакала бы и попричитала.
— Да ну тебя, — сверкнув глазами, Ольга отвернулась к мониторам. — Давай прогоним тот эксперимент, где мне мощности не хватало? Один. Пожалуйста!
Я махнул рукой, мол делай что хочешь. Вообще, проверить установку в настоящей работе было хорошей идеей. Если что-то пойдет не так, лучше узнать об этом когда я еще здесь, и могу попытаться поправить.
Задремать, пока Ольга работала, я так и не задремал. Расслабленно наблюдал, как она подготавливает материалы, сосредоточенно дает команды системе, проверяет результаты. Так прошло часа полтора.
А потом мы долго и нудно объяснялись с охраной. Я чувствовал себя школьником, вызванным к директору. Охрана смотрела камеры, Ольга писала объяснительную, я подпирал стенку, но наконец это все закончилось, и мы вышли за территорию.
— Спасибо тебе, — Ольга порывисто обняла меня и так же быстро отстранилась. — Я уже думала, что пора ставить крест на моей научной карьере, ты очень выручил.
— Может, перекусим где-нибудь? — я неопределенно мотнул головой в сторону дороги.
— Нет, ты же устал, всю ночь проработал. Иди отсыпайся, — Ольга как-то грустно улыбнулась. — В другой раз.
Я пожал плечами. Вызвал ей такси, помахал на прощанье рукой, развернулся и пошел в сторону дома. Думал проветрить голову, но уже минут через пять сдался и тоже доехал на беспилотнике.
В воскресенье проснулся поздно. Каких-то определенных планов у меня не было. Стараясь растянуть ощущение утра, долго валялся в кровати. Потом, не торопясь, готовил кофе. Соорудил над обычным эспрессо целую башню из взбитых сливок, натер в нее шоколада, насыпал корицы. Аккуратно поднял чашку с волнующейся над ней пенкой и пошел в комнату. Встал напротив стены, покрытой записями всего, что я смог вспомнить из своего прошлого.
Надо же что-то делать. Не могу я просто позволить себе созерцать мир и плыть по течению. Нужно помочь мальчику Алеше стать пилотом Алексеем и отправиться к Проксиме. Или не нужно? Может быть, наоборот, пусть найдет себе какую-нибудь земную профессию и проживет тихую, спокойную жизнь… Как сложится судьба Четвертой звездной, если управлять кораблем будет кто-то другой? Получится ли у них понять, как управлять распадами? Или с другим пилотом корабль не попадет в аномалию, и распады не начнутся?
Видимо, теперь мне постоянно придется задавать себе эти вопросы: нужно — не нужно? Делать — не делать? Правда или выдумка то, что я будто бы знаю?
Как ни странно, несмотря на все происшедшее, космос я продолжал воспринимать как самое яркое, самое желанное, что было у меня в жизни. Я мечтал о нем в детстве, стремился в юности, жил им в зрелом возрасте. Даже со своими женщинами, если подумать, я всегда расставался из-за космоса. Что останется у мальчика Алеши, если отнять у него эту игрушку?
К тому же, по Ольгиной теории, если я начну шатать мироздание, последствия будут странными и непредсказуемыми. Жизнь, пытаясь загнать события в привычное русло, может сделать все еще хуже, чем в моих воспоминаниях. И я, как понимаю, об этом даже не узнаю, ведь воспоминания тоже изменятся. Так стоит ли вставлять палки в колеса? Пусть слетает Алеша в свой космос.
Взял планшет, но потом подумал, что для рисования сложных схем коммуникатор с его голопроектором подходит больше. Можно подвесить рабочую область прямо посреди комнаты, и на проекции в воздухе перемещать элементы руками. Это гораздо удобнее, чем чертить на маленьком экране.
