– Сестра, старшая сестра, проснись! Господин Абдураман Суа желает тебя видеть.
Полусонная Ивана присела в кровати, протирая глаза, и пробормотала:
– Кто? Ты сказала, Абдураман Суа?
Служанка кивнула и спросила у нее:
– Что же мне ему сказать, старшая сестра?
– Пойди узнай, чего ему надо, – отвечала спросонок Ивана.
Однако у нее не было времени даже накинуть халатик и встать с постели, потому что в комнату ворвался Абдураман и вытолкал Магали вон. Ивана впервые видела его без военной формы – на нем была белая накидка без рукавов, выгодно подчеркивающая его мускулатуру. Щеки покрывала шелковистая борода, а волосы были слегка вьющиеся – видимо, наследие его предков-туарегов. Клянусь, этот мужчина воистину хорош собой, сказала она себе. Он присел в изножье ее кровати.
– Твой брат в моих руках.
– Иван! – воскликнула ошеломленная девушка.
Абдураман продолжал:
– Мне позвонили двое оборванцев и сказали, что схватили его, когда он собирался сбежать в Ниамей. Они доставили его сюда в обмен на обещанное вознаграждение. Я собираюсь передать его солдатам милиции, которые подвергнут его заслуженной каре. Ты этого хочешь?
Ивана разрыдалась и отчаянно затрясла головой:
– Нет, конечно, нет, ты сам знаешь, я этого вовсе не хочу!
– Так что же? Чего ты хочешь? – спросил он, пронзая ее буравящим взглядом своих гагатовых глаз.
Опять же – мы не располагаем достаточно надежной информацией, чтобы объяснить дальнейшие события. Отъезд Ивана и Иваны из Мали стал предметом такого количества пересудов и измышлений, что мы бессильны что-либо прояснить. Одно известно достоверно: на следующий день после своего визита к Иване Абдураман Суа не явился в казармы – впрочем, это никого не удивило. Было воскресенье, а он, как всем известно, обычно проводил этот день в длительных молитвах, читал Коран и обходил кварталы бедноты, раздавая милостыню. Сразу после обеда три или четыре джипа, в которых сидели вооруженные солдаты, поехали гуськом по дороге в южном направлении. Случайные прохожие провожали их встревоженными взглядами. Куда отправилось столько конвоя? Сражаться с джихадистами? Нам опять ждать убийств, новых убийств?
Назавтра, чуть занялась заря, сесть за руль «Лендровера» и отправиться дальше по южной дороге пришлось Бартелеми́ – личному водителю Абдурамана Суа. Стекла автомобиля были тонированы, так что невозможно было понять, кто находится в салоне. И тем не менее – мы уверены, что там сидели Иван и Ивана.
Бартелеми был не только водителем Абдурамана. Этот выходец с Гаити, который оказывал ему услуги еще во времена их службы в рядах миротворцев ООН в Порт-о-Пренсе, также привозил к нему любовниц и совсем еще юных прельстивших его девушек. Он последовал за хозяином, и когда тот решил вернуться в Мали.
Этот самый Бартелеми вместе со своими загадочными (впрочем, известными нам) пассажирами наматывал километры часа четыре. Наконец они остановились на отдых в одном караван-сарае из тех, что не славятся особым комфортом и не балуют своих гостей разносолами. Многие постояльцы не сводили с Ивана глаз: где, мол, я мог его видеть? Но никто не мог бы с уверенностью опознать его. Впрочем, усы с бородой и бакенбардами, что он отрастил, не могли никого сбить с толку. Разве что придавали ему слегка сутенерский вид – как у персонажа Сесé Секó в пьесе «Сезон в Конго» Эме Сезера.
Как ни парадоксально, но в глубине души Иван был обманут в своих ожиданиях. Он уже представлял, как с гордостью признается: да, мол, это я отважился напасть на самого Кобру, – и вся страна в ужасе шепчется за его спиной. А анонимность, которой он был вынужден придерживаться, лишала его возможности бравировать отчаянной смелостью своего преступления.
Итак, наши трое путешественников пересекли границу через пост Кифумá, где полицейские и таможенники с завидной небрежностью проштамповали их пропуска. После чего от Ниамея их отделяло несколько часов. В отличие от Тимбукту, «жемчужины пустыни», этот город не был центром притяжения торговых караванов. Не стягивались к нему вереницы нагруженных богатым товаром верблюдов, что направлялись в султанаты на севере континента. Собственно, процветание Наймея имело совсем недолгую историю – чуть больше века.
«Лендровер» с двумя пассажирами направился прямо в аэропорт, поскольку Абдураман наказал своему водителю посадить брата с сестрой на первый же самолет, вылетающий в Париж. И однако их поджидал сюрприз: авиакомпания «Эр Франс», верная своим традициям, объявила забастовку. А с этим делом всегда так: знаешь, где начало, но не знаешь, где конец. В результате наша троица вынужденно остановилась в отеле «Ватерлоо», жалком пристанище с одной «звездой» – шиковать им не приходилось.
Мы не рассказали о поведении Ивана и Иваны во время их первой долгожданной встречи. Впрочем, оно было предсказуемо. После долгих месяцев беспокойства и разлуки, после бессчетного количества отвергнутых воздыхателей счастье обретения друг друга было просто сокрушительным. Обоим страстно хотелось лишь одного – оставаться рядом, нашептывая друг другу на ушко любовные словечки. Сам Бартелеми, который был не в курсе истинной природы их отношений, принял их за любовную парочку в первой стадии отношений. Забавно, что в голове у него при этом вертелась популярная карибская песенка: «Не стоит любить никого в этом мире – он бросит тебя, и ты слезы прольешь».
