Что происходит? Почти в каждом из нас есть что-то тайное, уголки души не для всех, какие-то части нас, не находящие реализации. Иногда мы их не любим в себе. Иногда стыдимся. Очень часто мы считаем, что им не место в паре, и прячем их и от себя, и от партнера. Пока в силу обстоятельств все не складывается так, что эта «часть нас» выходит – и берет свое.
Лена и Антон были коллегами по работе в банковской сфере. Для них самих, их друзей и их семей финансовый достаток, положение в обществе, заработок были важными критериями. Они строили карьеру вместе и даже слегка соревновались друг с другом. Затем Лена родила, и в ее карьере наступил перерыв. Брать няню к такому малышу было жалко, и Лена задержалась дома два года, и еще год, и еще один. И, посещая вместе с ребенком разнообразные кружки, она вдруг обнаружила, что ей очень нравится рисовать. Рисовать ей нравилось всегда, но в детстве родители говорили, что мазней на хлеб с маслом не заработаешь, а Антон, увидев однажды в квартире мольберт и краски, только и хмыкнул, но так, что Лена сразу поняла: «Ну какой из тебя художник!» И не то чтобы он запретил, но Лена мольберт убрала. И как будто и не вспоминала об этом и даже не очень жалела. Но когда в детской студии молодой учитель хвалил ее рисунки, которые она просто выводила скуки ради рядом со своим малышом, отчего-то было волнительно и сильнее билось сердце. Лена достала краски и стала что-то пробовать дома. Антон заговаривал о том, что ребенку пора в сад, а ей – на работу. Да, именно так они и планировали, и там, в этом мире карьеры, все было Лене довольно доступно и понятно. Но уроков рисования она ждала как ничего другого. Через какое-то время Лена поняла, что рисует в том числе и для того, чтобы Вадим, учитель ее сына по ИЗО, увидел, похвалил, сказал что-то о композиции. Про их разговоры о художниках и выставках она отчего-то не говорила мужу. Вадим считал, что у Лены талант. Лена влюбилась. Ей отвечали взаимностью. Та часть Лены, или, если хотите, ее души, которая истосковалась по рисованию, по переливу красок на бумаге, по бликам электричества в сохнущей краске, по не самой спланированной, но свободной жизни, эта часть Лены потянулась к Вадиму.
Спустя полгода, на приеме у психолога, Антон будет спрашивать: «Но разве ж я был против твоего рисования?» И – нет, он не был. Могла ли Лена настоять тогда на том, чтобы продолжить рисовать? Скорее всего – да. Что сработало, так это то, что «рисующая Лена» считалась не одобряемой и самой Леной – ведь она как будто согласилась с родителями разделять ценности ее семьи, в которой реальный заработок и стабильный доход были всегда важнее некоего «творчества». И убрала она мольберт не из-за того, что Антон – тиран, а потому что хотела идти ему навстречу, потому что слова близких нам людей для нас значимы. И если любимый человек (невольно и не зная) подтвердил позицию родителей, то и Лена, будучи когда-то «хорошей разумной дочкой», автоматически отреагировала как «хорошая разумная жена» и «вернула себя в строй». Столкновение с Вадимом – это не бегство от Антона и не бегство к Вадиму, в таких случаях столкновение с другим человеком открывает нам себя. Лене история с Вадимом открыла глаза на ее жажду творчества. Нередко побочные романы – это встреча с собой. Вадим, как только прошло очарование новизны, не показался Лене ни заменой Антону, ни надежным партнером. Но краски, сохнущие на бумаге, – это то, что осталось и от чего невозможно отказаться.
Девочек учат быть ответственными и заботливыми, думать о других и подстраиваться, учат, что муж и дети – это важно и ради них можно сделать многое. Женщины, выбирая быть прежде всего женами и матерями, возможно, прощаются с карьерой балерины или актрисы или даже просто с той жизнью, в которой ты свободна, легка, тонка, звонка и можешь отправиться в путешествие, не будучи никем и ничем связанной. Те же, кто выбрал свободу, могут скучать по оседлости и по тому, чтобы побыть «хозяюшками». Именно мужчины, которые берут на себя обязательства, которые считают, что они должны зарабатывать, содержать семью, быть хорошими папами, заниматься своими детьми, – именно они однажды могут обнаружить, что у них нет права на молодецкую удаль, на риск, на то, чтобы уехать в экспедицию на Северный полюс или просто уйти с хорошо оплачиваемой, но надоевшей работы. И именно верные отцы и мужья, матери и жены, именно они чаще всего являются людьми, которые отказались от какой-то части своего «Я» ради того образа жизни, который выстроили с партнером. Но эта часть идентичности не исчезает. Она будто спит и ждет удобного момента или человека, который ее «воплотит» и вызовет к жизни. И если однажды такой человек появляется, а в семье в это время как раз происходит фаза спада – «выдоха», внешний или внутренний кризис, – это благоприятные условия для проявления тех граней нашего «Я», которые в актуальные отношения не вместились. Ключевой момент в такого рода отношениях – не с кем и почему изменяют, а какими становятся, кем чувствуют себя рядом с теми, с кем изменяют.
