— Тоже на поезд опоздал, — поделился печалью он. — Ходят, как хотят, их чёртовы поезда. Теперь только самолёт, а билет стоит кучу денег, ещё и на ближайшее время не найдёшь. Некоторые сюда уже несколько дней наведываются.
Я мысленно открестилась от такой перспективы. Ну на хрен! Такой вариант не для нас.
— Ну всё, девчонки, попали, — Данила безнадёжно бросил рюкзак на пол.
— А как тут всё устроено? — Оля провернулась к Даниле спиной.
— Занимаете очередь к одному из операторов, — европеец указал на противоположную сторону зала. Там рядами стояли столы, за которыми сидели индусы с ноутами и беседовали со страждущими туристами. — Там вам отель подберут, где можете подождать. Ну и билеты, на ближайшее число, если повезёт.
Мы встали в очередь.
— Не Оль, тусоваться тут нам не пойдёт, надо придумать нам билетов, — сказала я подруге, намекая на трансёрфинг реальности.
— Ага, никому не дадут, а нам дадут, ну давайте, жгите, — проворчал Данила. Он утащил рюкзаки в угол, расстелил там туристическую пенку и уселся на пол, предоставляя нам выбивать билеты.
Оля его взгляды не нравились. Она знала про силу намерения от меня, и если не разделяла теорию полностью, то точно понимала, что в любых делах настрой должен быть позитивный.
— Какие нам билеты нужны? — поинтересовалась я.
— Три купе, АС-класс, это с кондиционером, в них хоть ехать можно, вонищи нет, — ответила Оля.
— Ага, — кивнула я и стала намеревать нам три места. Намерение штука тонкая, тут главное хотеть, но не слишком, и ни в коем случае не сомневаться, представлять — да, верить — да. Я бы назвала это состояние не воображением, а ожиданием того, что вот сейчас уже случится. Ты не просто веришь, ты знаешь, что оно будет так. Вот уже скоро.
Очередь продвигалась быстро, и мы оказались у заветного стола. Пожаловались насчёт упущенного поезда в Ришикеш. Круглолицый индус сочувственно покачал головой и начал искать нам билеты.
— На сегодня есть только два билета, на вечер… — цокнул языком он. — Один можно докупить в общий вагон.
— Общий этот тот, где вместо стёкол решётки? И в три этажа сидят индусы, свесив ноги? — уточнила я у Оли.
— Ага, — кивнула она.
— Или можно взять билеты через три дня, — индус прочитал на наших лицах сомнение. — Подберу вам отель на это время в Дели.
И тут у меня щёлкнуло. Намерение! Я же не могу просто так взять и отступиться, это было бы неправильно. Хотела уехать сегодня? Нужно идти до конца, иначе грош цена этому всему.
— Оль, надо брать на сегодня то, что есть, — сказала я подруге.
— Я тоже так думаю, что-нибудь придумаем, хоть на одной полке с тобой спать будем, — кивнула подруга и обратилась уже к индусу: — Мы берём!
Тот с сомнением качнул головой, но начал оформлять билеты. Через минут пять его лицо расплылось в улыбке:
— Вам повезло! Появился ещё один билет. Кто-то вернул, видимо. Класс АС+, будет чуть дороже, чем два первых. Берёте?
— Берём, конечно! — в два голоса закричали мы. Радости моей не было предела: получилось! Получилось! Получилось!!!
Мы с Олей обнялись, восторженно визжа, чем взбодрили раскисших посетителей.
Данила нашей радости не разделял. Ворчал, что ещё рано расслабляться, а мы веселимся.
— Девчонки, надо быть пособраннее, — заметил он. — Мы в чужой стране, поезд продолбали и на новый, кто знает, попадём ли.
— Вот ты пессимист! — удивилась я. Вообще моя подруга — Оля, с ней мы были в Тайланде и по России много ездили. А Данилу я знала гораздо меньше, мне он всегда казался весёлым и компанейским. И тут такое.
— Это он ворчит из-за нервов, — шепнула мне на ухо Оля, когда мы уже шли из центра с рюкзаками. Совсем не устойчив ко всякому трешу. Когда что-то случается, становится таким вот. Ничего, потом, когда всё наладится, сразу подобреет. Художник — натура чувствительная.
Вокзал, с которого отправлялся наш новый поезд в Ришикеш, был на другом конце Дели. Мы долго голосовали, ловя такси, пока не подъехало странное сооружение из мотоцикла и приделанной к нему деревянной повозки. Сама повозка была раскрашена в яркие желтый и зелёный цвета, ниша для пассажиров завешана бахромой, а внутри неё красовалась лавочка, обитая потёртой тканью.
— Ух ты, мото-рикша! — подпрыгнула на месте Оля. — А давайте возьмём его, прокатимся! Когда ещё попробуем!
Чёрт меня дёрнул согласиться.
Мы не влезали с рюкзаками в повозку никак. Либо мы, либо рюкзаки. Подкатил ещё один мото-рикша, предлагая нам разделиться. Кто-то один должен был поехать с ним.
— Ну что, мы с Васей вместе, а ты, Данил, садись к нему, — предложила Оля.
— Не-не-не, девчонки, нельзя разделяться, — он замотал головой. — Я вас одних не пущу. И уж тем более, никто из вас не поедет отдельно. Давайте уминаться в повозку, мать её ети!
