Кандагар
В гостинице для проезжающих он знакомится с бельгийцем, которому рассказывает, что едет из Кабула в Борас. На велосипеде.
– Ты едешь на велосипеде от самого Кабула? – спрашивает бельгиец.
Пикей отвечает встречным вопросом:
– Как думаешь, это много?
– Да, это 500 километров, для велосипедной поездки много. И ты намерен проехать так еще много тысяч километров? До города, который называется… как его, Борас? Он… он в Швейцарии?
«Придется подождать, ты вся сине-зеленая от синяков, нельзя так ехать».
– Да.
– Ты уверен?
– Да, Борас в Швейцарии.
– Точно уверен?
– На все сто.
Но бельгиец не верит. Тогда Пикей показывает письмо от Лотты. Он читает. Потом достает карту и принимается водить по ней пальцем.
– Вот! – говорит он наконец. – Вот Борас.
– Это разве не Швейцария? – спрашивает Пикей.
– Нет, Швеция, – смеется бельгиец.
– Но звучит почти одинаково, в чем разница?
– Это две разные страны, – заявляет бельгиец.
Теперь очередь Пикея сомневаться.
– Ты уверен?
Бельгиец доказывает с помощью карты. Тут-то ему и открывается правда. Какой же он дурак! Она сама говорила, что она шведка. А он думал, что шведы живут в Швейцарии. Теперь он вспоминает, что она все время его поправляла.
– Нет, у нас не делают часы, в моем родном городе ткут ткани, – повторяла она.
И все-таки он продолжил путать Швецию со Швейцарией. Перед бельгийцем он оправдывается тем, что никогда не видел такую детальную карту. Здесь обозначена каждая улица, и на карту наложена сетка с точными указаниями долготы и широты. До этого он видел только приблизительно набросанные карты, которые продавались на рынках в Индии, совершенно бесполезные для велосипедиста, ищущего дорогу из Нью-Дели в Борас. Поэтому до этого момента он все время уточнял дорогу. И Кандагар, в любом случае, лежит в нужном направлении.
– Или нет?
– В нужном, в нужном, – успокаивает его бельгиец.
Но Пикей не может свалить всю вину на плохие карты, он вынужден это признать. Он-то считал, что жители Швейцарии зовутся шведами, а все, что имеет отношение к Швейцарии, называют шведским. И только теперь понял, как дело обстоит в реальности. «Но зачем, – думает он, – зачем же давать двум странам такие похожие названия?» Это же приводит к недоразумениям.
Он вдруг задумывается о том, что вся эта затея, возможно, так же нелепа, как его заблуждения по поводу названия и местонахождения Швеции, и все еще безнадежнее, чем он полагал вначале. И тот факт, что Швеция и Швейцария – это две разные страны, вдобавок, вероятно, означает, что ему придется ехать еще дальше. Он спрашивает у бельгийца.
– Почти на тысячу километров дальше, – кивает тот.
Он идет на почту, просматривает письма в коробке с надписью «до востребования» и находит голубой конвертик авиапочты – от Лотты. Его сердце ликует, и он открывает письмо. «Мой любимый П. К…» – он читает так же жадно, как верблюд глотает воду.
«Скоро будет девять вечера, а я проскакала на лошади шесть часов без перерыва, – пишет Лотта. – П. К., я, если честно, переживаю, что тебе приходится так далеко ехать совсем одному. По собственному опыту я знаю, что это не самое легкое путешествие. Мы ездили впятером – четверо взрослых и ребенок. Если бы с нашей машиной что-то случилось, мы бы помогли друг другу. Но ты едешь один, кто поможет тебе, если ты попадешь в беду?»
Он задумывается над ее предупреждением. Значит, она хочет, чтобы он с кем-нибудь объединился. Для путешествующих в одиночку долгий путь из Индии в Европу – это не шутки, в этом она права, но ему негде найти попутчиков. У него есть спальный мешок и велосипед. Это уже хорошо. А еще у него есть мольберт, улыбка и способность находить общий язык с самыми суровыми критиками.
К тому же он уже начал получать удовольствие от путевых трудностей. Усталость от долгого сидения на велосипеде, утомление, которое одолевало его во второй половине дня, радость от того, что вечером его ждут еда, вода и плетеная кровать, на которой он сможет вытянуть ноющие ноги – все это отвлекало его, отгоняло сомнения и тоску по дому.
Если бы весь путь он проделал на самолете, это было бы не только дорого, намного дороже, чем он мог себе позволить, но и слишком просто. Так путешествуют богачи, но не такие, как он, – настоящие путешественники. До сих пор он преодолевал все препятствия. Он вспоминает Александра Великого, который с мечом в руке проделал тот же путь, хоть и в противоположном направлении.
«Я слышала, что по дороге ты встретил много людей, готовых помочь. Ты умеешь завоевывать доверие окружающих с помощью блокнота и карандаша. Когда я думаю об этом, тревога отступает», – пишет Лотта.
Пикей сосредотачивает мысли на своей цели: «Скоро мы снова будем вместе».
