— На себя посмотри, — огрызнулся я, и тут же упал на пол, получив весьма ощутимую пощёчину.
— Придержи язык, — посоветовал призрак, а я, приложив ладонь к горящей щеке, внимательно посмотрел на него снизу вверх.
Ну да, он же при жизни Тёмным был. А у Тёмных розги считались неотъемлемой частью воспитания вплоть до войны. И тут только до меня дошло. Какой-то Лазарев — призрак? Да быть такого не может!
Тёмные маги слишком эгоистичны, чтобы их задержали здесь какие-то неоконченные дела. Да их из потустороннего мира-то никто не отпустит, чтобы они не решились на геноцид ныне живущих, припомнив все прошлые обиды. А то за Гранью может слишком тесно стать, если даже один из моих предков решит повеселиться.
Это что же должно было произойти такого сверхъестественного в мире живых, чтобы Прекраснейшая отправила назад одного из Тёмных, что-то исправить. Именно она отправила, сам Тёмный вряд ли пошевелился бы для подобной прогулки.
Получившиеся из Тёмных призрачные сущности обладают всеми теми способностями, которыми обладали перед смертью. Магическими способностями, в физическом плане они вроде бы не представляют угрозы. Хотя сомневаюсь, что заряд молнии, извержение вулкана или простой сгусток неоформленной силы, которым подбили мне правый глаз, менее опасны, чем способность просто и без затей врезать кулаком. А ещё их практически невозможно уничтожить, что делает этого представителя славной Семьи Лазаревых ещё более опасным.
Решив больше не испытывать судьбу, я, быстро вскочив на ноги, ринулся по коридору в сторону выхода, ориентируясь на следы своих же собственных ног, ведущих сюда. Кто знает конкретно этого Лазарева, может, он не посмотрит на то, что я потомок, и размажет тонким слоем, украсив коридор в стиле раннего потрошизма. Пощёчину-то залепил, и ничего у него не ёкнуло при этом.
Но когда я уже увидел конец коридора, появилась из ниоткуда дверь и захлопнулась прямо у меня перед носом. Интересно, крёстный сразу моё отсутствие заметит или только дней через десять? Надеюсь, что Лео с Романом не воспримут моё исчезновение за дар небес и поднимут тревогу, хотя бы через пару дней, побоявшись гнева моего отца.
— Далеко собрался? — раздался издевательский голос у левого уха. В правом стоял звон после недавней оплеухи. Я резко обернулся и прижался спиной к двери.
— В гостиную. Там этот, как его… Демидов в ярости бегает, успокоить надо.
— Не он один испытывает сейчас такие сильные чувства, — призрак стоял напротив, скрестив руки на груди. Он меня пристально разглядывал, и его взгляд было сложно назвать благожелательным. — Меня из-за тебя вышвырнули из-за Грани, да ещё и в таком непотребном состоянии. Но, когда передо мной поставили задачу, я понятия не имел, что всё настолько плохо, — заявил мне Тёмный и прищурился.
— Да кто ты вообще такой⁈
— При жизни меня звали Григорий Андреевич Лазарев, но, судя по твоему виду, это имя тебе ни о чём не говорит, — ответил он мне, сохраняя императорское спокойствие. Сразу становилось понятно, что он скорее по шее мне надаёт, чем опустится до моего уровня. Даже стало интересно, что же сможет вывести его из себя настолько, чтобы он орать начал.
— Ну, почему же не говорит? Если я не ошибаюсь, это именно ты этот скромный охотничий домик построил, — выдохнул я, вспомнив, где его видел — на медальоне у Хмыря. — Только я всё никак не могу понять, зачем вы явились сюда?
— Я тебе в третий раз повторяю, я не пришёл — меня отправили, — терпеливо ответил Григорий.
— Кто?
— Ты совсем дебил? — с проскользнувшим сочувствием в голосе полюбопытствовал он. — Не отвечай мне ничего, я и сам это вижу. Надо же, а я-то думал, что хуже Казимира просто быть не могло, но, как оказалось — нет предела совершенству. Для последнего представителя нашего рода, ты ведёшь себя крайне неподобающе. И это я до тебя уже двадцать минут пытаюсь донести. Ладно, пойдём поговорим в более благоприятной обстановке, чем тёмный, пыльный коридор.
— А если я не хочу? Не хочу с тобой разговаривать и идти куда-либо кроме помещений моего факультета? — сказать по правде, я и там-то особо не горел желанием в данный момент находиться, но отсюда нужно было выбираться как можно быстрее.
— У тебя появилась иллюзия, что кто-то интересуется твоим мнением? — спросил Гриша удивлённо, а потом неприятно усмехнулся.
А вот на этот вопрос я решил не отвечать. И так всё понятно. Моё мнение никого не волновало, не волнует и, похоже, никогда не будет волновать. И просто так от своего так некстати вернувшегося родственничка я не отвяжусь, пока не узнаю, что ему от меня надо. И я молча побрёл в том направлении, откуда совсем недавно так резво улепётывал.
Дойдя до тупика, мы свернули в неприметное ответвление и оказались в очередном пыльном коридоре, снова закончившимся тупиком.
Григорий вылетел вперёд и сделал пас рукой, пробубнив что-то незапоминающееся. Стена подёрнулась дымкой, сделавшись прозрачной, открыв тем самым проход. Интуитивно поняв, что нам туда, я сделал всего один шаг за исчезнувшую стену и неожиданно почувствовал: опоры под моими ногами нет, и я начал падать.
