ривели её в дом Иркаллы, швырнули перед своим господином на каменный пол.
Плакала от унижения Эрешкигаль, боялась обратиться к мрачному богу, склонившемуся над своими глиняными табличками, погружённому в свои размышления. Наконец взглянул он на неё и говорил так:
– Что привело тебя в мои владения, прекрасная царица Эрешкигаль? Зачем ты явилась ко мне? Разве не известно тебе, как люблю я покой и уединение, разве не знаешь ты, что не ищу я общества ни богов, ни людей? Или наскучили тебе любовь и восхищение всех, кто знает тебя, или разлюбила ты солнце, перед которым танцевала на рассвете, встречая его, и пела на закате, провожая его? Молчи, не отвечай, – все ответы и так мне известны, потому как нет для меня тайн ни в одном из миров, и знаю я, что нет ничего более простого, чем разбудить женское любопытство и задеть женскую гордость, и известно мне, к чему приводят подобные шутки. Вот ты лежишь передо мной в изорванной одежде и плачешь, ибо таковы правила подземного мира, и ты их на себе испытала, а теперь испытаешь главное из них: тот, кто явится ко мне по собственной воле или по принуждению, будь то человек или бог, принадлежит мне и останется в моём царстве навеки.
Вскочила на ноги Эрешкигаль, услышав эти слова, закрыла лицо руками, ещё сильней разрыдалась.
– Не хочу я оставаться здесь навеки, среди духов и демонов, что рыщут во мраке, не знающие света солнца! Ах, прошу тебя, старший мой брат, отпусти меня наверх, в мир, где все меня любят и восхищаются мною, ведь не незыблемы эти правила, и в твоей воле их нарушить! Прошу тебя, старший мой брат, не заставляй меня здесь оставаться ни мгновением дольше, не удерживай меня силой, не будь жесток и безжалостен к бедной Эрешкигаль!
Нахмурился Иркалла, горько усмехнулся:
– Что ж, если ты не хочешь остаться со мной, моя прекрасная сестра, я, так и быть, тебя отпущу, удерживать силой не стану. Но прежде, чем меня покинуть, возьми от меня в подарок золотую ручную мельницу, забери её с собой в мир, согретый лучами солнца, и запомни хорошо мой совет: не вздумай бросить в эту мельницу пряности и повернуть её украшенную драгоценными камнями ручку, кто бы тебя ни уговаривал и ни подстрекал это сделать, как бы тебе самой этого ни хотелось, иначе случится беда, и вновь обольёшься ты слезами, и снова явишься ко мне и закроешь своё лицо ладонями, не смея взглянуть мне в глаза.
Обрадовалась Эрешкигаль, мигом высохли её слёзы, принялась она благодарить своего брата, хозяина бесплодных земель, и поклялась, что никогда не бросит в мельницу пряностей, никогда не повернёт её золотой ручки. Дал ей Иркалла ручную мельницу, что была из чистого золота и сверкала всеми цветами радуги, потому как была украшена драгоценными камнями и сплошь покрыта тонким узором, а затем позвал своих слуг – духов преисподней – и приказал им доставить Эрешкигаль наверх, в мир, где царят радость и беззаботное веселье, где не знают, что такое время, печали и горести. Подхватили духи Эрешкигаль и вынесли её из подземного мира, и не терзали более, и не мучили её, и не рвали её рыжие волосы, потому как приказал им Иркалла на этот раз сдержать свою ярость и умерить свою злобу.
Вновь оказалась прекрасная Эрешкигаль среди тех, кто любил её, снова танцевала она и пела перед богами и перед людьми, и не было того, кто не отдал бы ей своё сердце, её же сердце по-прежнему принадлежало всем в равной мере. И вот однажды решила Эрешкигаль похвастаться перед своими братьями и сёстрами чудесной мельницей, что подарил ей властитель подземного мира, принесла её с собою на пир и показала всем драгоценный подарок. Дивились боги, хвалили тонкий узор, рассматривали драгоценные камни, один только Энки, мудрый хозяин бездонного океана, кривил губы в усмешке.
– Отчего, мудрый Энки, ты насмешливо кривишь губы, зачем качаешь седой головой? – спрашивала Эрешкигаль. – Или тебе кажется, что недостоин меня подарок, которым наградил меня старший брат, что уединённо живёт в преисподней? Или ты хочешь сказать, что недостаточно красива и драгоценна моя золотая мельница и глупо с моей стороны ею похваляться?
– Что толку в мельнице, которая не мелет? – отвечал мудрый Энки. – Разве это не просто кусок металла, не груда бесполезных камней? Ценность вещи лишь в том, как она выполняет своё предназначенье, а потому, прекрасная Эрешкигаль, брось в неё пригоршню пряностей, поверни её украшенную рубинами и изумрудами ручку, и тогда мы посмотрим, на что годна эта вещица, ведь, признаться, золото – металл подземного мира, а потому оно столь же бесполезно, сколь и красиво, и годно только на то, чтобы мутить разум женщин! Брось в свою мельницу пригоршню пряностей, вот мой совет, и поверни её ручку, и ты увидишь, что мельница твоя, которой ты так гордишься, ни на что не годится!
