Индус повернулся и резко буркнул что-то, махнул рукой.
— Дань! — Оля позвала парня. — Кажется, он не понимает.
— Не понимает? — отвергнутый индусом Данила взвился на девушку. — Зато я понимаю! Этот Папаша уехал с нашими вещами. А мы тут остались без штанов! Что делать теперь?
Я смотрела на розовые горы, по которым бежала тень. После лепёшек с картохой было совсем хорошо. В голове ощущалась лёгкость и даже какое-то головокружение. В плохое верить не хотелось.
— Его машина беспокоила, наверное, уехал за нужной деталью, чинить, — предположила я.
— Точно, наш Папаша хороший, — присоединилась Оля. — Зачем ему наше добро в рюкзаках? Тем более мы можем вернуться в фирму и нажаловаться. Ему достанется.
— Да плевать они хотели! Мы что, договор с ними подписывали? — аргумент про хорошего Папашу Данила пропустил мимо ушей. — Ничего не докажем. Какое-то агентство в хибаре. Что им?!
— Данил, успокойся, надо просто подождать, когда приедет папаша с отремонтированной машиной, — примирительно сказала Оля.
— Вот вы какие беспечные! А если не приедет?! — грозно вопросил Данила.
— Тогда заночуем у них тут в домиках, я видела надпись «Hotel», — пожала плечами Оля. — А утром будем думать.
— Сначала будем ориентироваться на позитивный исход событий, — не удержалась я и подлила масла в огонь. Данила фыркнул, пнул землю, заворчал себе что-то под нос и, бубня, пошёл вдоль дороги.
— О-о-о, раздраконили, — вздохнула Оля. — Ничего, вернётся, сейчас лучше не трогать.
Мы уселась на камне и уставилась на горы, вот где красота. Огромные снежные шапки, розовые склоны, скользящие по ним тени облаков, и так насколько хватало глаз. Картина с невероятной глубиной, такой, что можно в ней утонуть. Чуть кружилась голова, думать не хотелось совсем. В мыслях я оставила только тот вариант событий, где индус возвращается, подлатав машину. Внутри почему-то обосновалась твёрдая уверенность, что так оно и будет.
— О-о-о, я смотрю тебя прям попустило, — Оля принесла из кафе три стакана с масалой ти картофельные лепёшки.
— Ага, люблю природу, города — нет, — фыркнула я.
— Города все одинаковые, — согласилась Оля, подавая мне стакан. — Люди да дома, только в Индии ещё и грязища.
На чай и лепёшки соблазнился Данила. На здоровенном камне нашлось место и для него.
— Отдыхаете? — он ещё не до конца успокоился, и вопрос прозвучал чуть злорадно.
— Медитируем, — без задней мысли ответила я, глядя на горы. А что? Это можно назвать медитацией.
— А зачем вообще медитировать? — прицепился Данила. — Никогда не понимал. Вот зачем?
— Ну, ты чистишь зубы, моешься, — ответила я. — Так и голову надо чистить изнутри от всякого. Чтобы убрать беспокойные мысли.
— Можно ведь просто почитать книжку, видюшку посмотреть, провести время с пользой. Зачем так тупо сидеть? — не отставал Данила.
— Ну, это даёт привычку оставаться спокойным перед лицом каких-нибудь проблем, сохранять ясность, — я старалась лучше подобрать слова, чтобы объяснить. — Не накручивать себя и видеть только суть проблемы, а не хоровод мыслей, которым она обрастает и от того кажется больше.
— Ага, то есть сидеть и ни о чём не думать, когда у тебя вещи угнали? — подытожил Данила.
— В идеале, — согласилась я. — Негативные мысли ведь не помогают ничего решить. Только действия.
— И что делать будем?
— Сядем в машину и поедем, Дань, — подруга, всё это время наблюдавшая за беседой хлопнула парня по плечу. — Вон она, смотри!
Я повернулась: на дороге показалась наша маленькая беленькая машинка с Папашей за рулём.
— Надо было съездить, заменить деталь, — сообщил нам индус, когда мы обступили его. — Дорога долгая и длинная, надо, чтобы всё было надёжно. Теперь всё хорошо.
Он похлопал рукой по капоту.
— Вы бы сказали нам, что уедете, — не выдержал Данила. — А то мы тут переживали.
— А Вишал вам не передал? — удивился Папаша. — Хозяин ресторана, куда вы пошли обедать?
Упомянутый хозяин как раз вышел к нам улыбаясь. Они перекинулись с нашим водителем парой слов на хинди.
— А я совсем забыл, — Вишал повернулся к нам всё с той же добродушной улыбкой. — А что же вы не спросили?
Мы продолжили наше путешествие по горному серпантину. По дороге часто попадались деревни, там хозяйственные женщины таскали на голове корзины, а то и просто мешки со всяким: продукты, какой-то домашний скарб. Один раз я заметила старуху, которая пристроила на голову огромную вязанку дров.
На местном рынке мы накупили гороха, ели сочные мягкие горошины, а пустые стручки выкидывали на дорогу в раскрытое окно. Здесь этого никто не осуждал, тем более органика, не пластик. Органики и так кругом полно. Разложится.
Проезжая деревню, мы несколько раз видели индусов, которые кололи специальными молотками большие валуны, получая камни поменьше. Данила эти делом заинтересовался.
— Сейчас весна войдёт в полную силу и понадобится укрепление горных маршрутов, восстановление после зимы, что селью порушило, водой. Вот они делают камни, — пояснил Папаша.
