Раньше я никогда так не пил.
Точнее, редко напивался до такой степени, что подняться по лестнице казалось подвигом, и еще большим подвигом было дошагать до кровати, не приземлившись на каменном полу. Зато это давало надежду на то, что моя жена не выкажет желание стребовать долг по графику. К этому я был не готов.
Вопреки ожиданиям, в холле было пусто, зато суета слышалась со второго этажа. Взглянув на часы, замер у лестницы. Обычно, под утро все, кроме Амоса, уже спали, но не в этот раз.
— Что случилось? — словил щупленького слугу, Тоби, кажется.
— Мисс Анне дурно, послали за лекарем, — выпалил тот и, обходя меня, побежал во двор.
Вздохнув, я стал преодолевать ступеньки. Где-то на середине, до затуманенного разума дошли слова парнишки.
“Мисс Анне дурно,” — прозвенело в голове.
Туман как-то сразу рассеялся, а лестница перестала уплывать из-под ног. До покоев супруги я шёл уже более твёрдо, обходя бегающих слуг.
За всё время нашего странного брака такой паники в этом доме не бывало. Значит, у жены не простая простуда. На краю сознания мелькнули подозрения, что не без причины Анна скрывалась в покоях больше недели. Но гадать времени не было.
Отодвинув от прохода очередного преданного пса герцогини, я замер, оценив картину в спальне.
Анна лежала на полу и шумно сипела, пока слуги бегали с какими-то палками, заполняя комнату дымом.
— Что тут происходит? Что с герцогиней? — громко крикнул, направляясь к окну.
В комнате нечем было дышать, всё заполнил сладковатый запах трав и едкий дым. Распахнув ставни, осмотрелся.
Бледная женщина на полу в одной рубашке, неприлично задранной до груди, черные камни, которыми её обложила личная служанка. Горящие по углам палочки, источающие вонь и дым.
“Чёртова магия, снова. Будто ей не достаточно отметин на ноге и спине,” — мысленно прорычал.
Думать и узнавать, что случилось, времени не было. Если лекарь застанет Анну в таком виде и в этой комнате, утром нас всех ждет “приятный” допрос у шерифа.
— Убрать всё! Комнату проветрить, сменить постель. Наберите ванну и подайте чистую рубашку с длинным рукавом, — раздавал приказы опешившим слугам.
Они слишком расслабились.
Пользуясь тем, что Анна им доверяет, начали творить откровенную дичь. Забыли, что этот мир устроен иначе и за магию будут последствия. Пусть и баловство, как утешала себя герцогиня, но для епископа без разницы, как оправдывала женщина то, что творили её люди. Их казнят со скандалом, а её отошлют и меня заодно.
Так рисковать я не мог, подхватил тяжело дышащую Анну и унёс в ванну, опустив в едва подогретую воду.
— Ей было лучше. Намного лучше, а потом резко стало плохо, совсем плохо, — причитала молодая служанка, кружа и помогая мне стянуть пиджак.
— Как давно? — рявкнул на девушку, которая только отвлекала.
— Неделю, но жар прошёл ещё несколько дней назад, а сегодня… — заикаясь, ответила Кики.
— Почему лекаря не вызвали сразу? Почему мне ничего не сказали? — продолжал ругаться, ощущая, как горит кожа жены под руками.
Неделя горячки — это плохо, очень плохо. На вопрос служанка не ответила, а я не стал устраивать допрос, на который не было времени.
Запрыгнув в ванну, разорвал прилипшую к телу рубашку Анны и опустил её в воду. Принялся обтирать тканью лицо, придерживая за спину, к которой ещё вчера не рискнул бы коснуться.
— Холодно, — просипела жена, и ее ресницы задрожали.
Кажется, она начала приходить в себя.
— Знаю, Анна. Потерпите, у вас горячка, нужно немного потерпеть и смыть ту дрянь, которой вас обтирали. Потерпите, — водил тканью по телу.
Анна с трудом распахнула глаза.
— Они не виноваты, мне не следовало вставать, — прошептала, всматриваясь в мое лицо.
Обычно бледное лицо герцогини стало совсем белым, а глаза были тусклыми и грустными. А ещё заострились скулы, и даже рёбра можно было сосчитать без особого труда — она сильно похудела. Болезнь явно давалась Анне нелегко, и её детское упрямство злило.
— Вам следовало послать за лекарем раньше, — отчитал женщину.
— Нет, мой лекарь вернётся только через неделю. Кики справится, другому нельзя видеть, нельзя, — покачала она головой, едва не выскользнув из рук и не нырнув под воду.
— Глупости! Ещё неделю вы не протянете, а я не собираюсь оставаться вдовцом, — грозно рыкнул, прижав женщину к себе и вместе с ней опускаясь в прохладную воду.
Одежда намокла, хорошо, что ботинки я успел снять, иначе нырнул бы вместе с ними. Злость кипела, убирая остатки опьянения, а герцогиня всё так же шумно дышала, прижатая к моей груди.
Уложив голову жены на плечо, обтер ее лицо, шею и опустил руку на спину. Что меня раньше волновало? Узоры, шрамы, следы от магии? Перед лицом возможной казни или перспективой остаться вдовцом, они уже не имели значения.
— Принеси два полотенца, рубашку и мою одежду, лекарь скоро прибудет, — снова зарычал служанке.