И тут к обсуждениям подключился индус, этот по-английски говорил плохо, зато хорошо показывал — место на мотоцикле позади себя, и как хорошо будут лежать рюкзаки на коленках у ребят. Один рюкзак мы вкорячили в повозку сбоку на сидение, второй и третий навалили на Данилу, чтобы держал, а миниатюрная Оля втиснулась рядом. Мне досталось место на байке. «Просторно, рюкзаки не давят», подумала я.
Ага. Всё было неплохо, пока мы не выехали широкую в несколько полос трассу.
Вечерело, и, кажется, заканчивался рабочий день, машин кругом было полно. И не только машин.
Вцепившись в бока индуса, я оглядывалась по сторонам. На байке посреди кипящего транспортными средствами потока было страшно. Вот слева впритирку к нам проехал здоровенный двухэтажный автобус с забрызганными грязью боками. Буквально через секунду мы чуть не столкнулись со встречной легковушкой справа. Наш мотоциклист и её водитель взаимно обругали друг друга и на том разошлись. Я держалась за бока своего индуса и следила за ним, а он, казалось, совсем не следил за дорогой, расслабленно постукивал пальцами по рулю, нагло втискивался между машинами, подрезал тех, кто пытался проехать сбоку. И ругался, нещадно и громко. Нас также ругали в ответ и сигналили. Я не понимала, как в нас ещё не врезались и не перевернули к чертям эту повозку. Хоть бы шлем выдали, но тут о них, видимо, вообще не слышали.
На светофоре мы поравнялись с кибиткой, вроде нашей, только в качестве тягловой силы там был запряжен какой-то монстр. Здоровенный гибрид неведомых представителей крупнорогатого скота. Голова больше походила на лошадиную. А вот широкая туша с мускулистой грудью — на бычью. Животное стояло так близко, что вполне могло долбануть мощным копытом по нашему мотоциклу, если бы захотело. Но оно лениво презрительно посмотрело на меня и отвернулось. Как будто для него я всего лишь песчинка, мелкий человечек с хрупким телом и короткой жизнью, забежавший в его владения на мгновение. А вот оно топтало ещё Древнюю Индию, когда здесь не было ни широких дорог, ни асфальта, ни машин.
А ведь и правда: мы, жалкие людишки, объявили себя венцом природы, окружили себя техникой, комфортными домами и возомнили, что защищены, что вечны. Иллюзия.
Я продолжила осознавать это открытие, наблюдая за коловоротом вокруг, почти абстрагировавшись от криков, бесконечных сигналов клаксонов и ругательств. Здесь, в Индии всё вокруг говорит тебе: хрупкая человеческая жизнь ничего не стоит и может оборваться в любой момент. Например, на этой дороге. Это нам, привыкшим к цивилизации, смерть человека трудно принять, как что-то обыденное, естественное, а здесь ты осознаёшь, что у тебя за спиной стоит Вечность и ты для неё ничто. Пыль.
На вокзал мы прибыли в ночи. Ребята в кибитке не особо имели возможность осмотреться и задремали, вцепившись в рюкзаки. Сонные, они вываливали эти рюкзаки на тротуар. Вокзал оказался огромным: много платформ, внушительные многоэтажные здания и широкая площадь. Она вся была занята людьми, которые, расстелив рядами цветастые покрывала, укладывались на них спать. В торце здания вокзала торчала небольшая трубочка, из которой текла вода. Когда мы подошли поближе, я заметила на ней краник, но он не успевал закрываться: по воду стояла огромная очередь с разнообразными бутылками и бадейками.
— Вода бесплатная, — заметила Оля. — Для тех, кто не может купить. Но нам вряд ли стоит попробовать. С непривычки может и живот прихватить.
— А они что, живут тут на вокзале? — уточнила я.
— Ночуют, наверное, — кивнула Оля. — Кто-то, может, ждёт поезда, а кто-то и живёт. Куда им деваться? В Индии много бездомных, и это не значит, что они алкаши, как наши бомжи. Многие работают.
— Ага, в Дели дорогая недвижимость, — добавил Данила. — Читал, здесь люди покупают айфоны и живут в коробках. Понимают: всё равно не накопить.
Я вспомнила, как в моем детстве передавали по новостям, что в Индии было аномальное похолодание, вроде плюс четыре или около того, но погибло много людей, замёрзло. Теперь понятно почему.
— Надо найти путь и платформу, от которой отправляется наш поезд, чтобы его не профукать, — Данила взял у Оли билеты и стал рассматривать. — Странно, почему здесь два времени в отправлении. В 20.15 и 22.22. Так то, уже восемь скоро. Он уйдёт, если мы не поторопимся.
Я взглянула на билеты, прикольное время нам досталось, какое ровное. Для меня-то вопросов не было, разве может быть у сгенерированного чистым намерением билета быть другое время? 22.22 — вот самое подходящее для отправления!
Мы нашли платформу и путь. И там стоял поезд, номер на нём и на билетах совпадали. Только двери были закрыты, и никто не спешил пускать нас внутрь. Опять никаких табло и объявления по громкой связи на хинди. Причём каждое начиналось с неприятного звука: Тадам!
Мне этот сигнал был знаком. Когда инет только начал появляться, у меня был модем от Билайн, скорость оставляла желать лучшего, всё постоянно висло и соединение обрывалось, каждый обрыв сопровождался таким вот сигналом: тадам!
Не слишком приятная ассоциация.
Пока я удивлялась всплывшим в голове воспоминаниям, ребята решили идти расспрашивать какое-нибудь начальство о двух временах отправления.