— А как-то по-другому долбить эти камни нельзя? — удивился Данила. — Машиной какой-нибудь. Это же однообразная механическая работа.
— Это — работа! — удивился индус. — Человек получает деньги и может купить еду. А ты предлагаешь взять вместо него машину? А он как?
— Ну, какую-то другую работу найдёт, интересную… — Данила посмотрел на нас.
— Ага, 3D-дизайнером или программистом, — по-русски продолжила Оля, улыбаясь. А по-английски тем же тоном добавила: — А чем не отличная работа, свежий воздух, движение?
— Горы, красота, — подхватил Папаша. — Сейчас ещё в один храм заедем, старинный!
Глава 4. Вова
К вечеру уставшие, но воодушевлённые мы добрались до места назначения. Данила пересматривал на фотике снимки скульптуры пятиметрового Шивы, мы с Олей разглядывали снежные вершины, которые теперь стали ещё ближе.
— А куда мы там приехали? — попыталась припомнить я.
— Опять забыла? — удивилась Оля. — Давай, ну постарайся.
Я силилась вспомнить. Но название снова вылетело из головы.
— Мотка, Топта, Копта… — пыхтела я.
— О, уже почти успех! Чопта! Ну-ка повтори!
— Чопта, — наш водитель улыбнулся, услышав среди русской речи знакомое слово.
— Ага, она название запомнить не может, — подтвердила Оля уже по-английски. — Индийские слова с трудом даются!
Мы вывалились из машины и оказались под сенью огромных рододендронов, покрытых пышными розовыми шапками. Я невольно замерла, разглядывая такую красотень. То ли от аромата, то ли от долгой поездки слегка кружилась голова.
— О, нравится? — обрадовался Папаша. — А это не только красиво, но и вкусно!
Он сорвал с ветки цветок и протянул Оле: — Там сок, пей.
Видя наше смущение, он сорвал ещё один цветок, приложил ко рту и высосал нектар: — Вкусно!
Я попробовала сделать то же, сладковатый вкус и запах чем-то напоминали розу.
— Да, прикольно, — покивал Данила.
— Только жалко такую красоту есть, — добавила Оля.
— Да тут их много! — махнул рукой индус, смотрите, — здесь же все горы розовые!
Папаша нашёл небольшой отель, где мы смогли остановиться. Оказывается, сезон ещё не начался и многие были закрыты. Мы оказались первыми гостями в небольшом комплексе из нескольких одноэтажных строений. Домишки маленькие, с тонкими стенами. Кафешка с открытой террасой под сенью рододендронов с видом на горы — вот и всё.
В горах было ощутимо холоднее, примерно как у нас в средней полосе где-то в апреле. Мы распаковали рюкзаки и достали куртки, сменили открытую обувь на треккинговые кроссовки. В отеле нам даже не стали выдавать бельё.
— Ночью холодно, — сказал Папаша. — Спите как в палатках, в спальниках, у вас ведь есть?
Снаряжение имелось, для этой поездки я специально попросила у коллеги тёплый спальник. Она притащила объёмный тяжёлый мешок на минус десять.
— Привезёшь мне монеток из Индии, — попросила коллега и добавила: — Я их в спирте промою, а потом проавтоклавирую.
Теперь я понимаю, что она определённо что-то знала про здешние санитарные условия.
Покидав вещи в наш домик, мы устроились в кафе на террасе. Солнце ещё грело, освещая макушки снежных гор, а вокруг благоухали рододендроны. Выбор еды здесь был не велик: тал, дошираки, уже знакомые нам лепёшки и масала-чай. Лепёшкам мы обрадовались.
— Красота, — оценила я, отхлёбывая масалу. — Если не смотреть вниз.
Надо заметить, что кафешка стояла на склоне, с одной стороны был вид на гостевые домики и горы. А с другой — обрыв, вроде небольшого ущелья. И вот там громоздилась огромная куча мусора, пакеты, одноразовые тарелки, пластиковые стаканчики и прочее.
— А они не парятся, не первый год кидают, — заметила Оля.
— И почему индусы так не берегут свою природу? — Возмутилась я. — Привезли же сюда эти стаканы, и всё, что там у них валяется, так, значит, есть на чём увезти.
— В Швейцарии природу любят, мусор перерабатывают, — мечтательно протянул Данила. — Сидели бы сейчас там и любовались видом, но раз в десять дороже обошлась бы поездка.
Я вздохнула. Такую поездку протянула бы только Оля, это она работает в финансовом отделе в международной фирме. Данила — вольный художник. А я учёный, недавний аспирант, которым вообще прилично платить не положено. На аренду квартиры в иной месяц у меня улетало больше, чем выходила зарплата. Приходилось выкручиваться: ездить на оптовый рынок за камнями и собирать браслеты на продажу. Как-то удавалось протянуть в голодные месяцы, когда платили голый оклад. На Индию вон даже отложить получилось.
Когда стало вечереть, мы прогулялись по тропинке рядом с отелем, нашли там гигантский рододендрон. Мы с подругой смогли забраться на толстую нижнюю ветку, а Данила нас сфотографировал.
Пока мы наслаждались видами, стемнело, и пришла пора укладываться спать. Душа в отеле не оказалось, да и кто бы полез в него в такую холодину. Обошлись влажными салфетками и закатались в спальники, стуча зубами. Хотя мне долго стучать не пришлось, пусть тяжёлый и объёмный, спальник коллеги оказался необыкновенно тёплым и уютным. Согревшись, я тут же скользнула в сон.