Я не помню, сколько просидел тогда у тела Быка, наверное, всё-таки недолго, потому что солнце почти не сдвинулось с места. Меня нашёл Саша. Не представляю каким образом ему это удалось. Скорее всего, меня тогда искала куча его людей из охраны, но именно он нашёл меня в той подворотне, сидящим и бездумно глядящим на мёртвое тело.
Саша ни о чём меня даже не спросил, просто поднял на руки, прижал голову к своему сильному плечу и понёс домой. Он так и тащил меня всю дорогу, не проронив ни слова, а позади ехал его представительский лимузин.
На улицах после гибели Быка сразу стало заметно неуютнее, и я больше не сбегал, практически всё время проводя в поместье, защищённом от очень и очень многого.
Как бы я ни готовился, всё же пропустил удар, на мгновение отвлёкшись на воспоминания. Абрамов, особо не заморачиваясь, ударил меня в лицо.
Голова мотнулась в сторону и я, как в замедленной съёмке, увидел, капли крови из разбитого носа, падающие и растекающиеся бурыми кляксами по белоснежной шелковой рубашке. Я почувствовал, как кровь ударила в голову, а в глазах потемнело. Резко отпрыгнув в сторону, я пнул Абрамова ногой в пах. Бык никогда не учил меня честной драке, он учил драться эффективно. А в этом случае запрещённых приёмов не существует. Особенно когда ты один против троих.
Парень согнулся и завыл, но я отпрыгнул от него довольно неудачно и оказался рядом со Смирновым. Несмотря на свою невзрачную внешность, Евгений оказался быстрее своих приятелей, и гораздо сильнее. Он был быстрее и сильнее меня, но… Я попытался отклониться, и Смирнов успел схватить меня за воротник рубашки. Недолго думая, я откинул голову назад резким движением и впечатал свой затылок в лицо нападавшему, со злорадством услышав, как у того что-то хрустнуло.
Смирнов охнул и начал падать, но при этом не выпустил из рук воротник рубашки. От сильного рывка я чуть не задохнулся. Чтобы избежать удушения, мне пришлось падать вместе с ним. И это спасло меня, в свою очередь, от кулаков Полянского, который не смог погасить замах и пробежал несколько шагов вперёд, и взвыл, когда его кулак впечатался в стену.
Евгений упал неудачно, подвернув ногу. Я не стал ждать, пока тот очухается, и добавил локтем в солнечное сплетение. Смирнов дёрнулся, и я услышал треск — это воротник практически полностью оторвался. Рубашка оказалась испорчена окончательно. От резкого толчка моя голова мотнулась, и я проехал лицом по каменной стене, заполучив несколько царапин. А вот Смирнов больше не представлял опасности, но к нам подбегали немного очухавшийся Абрамов и Полянский.
Я прекрасно осознавал свои силы. Отлично понимаю, что гораздо слабее любого из мальчишек, с которыми сейчас дрался. Даже то, что я уже сделал, можно было расценить как большую удачу. Поэтому мне нужен был подручный материал.
Внезапно я вспомнил, что засунул в карман штанов флакон с песком, которым было нужно посыпать исписанные чернилами листы на уроке каллиграфии. Сумки-то у меня не было, и этому маленькому флакончику нашлось место только в кармане. Вскочить на ноги, выхватить флакон и открыть его, было делом нескольких секунд. Первым до меня добежал Абрамов.
— Что-то тебе сегодня не везёт, — с каким-то злорадством прошептал я, выбрасывая руку вперёд.
Песок разлетелся веером, и часть его попала именно туда, куда мне было нужно — в глаза нападавшему. Как же он заорал. Схватившись руками за лицо, он практически не сопротивлялся, когда я слегка толкнул его к стене. Абрамов ударился об неё, рассекая бровь. Во все стороны брызнула кровь. На Якова можно было внимание пока не обращать, он тоже был выведен из строя.
Остался Полянский.
И вот тут я оторвался по полной, вымещая на этом дегенерате злость на таких, как он, жуткое разочарование от того, что меня выдернули из моего привычного и уютного мирка, за испорченную рубашку…
Серия ударов, которым научил меня Бык, сказав, что для моего роста они подходят оптимально. Мол, сам был маленьким в детстве, поэтому знает, что говорит. Удар в солнечное сплетение, затем несколько раз под челюсть с разных сторон, удар под колени — Полянский падает на колени, но ещё держится, и прямой удар в нос…
И тут из-за поворота показался взвинченный Демидов. Он начал говорить, даже не разобравшись толком в том, что сейчас произошло.
— Я уже думал, что ты заблудился. Почему так долго? Директор никогда никого больше чем на полчаса не задерживает. — Он резко оборвал себя на полуслове, наконец, разглядев кровь на моем лице, рубашке, на полу. Его взгляд остановился на представителях Второго факультета. — Вы что здесь устроили?
Я тяжело дышал, стараясь отойти от этого скоротечного боя. Переведя взгляд на своего старосту, я пожал плечами. У Демидова сыграли на лице желваки, и он отошёл к валяющимся придуркам, которые полезли в драку, не разузнав ничего о противнике.
