— При определённых обстоятельствах это просто для всех, Дима. Тебя надо немного направить в нужную сторону, как бы подтолкнуть. Считай меня лучшим специалистом по медитации в Москве. Бурмистрова сильный маг, но преподаватель так себе. Иди сюда, — он бросил две подушки от дивана на пол и сел на одну в позу для медитации. — Давай садись, не тормози.
— Зачем тебе это? — я сел на свободную подушку напротив Гаранина.
— Чтобы ты не был бомбой со взведённым механизмом. Поверь, всем нам станет очень сильно не смешно, если однажды у тебя произойдёт неконтролируемый выброс. Ты очень сильный маг, это видят все. И многие, несмотря на то, что главы их родов имеют очень тесные экономические связи с твоим отцом, боятся с тобой тесно общаться. Некоторые ведь до сих пор думают, что ты свой унитаз взорвал, когда силы не смог сдержать, — улыбнулся он.
— Нет, я просто гороха на обед переел, — буркнул я под здоровый гогот Гаранина. — А вы с Демидовым не боитесь со мной общаться?
— Лео у нас на самом деле отчаянный и бесстрашный, раз не боится даже со мной дружить, ну а я… Может, я в тебе родственную душу вижу. Думаешь, у меня с контролем силы всё гладко идёт? — он снова рассмеялся. — Не сопротивляйся, я действительно постараюсь тебе помочь.
На самом деле я очень редко видел, как он искренне улыбается. Не кривит в насмешке губы, не поливает всех своим сарказмом, а просто улыбается. Ну, раз ему это доставляет какое-то изощрённое удовольствие, почему бы и не попробовать доставить его ему. Хуже явно уже не будет, а я с пониманием отношусь к чужим извращениям. В какой-то степени. Очень редко.
— Я буду тебя направлять, если ты пойдёшь не туда. Просто слушай мой голос и не пытайся меня игнорировать. Дима, доверься мне, и у тебя всё получится. — Мягко произнёс Роман.
— И почему я должен тебе доверять? — спросил я подозрительно.
— Да что в тебе не так-то? — он даже руками всплеснул.
— Всё-всё, молчу. — Я краем глаза увидел, как Гвэйн с любопытством смотрит на нас. Покачав головой, я вздохнул, закрыл глаза и сел прямо, как меня учили.
— Неправильно. Сядь не так, как нужно, а как тебе удобно. Удобное положение самое главное в технике медитации. — Я облегчённо вздохнул и буквально развалился на полу, сгибая спину. Сидеть прямо и при этом сосредоточиться было всегда непросто. — А теперь закрывай глаза и попытайся расслабиться. Сосредоточься на своём дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Молодец. Теперь слушай своё дыхание. Вдох. Выдох. Вдох.
Я начал отключаться. Не засыпать, как обычно, а именно отключаться. Я прислушивался к своему дыханию и начал ощущать, как из головы, начинают уходить все мысли.
— Дима, не засыпай, — сквозь пелену прорвался голос Романа. — Давай сначала. Вдох. Выдох. Следи за моим дыханием. Попробуй подстроиться и дышать вместе со мной. Почувствуй воздух. Почувствуй, как он проникает в лёгкие и возвращается обратно. Попробуй увидеть его и сосредоточиться на том, что видишь. Вдох. Выдох. Молодец.
Я полностью расслабился. Прогоняя воздух по дыхательным путям, уже практически увидел этот самый воздух, когда вновь услышал голос Гаранина.
— Дима, не засыпай. Ты молодец. Просто дыши. Слушай, как ты дышишь, а теперь снова послушай, как дышу я, поймай ритм, не зацикливайся, давай ещё раз вместе вдох-выдох.
Я дышал, честно пытался следить за дыханием, за воздухом, слушал, как тихо дышит Рома, старался всё повторять за ним, но что-то всё равно делал не так.
Я открыл глаза, чтобы послать всех куда подальше, и впал в ступор от увиденного. Сидящий напротив Роман переливался разнообразными цветами. Приглядевшись, я даже сумел вычленить каждый цвет по нити. Они переплетались, соединялись, вновь расходились. Местами даже путались, отчего даже на расстоянии я почувствовал какой-то беспорядок и исходящий от Романа хаос. Несмотря на десятки цветов, мне показалось, что чего-то не хватает. Всего лишь одной нити, которая смогла бы всё привести в норму и убрать эти спутанные узлы. Не знаю, откуда у меня появились подобные мысли. Но почему-то я был в этом уверен. Я медленно поднял глаза и столкнулся со взглядом Романа. Он смотрел на меня и усмехался.
— Дима, очнись.
Я моргнул и понял, что не открывал глаза, когда увидел радугу нитей, оплетающих Гаранина, более того, не открывая глаз, смог увидеть его взгляд.
— Это что было? — в горле пересохло. Роман подал мне стакан воды и с любопытством на меня взглянул.
— А что было?
— Ну, ты весь светился, — я пожал плечами, — я не знаю, как это описать.
— Поздравляю. Ты научился видеть нити силы. Правда, почему-то не свои. — Он пристально смотрел на меня. Больше Гаранин не улыбался, а наоборот стал вновь предельно серьёзен, нахмурившись при этом. — Никогда не любил менталистов.
— А что, так все могут? Увидеть потоки силы другого мага? Ты видишь мои нити? — жадно спросил я его. — Ты можешь рассказать, как они выглядят?