Кандагар
Афганистан кажется ему современным и при этом древним. Таких ровных и хороших дорог, как те, по которым он ехал в последние дни, в Индии нет. Индийская дорога с гордым именем «Великий колесный путь» сравнима разве что с местными гравийками, думает он. Но в Афганистане странные нравы – по улицам ходят почти что одни мужчины. Женщины, которых он видит, прячутся под плотными занавесками из ткани.
Как всегда, он находит новых друзей. Это его сильная сторона – легко находить контакт с незнакомцами. Пикей шутит с теми, кого встречает, потому что добрый смех всегда ломает лед, стирает языковые барьеры и культурные различия. Кроме того, он рисует людей, которых видит. Сразу делает набросок, чтобы было что показать моделям, и это еще ни разу его не подводило. Даже полицейские и солдаты смеются, увидев его рисунки.
Главный врач кандагарской больницы, посмотрев на его работы, приглашает его к себе домой, чтобы он нарисовал портреты его четырех жен.
Так путешествуют богачи, но не такие, как он, – настоящие путешественники.
– Конечно, с радостью! – отвечает Пикей и на следующий день приезжает к нему на велосипеде.
Судя по дому, похожему скорее на дворец, врач неимоверно богат. Дворецкий скептически оглядывает Пикея и впускает его. Врач сам проводит его внутрь и рассказывает, что мебель привезена из Парижа и у него и его жен нет недостатка в роскоши.
В центре дворца находится круглая комната, в которой стоит полукруглый диван. На нем сидят первая, вторая и третья жены. Их лица открыты, что необычно для Афганистана. «Наверное, они закрываются чадрой, только когда выходят на улицу», – предполагает Пикей. Он здоровается с каждой: складывает руки, кланяется и говорит, как принято в Индии, «намасте».
Врач и три его жены смотрят на него с любопытством и дружно бормочут: «Привет».
Потом входит четвертая жена – по крайней мере, так кажется Пикею. Существо, которое приближается к нему, больше похоже на ходячую палатку, но где-то под темной буркой определенно должен прятаться человек. Врач показывает на палатку, и он понимает: вот жена, которую он должен нарисовать.
Пикея оставляют наедине с четвертой женой в боковой комнате. Он долго сидит перед ней в оцепенении, не зная, как нарисовать портрет куска ткани. Наконец она заговаривает с ним, и он изумляется: девушка, которая находится под этой занавеской, говорит на прекрасном английском с американским акцентом. Если закрыть глаза, можно подумать, что это американская туристка.
Потом она снимает бурку и ошарашивает его еще больше. На ней облегающая футболка, джинсы и туфли на высоком каблуке, она сильно накрашена и пахнет сладкими духами. Но на вид ей самое большее пятнадцать лет.
«Конечно, она красивая, даже очень», – думает он. Контраст с унылым, тяжелым куском ткани просто невероятный. Но когда он понимает, как она молода, ему становится грустно. Он вспоминает ее мужа, главного врача – 64-летнего, морщинистого, лысого и толстопузого. «Бедная девочка! – думает Пикей. – Что за печальная судьба!»
Первое удивление сменяется грустью и возмущением. «В будущем надо положить конец таким устаревшим традициям, как многоженство и брак по принуждению, – думает он. – Любовь нельзя планировать и регулировать. Любовь должна быть свободной. В будущем все ищущие любви люди Афганистана и Индии должны быть свободны в выборе партнеров».
Он говорит себе, что он – самый счастливый индиец в мире. В противоположность девочке, которая сидит напротив, Пикей получил возможность нарушить традицию. Но при этом он помнит, насколько неясна пока его судьба. Разлука с Лоттой, невыносимая тоска, долгое путешествие на велосипеде. Действительно ли он так счастлив? Молодая жена врача хотя бы точно осведомлена о своем положении. Он же понимает, как неопределенно его будущее. Куда приведет его путь? Доедет ли он до далекого города Бораса и будет ли вновь с Лоттой? Увидит ли он когда-нибудь еще в этой жизни отца, сестру и братьев?
Он свободен, и жизнь его легка, хоть он и вынужден до изнеможения крутить педали. Главная его забота – чтобы сердце билось. Чем больше он думает о своем одиночестве, тем слабее становится ощущение свободы и счастья. Наверное, Лотта права – слишком опасно одному ехать из Индии в Европу на велосипеде.
Муж девочки уже много раз заглядывал в комнату с вопросом, скоро ли будет готов рисунок. Он должен начать работу, но не может, никак не может, мысли скачут в голове, он будто парализован. Вместо того чтобы рисовать портрет, он спрашивает у юной четвертой жены:
– Вы счастливы?
– Да, я счастлива, – быстро отвечает она.
– И вы в самом деле любите своего мужа?
– Да.
– Всем сердцем?
– Я его люблю.
– А как вы думаете, он вас любит?
– Да.
– Но у него еще три жены.
– Меня он любит больше всех.
– Почему вы так решили?
– Я получаю все, на что покажу. Хочу новые духи из Парижа – он звонит по телефону, и через неделю духи присылают по почте.
– Но разве не было бы лучше выйти замуж за ровесника?
– Я не доверяю молодым парням, они обещают все на свете и говорят, что будут любить тебя одну, но никогда не сдерживают обещания.