Не стесняясь присутствия вполне живой и здоровой хозяйки, Тейлор Кеннеди снова принялся хамить слугам.
— Я просил принести выпивку и всё ещё жду. Поживей, — громко приказал.
Прежде чем граф успел приструнить своего наглого гостя, это сделала я.
— В этом доме спиртное не подают до ужина, мистер Кеннеди. А ещё в этом доме приказы слугам отдаю я, — холодно сказала, кивнув Амосу, чтобы тот покинул столовую.
— Кириан, и ты ей позволишь? — не сдавался младший мистер Кеннеди.
— Она в своём доме, Тейлор, и в своём праве. Будь так любезен, не хами моей жене, — сухо сказал граф, потирая виски.
Что ж, наконец, мой дорогой супруг вспомнил о приличиях. Или он опасался за друга?
Боялся, что за хамство хозяйке Амос поможет наглому джентльмену покинуть особняк. И, вероятно, не своими ногами и не обязательно через дверь.
И мой повар мог, особенно учитывая наглость, переходящую в абсолютную глупость Тейлора Кеннеди, который не уловил намека о том, кто именно тут хозяйка.
— Она всего лишь женщина! — воскликнул гость, достал плеть и громко хлопнул ей по столу.
Напоминание о красной руке Тоби снова заставило вмешаться, прежде чем на хамство отреагировал Кириан.
Приподнявшись со стула, я оперлась руками о стол и слегка наклонилась.
— Очень богатая и влиятельная женщина, Тейлор Кеннеди. А ещё в этом доме я решаю, как наказывать своих слуг. Спрячьте плеть, иначе я прикажу связать вас и лично отхлестаю на глазах у вашего друга и того мальчика, которого вы ударили. Это не бордель! Или вы соблюдаете приличия, или подите прочь, — зло зарычала на мужчину.
— Кириан! — задыхаясь от злости, младший мистер Кеннеди ошарашенно смотрел на графа, явно ожидая поддержки.
Но он её не получил. Граф Баксли был умнее своего наглого друга и, в отличие от него, понимал, что происходит и свое положение.
— Тебе лучше уйти, Тейлор, увидимся вечером в клубе, — тихо, но строго произнёс мой супруг.
Не проронив и слова, Тейлор подорвался с места и, опрокинув стул, быстро покинул столовую, а потом громко хлопнул входной дверью.
Похоже, губернатор не ошибся — самое время напомнить супругу о договоре и его условиях. С такими друзьями до борделя и бастардов осталось недолго.
— Простите, Анна, не знаю, что на него нашло. Вернувшись из Лондона, он совсем ошалел. Видимо, из-за проблем с отцом. Его лишили содержания, — тихо сказал супруг, впервые одарив меня взглядом.
Глаза Кириана были красными, а вид такой, будто он несколько суток не спал. Чем занимался граф ночами и почему не вернулся сразу, я старалась не думать. А ещё не хотела спрашивать, опасаясь услышать ответ.
— Проблемы — не оправдание, Кириан. Вам следует выбирать компанию более тщательно. Но раз уж так вышло, это к лучшему. Нам нужно поговорить. В кабинете, — тихо сказала.
***
После нескольких чашек отвара Кики, мой супруг перестал хвататься за голову и шептать так, словно каждый звук вонзался в нее иглами.
— Вы хотели поговорить, — тихо сказал Кириан, присаживаясь в кресло напротив.
— Да. Скорее, напомнить. Вы помните условие с наследником? — спросила я мужчину, и он сжал подлокотники кресла, в котором сидел.
— Простите, Анна. Да, я помню про график и о том, что должен вам одну ночь. Но прошу дать мне ещё время. То, что вы показали… — замялся мужчина, стараясь не кривиться.
— У вас есть время, Кириан. Я понимаю, что то, что вы увидели, не способствует желанию. Я не об этом, — успокоила супруга, и он облегченно выдохнул, наконец поднимая глаза.
Такая реакция больно кольнула внутри, но я снова напомнила себе слова губернатора и его завуалированные угрозы. Это помогло собраться.
— О чём тогда? — поторопил меня супруг.
— Там есть условие о бастарде, — вытолкнула из себя нужные слова.
Граф непонимающе покачал головой. Очевидно, этому условию он не придал особого значения или банально забыл. Очень удобно и вовремя забыл.
— Это как раз пункт про верность, дорогой супруг. Мой адвокат собрал на вас занимательное досье. Поскольку вы с мистером Кеннеди часто посещали определённые сомнительные заведения, возникла необходимость обговорить супружескую верность и возможные последствия, — освежила память графа.
— Мне не позволено посещать бордели? — театрально удивился супруг.
— Вам не позволено вступать в связь с другими женщинами. Чтобы избежать появления незаконнорожденных детей, которые могут потребовать содержания, — по-другому выразила ту же мысль, объясняя.
— То есть бордели посещать я могу? — всё с тем же наигранным недоумением спросил граф.
— Что? — такого вопроса от Кириана я не ожидала, а потому не сразу нашла, как ответить, — Просто прочтите договор, Кириан. Это всё. Прошу, мне нужно просмотреть бумаги, — нервно зашелестела листками на столе.
Прямой вопрос и преувеличенно показательное негодование графа заставили злиться. Чтобы не дать волю накопившимся ещё со вчера эмоциям, я предпочла закончить этот странный разговор.