Падал я долго и упал на твёрдую поверхность, больно ударившись об неё. Судя по ощущениям, мои внутренности превратились в кашу. Издав душераздирающий стон, обильно сдобренный отборными матами, я перевернулся на спину и открыл глаза, которые почему-то оказались закрытыми. Надо мной склонился Григорий и обеспокоенно заглядывал в лицо.
— Ты жив? — спросил он довольно холодно. Похоже, что обеспокоенность мне показалась, и я принял за неё банальную досаду.
— Я не уверен, — простонал я.
— Был бы мозг, было бы сотрясение, — он выпрямился и снова скрестил руки на груди.
— Была бы душа и совесть — предупредил бы, — перевернувшись сначала на живот, я поднялся на четвереньки, а потом сел и принялся ощупывать конечности и тело на предмет повреждений.
— Ты что, летать не умеешь? И даже смягчать падение не можешь? Ты вообще хоть что-то можешь? — спросил Гриша, не сводя с меня пристального взгляда.
— Быстро бегать и хорошо прятаться, — повторил я слова крёстного и, удостоверившись, что ничего не сломал, попытался встать. К моему удивлению, у меня это получилось. Боль в ушибленном теле постепенно проходила, уступая место усталости.
— Замечательно. Я просто в восторге, — он покачал головой. — Ну что же, будем лепить из того, что есть.
— Что ты из меня лепить собрался? — спросил я, глядя на своего предка с неприязнью.
— Человека. Хотя бы. В идеале мага. В совершенстве Тёмного мага. А там — как получится.
Он развернулся и пошёл вглубь очередного коридора. Я последовал за ним, попутно оглядываясь по сторонам. Находились мы в совсем уж старом подземелье. Судя по состоянию стен и пыли по углам, здесь никто не проходил уже длительное время. Скорее всего, в этом подземелье никого не было уже пару столетий, и это как минимум.
Коридор был сухой, под потолком паутина. Под самым потолком располагались трубы древнего коллектора, уходящие вглубь этого туннеля. Судя по шороху, доносящемуся со всех сторон, мы потревожили древних обитателей этих катакомб.
— А ничего, что здесь полно крыс? — почему-то шёпотом поинтересовался я у призрака, летящего впереди и показывающего мне дорогу.
— Ну и хорошо, — ответил он рассеянно. — Будет на ком практиковаться.
Больше я не рискнул ничего спрашивать и молча шёл следом. Я и не знал, что замок настолько большой. Наконец, мы подошли к очень странным дверям, перекрывающим весь коридор. Эти двери были выполнены из металла и покрыты великолепной резьбой. Я впервые видел такую искусную работу. Резьба точно передавала даже самые крохотные детали изображённых на чугунных дверях волков. Животные были изображены в полный рост, стоящими на задних лапах и поддерживающих друг друга передними, образуя таким образом своеобразную арку.
— Красиво, правда? — нарушил тишину Гриша.
— А почему чугунная дверь так долго существует? Магия, да?
Наступила тишина, во время которой мой предок смотрел на меня исподлобья.
— Ты бы ещё спросил, почему волки, — медленно произнёс он.
— А почему волки? — я практически ничего не знал о традициях своей Семьи и не стремился их узнавать.
На этот раз молчание затянулось. Наконец, Григорий произнёс.
— Ты издеваешься надо мной? Или действительно ничего не знаешь?
— Нет, — я пожал плечами. — Никогда не видел в этом никакой необходимости.
— Я догадался, — Гриша в который раз уже усмехнулся. — Пошли. Я покажу тебе святая святых Семьи Лазаревых.
Двери легко открылись вовнутрь, и волки как будто предложили нам войти. По ходу нашего следования начали загораться лампы искусственного света, излучающие холодный бело-синий свет.
— А это тоже магия? — я заворожено смотрел на загорающиеся светильники.
— Это датчики движения. — Ответил Гриша. — Но да, в них заложена маго-техническая основа.
— Никогда такого не видел, — честно признал я.
— Я даже не сомневаюсь, что вы все наши разработки превратили в этакие «записки очевидцев», а вот пользоваться ими вам даже в голову не пришло. Так, эта дверь ведёт в кабинет. Если память мне не изменяет, нам сюда.
Я хотел уже двинуться за ним, но остановился на пороге комнаты, в которую вёл проход, отгороженный от коридора аркой. Остановившись перед этой аркой, я стоял так с минуту, решая, что сделать в первую очередь: осмотреть внимательнейшим образом это место, или пойти за Гришей в кабинет. С моего призрачного предка станется не предупредить об очередной ловушке в виде дыры в полу, которая привела бы меня в очередное тайное место Лазеревых. И это в лучшем случае, потому что следующая ловушка может привести меня прямиком на аудиенцию к Прекраснейшей. А я пока не готов с ней встречаться.
Поэтому, спустя ещё минуту, решительно шагнул в арку, внимательно осматривая пол под ногами. За аркой, вопреки моему ожиданию, коридора не было. Я оказался в просторном помещении, и как только перешагнул через какую-то условную линию, вспыхнул яркий свет, осветивший место, в котором я оказался. Так, ну и куда меня черти занесли? И я принялся внимательно осматриваться по сторонам, пытаясь понять, где же в итоге очутился.