Задрожала Эрешкигаль от обиды, так сжала кулаки, что ногтями изранила свои нежные ладони. Позабыла она наказ старшего брата и схватила со стола пригоршню пряностей, бросила их в мельницу и не единожды – трижды повернула золотую ручку, украшенную изумрудами и сердоликом. И ужаснулись боги: полилась из мельницы кровь, посыпались перемолотые кости. Сама собою крутилась ручка мельницы, и не могла Эрешкигаль остановить её, не умела замедлить её хода. Когда же взглянула она в мир, сотворённый богами, то увидела, что каждый новый день более не походит на предыдущий, каждая последующая ночь не повторяет предшествующей: увидела Эрешкигаль, что старятся и умирают люди, что возвращаются в прах их тела, слепленные когда-то богами из праха, а души, которым нет более места на земле, в великой скорби отправляются в подземный мир, бродить по пустынным полям Иалу до скончания времён.
– Ах, что же я натворила, что же сделала я своими руками! – закричала Эрешкигаль. – Зачем не послушалась я старшего брата, отчего не последовала его совету! Придётся мне теперь отправиться к нему в подземное царство вслед за душами умерших, и предстать перед ним, в великом стыде закрывая лицо ладонями, и молить его о снисхождении, не смея взглянуть ему в глаза! Я возьму эту мельницу, из которой льётся кровь вперемешку с перемолотыми костями, и верну её старшему брату, и уговорю его остановить крутящуюся ручку! О, брат мой будет милосерден ко мне, он простит мой проступок, заберёт свой страшный подарок, снимет с Эрешкигаль её вину, исправит её ошибку!
И, взяв мельницу в руки, крепко прижав её к груди, спустилась Эрешкигаль к подножию священных гор Машу́ и приблизилась к пещере, в которую уходят воды реки, семь раз опоясывающей мир, и бросилась, не раздумывая, в бурный поток. Подхватили её злые тему, обитатели подземных вод, спеленали её тиной и стеблями водорослей, приняли терзать её гибкое тело, кусать её за руки и за ноги, дёргать за волосы, всячески издеваться и насмехаться над нею. Так мучили они Эрешкигаль, пока не притащили её в дом Иркаллы, своего господина, и не бросили перед ним на каменный пол.
Долго не поднимал Иркалла головы, склонённой над глиняными табличками, долго плакала Эрешкигаль, не решаясь обратиться к нему; наконец взглянул он на свою сестру и говорил так:
– Что привело тебя в мои владения, прекрасная царица Эрешкигаль? Отчего ты снова лежишь передо мною в изорванном платье, с лицом, залитым слезами? Зачем ты хочешь вернуть мне золотую мельницу, которую я подарил тебе, чтобы она радовала тебя блеском камней, которыми я её украсил, и узорами, которые я нанёс на неё, чтобы они сплошь её покрывали? Молчи, не отвечай на мои вопросы, я сам вижу и знаю ответы: из мельницы льётся кровь и сыплются перемолотые кости, а преисподняя стала последним приютом для душ, расставшихся с плотью. Я заберу у тебя мой подарок, раз ты так хочешь, но не остановлю крутящейся ручки, не задержу потока крови и праха, и мельница будет кружиться до скончания времён, пока не перемелет всех людей и богов в муку.
<разбито около двадцати строк>.
Предметом, подаренным Эрешкигаль её старшим братом, было само время, ход которого, однажды запущенный, не может прервать даже сам бог смерти. Благодаря «мудрым» советам Энки предмет этот начинает самым непосредственным образом выполнять своё предназначение. Очевидно, Иркалла предвидел подобный исход, будучи не понаслышке знакомым с характерами своих младших братьев и сестёр, однако в свете этого логично задать вопрос о причинах такого странного поведения повелителя подземного мира. Нергалу едва ли могло понравиться, что в его владения устремится поток охваченных отчаянием и неизбывной скорбью душ, навсегда расставшихся с плотью, при том что души эти, как следует из других мифов, отнюдь не молчаливы и бесконечно досаждают ему своими стонами и воплями. Таким образом, объяснить поступок Иркаллы злонамеренностью едва ли возможно, и остаётся единственный вариант: бог смерти надеется, что его сёстры и братья поведут себя иначе, чем он ожидает, а вернее, чем он доподлинно знает.
– Что ж, печально, прекрасная моя сестра, что ты не хочешь остаться со мной и разделить мои заботы, однако силой я тебя удерживать не стану и, так и быть, отпущу в мир, согретый лучами солнца. Но прежде, чем покинуть меня, прими от меня в подарок золотую шкатулку, забери её с собой и запомни мой совет: не вздумай открыть эту шкатулку, не отмыкай её замка золотым ключом, украшенным драгоценными камнями, не откидывай её крышку, покрытую прихотливым узором, кто бы тебя ни уговаривал и ни подстрекал это сделать, как бы тебе самой этого ни хотелось; не поддавайся своему женскому любопытству и не иди на поводу у своей женской гордости, или вновь случится беда, и опять обольёшься ты слезами, и снова явишься ко мне и закроешь лицо ладонями, не смея взглянуть мне в глаза.
Развеселилась Эрешкигаль, высохли её слёзы, принялась она благодарить своего старшего брата и клялась ему, что никогда не отомкнёт замка чудесной шкатулки золотым ключом, никогда не откинет её крышки, украшенной затейливым узором. Дал ей Иркалла драгоценную шкатулку, что переливалась и сверкала всеми цветами радуги, и позвал своих слуг – демонов преисподней, и приказал им вернуть Эрешкигаль наверх, и демоны подхватили её и в мгновение ока вынесли из подземного мира.