Полянский начал подниматься на ноги, шатаясь и пристально глядя на меня. Лео в это самое время повернулся ко мне, удостоверившись, что трое моих соперников живы и не сказать чтобы очень пострадали. Полянский же издал какой-то воинственный и одновременно с этим жалкий рёв и бросился на меня, замахиваясь кулаком.
Пригнулся я вовремя, пропуская удар над головой. А вот Лео пригибаться не стал, потому что не думал, что его вообще могут ударить. Как Полянский смог так точно впечатать кулак в нос старосте для меня останется загадкой на всю жизнь. В очередной раз позавидовав выдержке Демидова, который просто лёгким потоком силы отбросил парня от себя в строну, припечатав к стене, я услышал приближающиеся к нам шаги.
Наткнувшаяся на нашу компанию Бурмистрова, а это была именно она, медленно подошла к нам, цепким взглядом окидывая всех собравшихся в коридоре студентов. Я напрягся, уже предчувствуя, что крайним в случившемся окажусь именно я. Но, ситуацию она оценила правильно, первым делом подойдя к Лео, который прикладывал к носу белоснежный платок, уже прилично пропитанный кровью. При этом он не проронил ни единого звука.
— Демидов, вы пришли в себя? Сможете сами дойти до лазарета и отвести туда Наумова? — только и спросила она, кидая гневные взгляды на очухавшуюся троицу.
— Разумеется, — прошептал Лео, взяв меня под руку.
— После того, как вам окажут помощь, пройдите к учительской, нужно обсудить произошедшее, — кивнула она и потеряла к нам интерес, разворачиваясь к истинным виновникам.
Полянский в это время внимательно разглядывал пол, местами заляпанный бурыми пятнами. Абрамов яростно тер глаза, явно не понимая, что делает только хуже, все глубже и глубже втирая песок в нежную роговицу. А Смирнов вообще старался слиться со стеной и лишний раз не отсвечивать. Ну-ну, старайтесь, придурки. В этом положении, всё, абсолютно всё против вас. Вас больше, если по головам считать, да и попало не только мне, ещё и старосту зацепило. Ваши слова против слов Демидова совершенно ничего не будут значить.
По дороге Лео молчал. Молчал он и тогда, когда нам остановили кровь и, накачав по брови какими-то эликсирами, отправили в гостиную. А вот когда дверь в гостиную за нами закрылась, он развернулся ко мне и, сжав руки в кулаки, открыл рот, чтобы высказать всё, что обо мне думает. Спас меня от неизбежной нотации, а может, ещё и чего похуже, дежурный преподаватель, который, заглянув в гостиную, прокричал:
— Наумов, к директору. Живо! — и скрылся за дверью.
Предчувствуя, что ничего хорошего меня у Троицкого не ждёт, я отправился на заклание, даже не сменив окровавленную рубашку. Тем более что менять мне её пока не на что.
— Что послужило поводом для драки? — хмуро спросил Слава, разглядывая меня. При этом его взгляд постоянно останавливался на рубашке с живописными бурыми пятнами.
— На меня напали, — буркнул я, не глядя на директора, — Я это уже понял. А теперь расскажи мне всё подробно.
— Тебе мало того, что меня избили. — Скривился я, вспоминая то, что произошло полчаса назад.
— Тебя? Ни за что не поверю. Судя по тому, как ты проводил всё своё свободное время в компании малолетних преступников, тебе спать спокойно не позволит приобретённая на улицах бандитская гордость, если ты достойно не ответишь на удар, — довольно спокойно произнёс Слава.
— Все живы, не переживай.
— Да я не переживаю. Если бы произошёл мощный выброс силы смерти, мы бы оба с тобой это почувствовали, — крёстный встал со стула и пошёл в направлении шкафа, стоящего с правой стороны от меня. Достав с верхней полки книгу, он протянул её мне. — Вот, я обещал снабдить тебя необходимой литературой по артефакторике. Почитай и попытайся разобраться.
Я полистал протянутую книгу и кивнул. Почитаю, что мне ещё остаётся.
— Иди, — и он указал мне на дверь. И зачем вызывал? Книжку отдать? Или так просто положено, раз была драка, директор обязан отреагировать? Похоже на то.
Я добрёл до гостиной своего факультета и, последний раз взглянув на окровавленную рубашку, потянул дверь на себя.
Лео сидел за столом и что-то старательно писал. На диване сидела девушка — старшекурсница. Рома занял оставшуюся часть дивана, используя в качестве подушки её колени. А я уж подумал, что этот диван — личная собственность старосты, но нет, иногда он, видимо, делится своими вещами с друзьями. Несколько моих сокурсников о чём-то живо переговаривались. Больше никого в гостиной не было.
Лео обернулся на звук закрываемой двери.
— Неужели ты сам смог дойти сюда без приключений. Сильно влетело от директора?
— Не особо, — я вздохнул и побрёл к лестнице, стараясь быстрее скрыться от внимания старосты и не попасться на глаза Роману.
— А вот мне влетело из-за тебя прилично, — Демидов откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Тебе что нужно выделить постоянное сопровождение? Может, тебе необходим телохранитель-наблюдатель, сопровождающий тебя даже в туалет? А то вдруг под тобой провалится пол. Или тебя случайно смоет в канализацию. И, главное, в этом, похоже, всегда буду виноват именно я!