Властный мужчина, солидный чиновник вдруг обнаруживает себя в отношениях с «госпожой», женщиной-доминатрикс. То его «Я», которое он не может принести в свою пару, потому что в их с супругой ролевом распределении он – могущественный и сильный, а она – беззащитная и женственная, ту другую часть себя он проживает с другой женщиной – независимой и яркой, которая в нем не нуждается. На которой он бы никогда не хотел жениться и ни за что не стал бы с ней жить. Но влюбился. И это не столько нужда в ней, сколько нужда в другом себе.
Помните, в детстве многие из нас делали так называемые «секретики», когда дети закапывают в только им известном месте под стеклом или в коробочке что-то невероятно «ценное»: фантики от конфет, цветные стеклышки от бутылок… Мистика такого «секретика» – не в его содержимом, а именно в том моменте зарождения интимности и близости, когда вы вдвоем знаете что-то, чего не знает больше никто.
Романтические измены начинаются на самом деле в момент возникновения «секретика». И виною тому нередко – скудная коммуникация между партнерами. Кто-то и рад бы «закопать секретик» с основным партнером, но тот не очень понимает, одобряет или разделяет замысел. Все мы в своей жизни встречаем каких-то интересных людей, взгляд которых на нас, общение с которыми дает нам новые грани и новые ощущения нас самих. Вопрос – насколько мы осознаём это и насколько внятно способны сообщить об этом партнеру.
Задним числом обычно выясняется, что попытки бывают, и неоднократные. Она говорила ему не раз, что ей в жизни не хватает поэзии и романтического ухаживания. Он говорил ей не раз, что ему хочется приходить в уютный дом, где его ждет ужин. Дело не в стихах и не в ужине, дело в том, какими мы себя хотим в этот момент чувствовать. У каждого есть свой код – некое наличие практик и слов, из которых мы способны понимать, что нас видят, нас слышат, мы любимы. Не всегда мы слышим и понимаем этот код у наших партнеров. Есть пары, которые вместе способны посмеяться над тем, что жене нравится тело знойного тренера по фитнесу. Такое содержание становится их общим «секретиком», они смеются над этим, шутят и при встрече с тренером он толкает ее в бок: «Смотри, смотри, идет твой мачо». Есть пары, где люди никогда не признаются друг другу в каких-то фантазиях, мечтах и желаниях, и тогда такой «секретик» они могут завести с кем-то еще. Почему? Внутри себя они полусознательно или вполне сознательно знают, что партнер «секретик» не одобрит.
Романтические измены порождают альтернативные миры с альтернативным «Я». Первое время это дает силы и энергию, это эйфория. Но постепенно раздельная реальность этих двух миров все сложнее вмещается в одну человеческую жизнь. И тогда и начинает быть заметен тот самый избегающий взгляд, возникают те самые мучительные диалоги, муки от несовместимости двух «Я»: себя прежнего и себя нового. Сложный букет эмоций, среди которых нередко доминирует стыд (ведь в этот тип измен обычно попадают люди, которые и сами раньше не одобряли измены, люди с идеями любви и верности) и чувство вины. Это тяжело. И нередко стыд и вина превращаются в раздражение на себя и других, в агрессию. Чем тяжелее инициатору измены от этого стыда, тем сильнее его злость и метания, в которых порой достается всем. И основному партнеру, потому что стыдно перед ним. И любовнику или любовнице, потому что стыдно из-за них. Человек будто и вправду «расщепляется», но не путайте это с множественной личностью. Это психическая норма. Некоторый уровень «социального расщепления» доступен всем нам: мы можем жалеть кого-то и злиться на него же одновременно, любить и ненавидеть и т. д. Стыд велит нападать, чтобы защитить себя. Начинаются придирки к основному партнеру, реже – к любовнику или любовнице. Считается, что отношения должны сначала «испортиться», чтобы в них появилась измена. Исследования показывают, что нередко все наоборот. Измена может начаться довольно случайно, но чем глубже увязает в ней инициатор измены, тем больше он ищет поводов сказать себе, что у него (или у нее) были причины, и причины эти – в поведении партнера.
Романтическую измену, в которой человек находит свое новое или хорошо забытое «Я», можно прекратить, но она в буквальном смысле незабываема. В каком-то смысле люди, пережившие такие истории, помнят любовников или любовниц с благодарностью, долго. Кто-то даже скажет вам, что не перестал их любить и что перестать любить невозможно. Согласно исследованию Шмидта в 2006 году, 70 процентов людей, у которых были романы на стороне, не жалеют о них. Жалеют о причинении боли своим основным партнерам. Но о случившемся – нет, нередко считая это подарком судьбы.
Зеленее ли трава у соседа?
Этот тип измены легко спутать с предыдущим, но есть серьезная разница: люди не обнаруживают новых себя, а проверяют на прочность окружающих. Про таких людей можно сказать, что в любых отношениях они «одной ногой внутри, а другой – за порогом». Даже связав себя браком и обещаниями, в личном «внутреннем контракте» такой человек может считать, что все это временно или до каких-то обстоятельств. Интересно, что жизнь больших городов, где люди вынуждены переезжать вслед за своей работой, учебой и в целом быть гибкими, как говорят социологи, «текучими», – способствует такого рода установкам не на «отношения на всю жизнь», а на «отношения, пока есть отношения».