Укутав Анну в полотенца, я сам донес её до кровати, а потом снял свою мокрую одежду. Пока переодевался к визиту лекаря, Кики помогла одеться своей леди.
— Что ж, надеюсь, я не опоздал, — строго осмотрел женщин. — Это было глупо и опасно. Ваше баловство приведет и вас, и нас всех к казни. Во дворе и ночью, пожалуйста, но насколько глупыми нужно быть, чтобы магичить, зная о визите лекаря, и прямо в спальне леди Анны, — рычал на служанку.
Девушка разрыдалась и посмотрела на свою хозяйку.
— Кириан, — тихо сказала герцогиня.
— Нет, Анна, я молчал достаточно. Никакой магии в доме. Никаких ритуалов там, где необходимы лекарства. Вы слишком распустили своих слуг, и с этим пора что-то делать, — грозно рыкнул на жену.
Герцогиня вздохнула и откинулась на подушку, прикрыв глаза. Она понимала, что я прав, а ещё понимала, что если бы я не вернулся раньше, были бы проблемы.
— Мы обсудим правила, но не сейчас, — тихо согласилась.
— Принеси воды и намочи полотенце, лучше два. Лихорадка не прошла, — указал девушке на дверь, направляясь к постели жены.
— Я рад, что вы благоразумны, Анна. Они не могут оценить последствия, рассчитывая на вашу защиту. Но губернатор не всесилен и не пойдёт против епископа. Рано или поздно слухи поползут по городу, и лучше вам не знать, насколько кровожадными бывают праведники, — погладил женщину по мокрым волосам.
От такого жеста глаза Анны округлились.
Что ж, под влиянием инстинктов предрассудки и отвращение ко всему, чего касалась магия, притупились. Будто желая проверить, я провёл вниз по волосам жены, опуская руку в вырез рубашки на спину. Служанка так спешила, что совершенно забыла её застегнуть.
Стоило пальцам коснуться узора, как женщина вздрогнула и шумно вздохнула.
— Вам больше не противно? — прошептала она.
— Похоже, что нет. Вы не виноваты в том, что с вами сделали. Но то, что тут происходит, это неправильно, — застегнул ночнушку и убрал руку.
Возможно, я смог прикоснуться к жене, не испытав былого чувства чего-то неправильного. Но это не отменяло того факта, что как женщина она меня не привлекала.
По крайней мере, такого желания за собой я больше не замечал, особенно если вспомнить, что произошло несколькими часами ранее.
Осмотрев бледную Анну, перед глазами всплыла совсем другая картинка. Мягкие губы, идеальное личико и невинные глаза, в которых теперь затаилась тоска. Британи, моя маленькая мисс.
Пока я сидел у кровати, погружённый в свои, вероятно, последние приятные воспоминания, жена уснула. Спустя ещё несколько минут слуги снова засуетились — прибыл лекарь.
***
К моему облегчению, старый городской лекарь выписал герцогине порошок и обругал слуг за то, что не вызвали его раньше. Какие-то проблемы с дыханием, которые следует лечить и соблюдать постельный режим, еще по меньшей мере несколько дней.
К балу мою супругу обещали вылечить, как и к Рождественскому ужину. Вот последнее меня совершенно не порадовало. С дня на день вернется Эмма, а знакомить её со своей женой почему-то не хотелось.
Пока супруга не поправилась, пришлось изображать прилежного мужа. Я возвращался к ужину и навещал Анну, рассказывая о том, как другие аристократы готовятся к бальному сезону.
Непонятно, что именно подсыпал лекарь герцогине, но к середине рассказа её глаза туманились, а когда я покидал комнату, Анна крепко спала. Меня всё устраивало, а вот верные слуги моей супруги были недовольны.
— Это плохо, без костров плохо, — бурчала личная служанка жены.
В один из вечеров, я не выдержал.
— Анна, у меня есть к вам разговор, — кивнул на Кики.
— Кики, выйди, пожалуйста, — попросила супруга и попыталась сесть.
— Я помогу, — подложил под спину еще несколько подушек и сел на кровать, взяв руку жены. — Вы привязаны к слугам, но их необходимо отослать как можно быстрее, — строго заявил.
Анна попыталась выдернуть ладонь, от чего я сжал её крепче, наклоняясь.
— Бальный сезон. Наверняка губернатор посоветует вам организовать званый ужин или посиделки. Лекарь, который ежедневно навещает ваше поместье. Пристальное внимание после первого же бала, на котором мы появимся. Вы понимаете, о чём я? — тихо сказал.
Вначале Анна недовольно нахмурилась, а потом её брови вопросительно поползли вверх. Удивление медленно сменилось осознанием.
— Им нельзя, — прошептала она.
— Ни в коем случае, и даже ночью, — покачал головой, подтверждая её догадки.
— Но как же я без слуг, без Кики? — растерялась супруга.
Взгляд у Анны с осознанного моментально стал как у напуганного ребенка, которого забрали из дому и оставили в тёмном лесу.
— Я посоветуюсь с губернатором. Он наверняка подскажет, где срочно найти нужных нам слуг. В интересах Шона Паркера, чтобы всё, что происходит в поместье, не вышло за его пределы, — попытался успокоить Анну.
Это не помогло.
Женщина выглядела напуганной, растерянной и как никогда одинокой. Снова это чувство мешало держать жену на расстоянии. Мне было искренне жаль её — беззащитную, уязвимую и по-детски ранимую.