Несмотря на свое милование, оба – и брат, и сестра – переживали буквально крестные муки. Иване ради спасения жизни своего брата пришлось уступить желанию Абдурамана. Позже она корила себя за испытанное наслаждение, за стоны и крики, которые он, как она ни сдерживалась, исторгал из нее в моменты экстаза. Как же наше тело грешно и ничтожно, все время думала она. Той ночью сон к ней не шел. Со своей стороны, Иван не мог забыть время, проведенное с Аликсом и Кристиной; воспоминания о них навсегда отпечатались в его сердце.
При отеле был ресторан – такой же убогий, как и все заведение, – где утром можно было получить скудный завтрак. Наши друзья три дня маялись без дела, не зная, когда же придет конец их ожиданию. На четвертый день в ресторанчик заглянул разносчик газет. Внимание Ивана привлек заголовок на первой странице «Ниамейского утра»: «Блестящая операция: раскрыто логово Ивана Немеле». В статье под заголовком описывалось, как солдаты милиции под руководством Абдурамана Суа совершили захват «Последнего приюта», где двое иностранцев, Аликс и Кристина Алонсо, в течение нескольких недель прятали опасного преступника. Эти двое негодяев понесли заслуженное наказание и были убиты.
Газета выпала из трясущихся рук Ивана. Убитый горем, он всем телом рухнул на стол, содрогаясь от рыданий, горьких и безудержных, как у ребенка.
– Почему, ну почему их убили? – завывал он. – Аликс и Кристина были против насилия, а душа у них была точно свежий хлеб – мягкая и теплая.
Подняв газету с пола, Бартелеми протянул ее Иване, чтобы та тоже прочитала статью.
Убийство Аликса и Кристины породило в юноше злобу, ранее ему неведомую.
Поинтересуйся кто моим мнением, я бы сказала, что именно в этот момент наш Иван и стал радикалом, как их принято называть. Перед ним в одночасье раскрылся весь ужас устройства мира, разделенного, как считается, на два лагеря: жителей Запада и их верных учеников, то бишь всех остальных людей. Первые называют себя невинными жертвами, на которых нападают безо всяких оснований, ведь они никому не сделали ничего плохого и с готовностью признают все идентичности, свободу самовыражения, интимные отношения между людьми одного пола и усыновление детей гомосексуальными парами. Но на самом деле это – лишь видимость. В реальности идет настоящая война на уничтожение. Оба противника одинаково жестоки и одинаково беспощадны. Оба умеют лишь отвечать насилием на насилие. Никаких попыток прийти к диалогу или найти компромисс. В Женеве проходят конференции по мирным соглашениям – результат нулевой. Бомбы продолжают падать на людей без каких-либо препятствий.
И еще, по моему мнению, именно после этого Иван осознал, что нужно уничтожить омерзительное общество, в котором он живет. Я думаю, именно тогда он принял решение изменить мир. Как? Этого он пока не знал.
Тем временем забастовка «Эр Франс» завершилась. Она продолжалась целую неделю – неделю, в течение которой несчастные пассажиры были вынуждены ютиться по гостиницам. Те, кто никак не мог отложить свои дела, были вынуждены добираться до Европы другими доступными способами. Накануне вылета Бартелеми пригласил своих подопечных на ужин в легендарный ресторан «Гремучая змея» – между нашей троицей успела установиться своего рода симпатия. Вообще-то, гремучие змеи – это ядовитый вид, распространенный на Мартинике. С какого перепугу так назвали ресторан владельцы-французы, приехавшие из Страсбурга? Тайна, покрытая мраком…
Бартелеми подшучивал:
– Вас приглашает «старший брат»… Уж я найду способ заставить его вернуть полную стоимость нашей трапезы.
У Ивана не было никакого желания туда идти. С того дня как он узнал о гибели Аликса и Кристины, он перестал понимать, что он ест. Перед ним постоянно всплывали милые образы, иногда он даже задыхался. В его сознании жила лишь одна идея: совершить своего рода паломничество в «Последний приют», чтобы впитать памятью то, что там осталось, и погрузиться всем существом в минувшее. Но воды реки, на которую выходили окна усадьбы, текли на расстоянии пятисот километров от Ниамея, и Иван не дерзнул попросить Бартелеми сделать такой огромный крюк; впрочем, тот, без сомнения, отказал бы ему. Кроме того, Ивану не хотелось снова одалживаться у их «благодетеля». Потребовались все чары Иваны, которая жарко обнимала его, обвивая руками шею, чтобы он все-таки согласился пойти в ресторан.
Несмотря на свое нелепое название, ресторан «Гремучая змея» располагался в роскошном особняке, который стоял на отшибе, что только добавляло очарования. Это было излюбленное место отдыха сливок городского общества. По заведенной традиции подача блюд в ресторане перемежалась с эстрадными номерами высочайшего уровня. Здесь выступали исполнительницы танца живота из Египта и Турции, акробаты из Украины, виртуозы-ножеметатели, готовые, казалось, поразить своих ассистентов прямо в сердце, жонгле