Конструкцию межзвездных кораблей я проходил. Ага, проходил. В будущем. Как должно звучать слово в этом времени, «прохойду»? Усмехнувшись, я постарался сосредоточиться. В академии нам, конечно, читали курс по конструкции двигателей. Но для пилотов он был не таким подробным, как для инженерных специальностей. Принцип работы, основные элементы конструкции. Но упрощенным языком и без углубления в физику и тонкости работы. Примерно, как будущим водителям рассказывают об устройстве автомобиля: чтобы знали, как правильно заводить, какое топливо можно заливать и что может сломаться. Устройство термоядерников я еще представлял себе неплохо, а вот мезвездник был для меня черным ящиком. Я помнил, что прыжок происходит за счет кратковременного изменения фазировки g-поля. Знал, как менять параметры прыжка в зависимости от метрик пространства в начальной и конечной точках. Мог набросать схему блока излучателей. Но это, если продолжать сравнение с автомобилем, только педали, руль и колеса.
Запустив редактор схем я попялился на висящий в воздухе пустой лист. Съел пару ложек сливок из кофе. Набросал систему подачи топлива в термоядерник. Поняв, что где-то напортачил, стер. И наконец решился, набрал Антона. Вызов застал его на улице. Опустив приветствие и вводную часть, я сразу перешел к сути:
— Антон, хочешь войти в историю?
— Чего? — он подавил смешок, но глаза загорелись любопытством.
— Дуй ко мне, будем межзвездный корабль рисовать.
— Сейчас? — Антон с сомнением оглянулся куда-то в сторону.
— Занят?
— Освобожусь. Через два часа, подождешь?
— Ага.
Антон коротко улыбнулся и скинул звонок.
За время до его прихода мне удалось набросать общую конструкцию корабля, довольно подробную схему планетарного двигателя и основные блоки межзвездника так, как я их помнил. Ну почему я выбрал второй специализацией программирование, а не что-нибудь связанное с двигателями? Сейчас было бы гораздо проще.
Антон примчался даже чуть раньше обещанных двух часов. Раскрасневшийся, как будто кросс бежал.
— Кто тут в историю записывает? — выдал он с порога. — Что за двигатель?
— Куртку снимай.
Приняв одежду из его рук, я повесил ее на крючок в коридоре.
Антон по-хозяйски шмыгнул на кухню и сам поставил кофемашину. Потом живо развернулся ко мне.
— Почему сразу межзвездный? Мы до дальних планет-то не так давно добрались.
— Так и что, теперь останавливаться на этом? А на термоядернике далеко не улетишь, слишком долго даже до Проксимы.
Дождавшись, когда Антон сделает себе кофе и намешает в него сахара, повел его в комнату. Стену с записью воспоминаний притушил. Показывать ее я никому не хотел, а стирать, пока, рука не поднималась. Хотя все записи еще на прошлой неделе перенес в коммуникатор.
— Вот смотри, — я высветил в воздухе общую схему корабля, а по бокам от нее развесил схемы двигателей. — Оно пока не рабочее, нужно доделать.
Антон присвистнул.
— Это ты такое откуда взял? Ничего себе махина. Больше на станцию похоже, чем на корабль. А это что за антенны? — он ткнул пальцем в блок излучателей.
— Это как раз межзвездник. Излучатели меняют фазировку g-поля в сфере, покрывающей весь корабль. Потом фаза восстанавливается, и корабль собирается в новой точке пространства. Не слишком далеко, правда, а то фиг рассчитаешь такой прыжок.
— Звучит опасно, — почесал нос Антон. — И что-то я не помню таких разработок. Ты сам придумал или прочитал где-то? Ладно, тут я все равно тебе не помощник, с g-полем нужно идти к физикам. А вот термоядерник у тебя интересный. Только так работать не будет. И система отвода тепла нужна.
Про кофе Антон забыл, чашку поставил на подоконник, там она благополучно и остыла.
К вечеру мы устало сидели на полу, разглядывая наше творение.
— Ну вот здесь, — Антон щелчками пальцев подсветил на рисунке два блока, — Так и остаются серые зоны. То есть, вроде бы схемы составлены правильно, но уверен, что работать это не будет.
— Почему?
— Не знаю. Просто не будет. А вот двухконтурная система впрыска рабочего тела в зону реактора — это огонь. С ней можно хоть завтра идти к Орлову, с полгода погонять на стенде и потом в производство. Нам как раз чего-то такого не хватало, чтобы поднять мощность двигателя. Да еще и расход рабочего тела уменьшится! Не знаю, как ты до этого додумался, но с таким и правда можно в учебник попасть.