Кириан не глуп и прекрасно понял, о чём я, но намеренно изобразил непонимание.
— Прочту. В этот раз, похоже, придётся читать внимательнее, герцогиня, — холодно сказал мужчина, поднялся и покинул кабинет.
Спустя две чашки успокоительного отвара, я смогла заняться делами.
__________
Кириан.
__________
Глава 9. Условие.
Анна Баксли.
Кириан Баксли не мог посещать бордели, но запретить ему наведываться в мужской клуб я не могла и не стала пытаться. Последствия не заставили себя долго ждать.
Следующий месяц, каждое утро вместо букета цветов, как было вначале, Кики “радовала” меня ночными новостями.
Молодой граф регулярно возвращался с клуба пьяный или приходил не один, продолжая напиваться с мистером Кеннеди в библиотеке. А потом, несколько дней откровенно избегал нашего общения, покидая особняк рано утром и запираясь в комнате после обеда. Если это было его способом мстить мне или демонстрировать своё отвращение, у него получалось.
Но я молчала, выслушав новости, спускалась к завтраку и молчала. Лишь приказывала слугам принести графу отвар от головы. О причинах утреннего недомогания супруга я молчала.
После того разговора и вынужденного возвращения Кириана в особняк, всё стало хуже, намного хуже.
Неизвестно, что именно Шон сказал старшему мистеру Баксли в обмен на деньги. Но гордость младшего графа была задета, и этого он не простил, конечно же, мне.
Первую неделю я писала губернатору гневные письма, но ни одно так и не решилась отправить. Я уверяла себя, что, если бы Шон не вмешался, Кириан сам бы вернулся домой — пусть не сразу, но вернулся бы.
Так я успокаивала себя вначале, в первую неделю, но потом это перестало помогать. Злость на Шона утихла, а все письма отправились в камин. С каждым разом, когда Кириан приводил своего друга, я всё больше понимала, что мои надежды на то, что граф вернулся бы сам, были лишь ложью, которой я пыталась себя утешить.
Несмотря на горьковатый осадок от странного брака, я пыталась достучаться до Кириана. Выяснить, что происходит и как долго мой супруг намерен демонстрировать свое пренебрежение ко мне и нашим договоренностям. Бальный сезон вот-вот начнётся, и наверняка нам придёт не одно приглашение. Если раньше они были лишь формальностью, в этом сезоне нам с молодым супругом предстоит посетить как минимум несколько самых громких балов.
Как сделать это, учитывая поведение Кириана, я не представляла. А потому запивала горечь от обиды кислым успокоительным напитком Кики и продолжала соблюдать приличия.
Во время каждого совместного завтрака, на который соизволил явиться дорогой супруг, я продолжала интересоваться его делами и планами. Но чем больше я старалась, тем раздражительнее становился граф Баксли, особенно когда речь шла о его семье.
Раньше, супруг охотно делился тем, как идут дела у брата, как продвигается ремонт поместья и своими планами. Сейчас, на вопросы о своей семье Кириан отвечал неохотно или менял тему, говоря о каких-то глупостях: кто устраивал чаепитие, кого пригласили в клуб и как он едва не проиграл в карты. Супруг говорил обо всём, только не о том, что касалось его семьи или наших странных отношений.
Беседы велись натянуто и как между малознакомыми людьми, вынужденными жить под одной крышей, какими мы по сути и являлись.
Но даже такое соседство длилось недолго.
***
Все изменилось, после того как мой “заботливый” кузен прислал гневную записку, которую мне подали вместо завтрака.
— Граф уже встал? — спросила у Кики, надевая очередное светлое платье.
— Нет, еще нет. Они с мистером Кеннеди пили в библиотеке до полуночи, а потом снова ушли, — виновато ответила служанка.
— Кики, у тебя такое виноватое лицо, будто ты составила им компанию, — я натянуто улыбнулась. — Или он снова распускал руки? — задала вопрос, поворачиваясь и осматривая девушку.
— Нет, мисс Анна, что вы! Больше нет. Кроме Амоса, им больше никто не прислуживал. Молодой граф сам приказал. Когда он приходит выпивший или с другом, велел, чтобы выходил только здоровяк, — всхлипнув сказала Кики.
— Не понимаю, чего ты тогда такая хмурая? — снова села, позволяя уложить волосы.
— Вас жаль, леди, вы такая светлая и такая одинокая, — просипела Кики, утирая слезы.
— Ну где же я одинокая? У меня есть ты, Устос, Юго, Амос, Сол и Тоби. Таких преданных слуг еще поискать. А если мой супруг перестанет пить как не в себя, то и ребенок появится. Тогда всем некогда будет скучать, — снова попыталась улыбнуться.
Внутри была пустота, и про ребенка я сказала скорее утешая служанку, чем веря в возможность его появления. Кириан специально напивался до беспамятства, чтобы не было речи ни о каком графике и ни о каком Договоре. Вряд ли в таком состоянии он способен на что-то большее, чем уснуть.
Да и я слабо представляла его в своей постели, а потому эту тему даже не затрагивала. Тот молодой граф, которого я видела вначале, и этот любитель бренди были разными людьми. Или просто по-разному относились ко мне. Любить грустную герцогиню легко, еще легче — прекрасную, но невыносимо терпеть рядом гнусную герцогиню — порченую и изувеченную.