— Нет, конечно. Вообще, только сильные ментальные маги способны на что-то подобное. Какими бы сильными менталистами ни были Демидовы, но Лео так не может. А ты большая загадка, Дмитрий Наумов. Насколько я знаю, из ныне живущих вот так видеть нити дара другого мага не может никто, — Роман задумался.
— А кто вообще так мог?
— Ну, так могли Лазаревы, — он задумался ещё больше. То, что нужно как-то отвлечь Гаранина от его размышлений, пока они не завели его не туда и не привели прямиком к тем самым Лазаревым, понял не только я. Гвэйн поднялся на лапы, потянулся и лизнул Романа в кончик носа. Тот сразу потерял концентрацию и рассмеялся. Отсмеявшись, он добавил: — Ты не расстраивайся, теперь главное — тренировки. Только запомни, не больше десяти минут в день, иначе это может привести к нежелательным последствиям. Было бы хорошо, чтобы в это время кто-нибудь находился рядом.
— А ты не можешь находиться рядом? — я поднял взгляд на Романа. — Ты единственный, у кого получилось со мной справиться.
— Я могу попробовать… Но лучше тебе поговорить с Лео, у него промывать мозги — семейное.
— Нет, если что-то работает, зачем это менять, — быстро проговорил я.
— Хорошо, — о чём-то вновь задумавшись, проговорил Рома. — Но, я могу попросить тебя об одной услуге?
— Да, разумеется.
— Никому никогда не говори, как выглядят нити моей силы. Это важно. Об этом знают только два человека, и я верю, что они тоже сохранят эту тайну. — Серьёзно проговорил он. Я впервые увидел какое-то отчаяние и мольбу в его взгляде и просто кивнул. Да я никому и не собирался об этом рассказывать. Сам же говорил, что подобными способностями владели только Лазаревы. — Если тебе важно, я расскажу, да ты и сам в состоянии всё разузнать…
Романа прервал звук открывающейся двери. На пороге топтался дворецкий. Я его узнал. Довольно неприятный тип. Пока я находился в поместье Демидовых, меня не покидало чувство, что он за мной следит. По крайней мере, я вижу его чаще, чем собственное отражение в многочисленных зеркалах, а они в большом количестве были расположены по всем коридорам огромного здания. Дворецкий бросил беглый взгляд на меня и, поклонившись Роману, пафосно произнёс:
— Роман Георгиевич, вас ждут внизу.
— Меня это не волнует, — раздражённо бросил Роман, поворачиваясь ко мне.
— Роман Георгиевич, я вынужден настаивать. Мне приказано убедить вас спуститься вниз к остальным гостям. — Продолжал пафосно излагать цель своего визита дворецкий.
— Кто приказал? — сжал губы Роман.
— Ваш отец.
Роман выдохнул, на секунду прикрыл глаза и встал с подушки, направившись в сторону двери.
— Роман Георгиевич не хочет переодеться? — вновь обратился к нему дворецкий, окинув цепким взглядом с головы до ног.
— Нет, Роман Георгиевич переодеться не хочет. Если им всем так необходимо меня видеть, пускай терпят! — прошипел Роман.
Он вышел и громко хлопнул дверью. Гвэйн укоризненно на меня посмотрел и демонстративно отвернулся. А что я могу сделать-то? Пускай сами разбираются.
Я, не поднимаясь с пола, вновь открыл тетрадь и углубился в чтение. Чтиво было крайне интересным, особенно весьма язвительное представление некоторых Родов, близких к Лазаревым.
Многие из Родов, которые служили императорской семье, исчезли с лица земли вместе с самими Лазаревыми. Из оставшихся семейств, которые имели хоть какое-то отношение к моим почившим предкам и живущих по сей день, я выделил следующие: Демидовы, Гаранины, Штейны — с ними я знаком, их потомки учатся со мной на одном факультете. О Николае Штейне я практически ничего не знаю, мерзкий тип. Всегда старался обходить его стороной. Некто Клещёвы и, когда я прочитал впервые, то подумал, что схожу с ума — Дубовы. Когда вернусь в школу, у меня будет долгий и вдумчивый разговор с Егором.
Неизвестная мне Лазарева была дамой своеобразной и весьма… хм… да, весьма. В общем, больше всего страниц она посвятила сравнению мужчин уважаемых семейств, особенно ниже пояса. При этом она их сравнивала с их же собственными предками, проводя анализ изменений, так сказать. Где она брала информацию, так и осталось загадкой, но где-то брала. Однако, в ворохе сравнительных таблиц мелькала и очень полезная для меня информация.
Например, Демидовы были очень верными почитателями моего семейства. Служили верой и правдой, так сказать. До последнего сражались на стороне Семьи и были изгнаны из элиты элит, когда Лазаревых наконец-то сбросили с верхушки пищевой цепочки.
Демидовы, судя по тому, что я здесь видел, не раз пытались возродить Империю и ради этого, прилагая большие усилия, искали выживших представителей Семьи. К счастью, не нашли. А нашли лишь такие вот остатки прошлого, в виде дневников представителей императорской Семьи. Может, поэтому и живы до сих пор, как, кстати, и последний представитель некогда крутых императоров. Как им удалось в перерывах между поисками достичь почти былого могущества, никто никогда мне не скажет. Но вот то, что в награду за преданность, помимо приличных премиальных, Лазаревы наградили Демидовых частичкой нашего семейного дара — менталистикой, это стало для меня новостью. Не в таком объёме, конечно, каким владели сами, но в итоге Демидовы могли очень и очень многое. Мне почему-то казалось, что Демидовы сами могли в мозгах копаться, а оно вон как оказалось.