Сейчас в лице Сашеньки Абрамовой нет-нет, а проскальзывал самый неподдельный ужас. Пусть и старательно подавляемый, но для Лены заметный. Однако, Анюта совершенно ничего не ощутила. Она даже оживилась, охотно съела предложенный Сашенькой пирожок, и было видно, что теперь она с полудетской заинтересованностью ожидает обещанных ей чудес.
Сашенька и майор Матвеева тем временем украдкой переглянулись между собой, и шоу началось. Ибо представление, данное для Ани Булавиновой, было только малой, надводной частью гигантского айсберга. Вопросы с постоянством карусели вертелись вокруг одной и той же оси. Словно невидимый барьер не позволял Ане выйти за круг дозволенных ей тем. Любит ли ее Дружников, будет ли здоров Павлик, долго ли проживут мама и Константин Филиппович? На все это Аня получила в ответ простое и успокаивающее «да». Хорошо ли ее Олегу с новой женой, бросит ли он когда-нибудь ее, Анюту, выйдет ли в будущем толк от работы в университете и даже станет ли меньше в их семье денег? Тут уж однозначно прозвучало тоже вполне мирное «нет». Вскоре Аня утратила оживление и интерес. И стала прощаться. Сашенька и Лена ее не удерживали. Майор Матвеева лишь извинилась, что из-за собственных, производственных перипетий, вынужден задержаться, и пусть Анюта ее не ждет. Впрочем, Аня и не настаивала.
– Что вы на это скажете? – спросила Лена у Сашеньки, когда за ее подругой захлопнулась дверь. – Сашенька, Александра Григорьевна! Да что с вами! Господи!..
Сашенька, только что вернувшаяся из прихожей, вместо того, чтобы сесть к столу на свое место, встала у стены, мало отличаясь цветом лица от ее синевато прозрачного кафельного фона, и теперь медленно сползала вниз.
– Да что случилось? Илья! Илья! – закричала Лена, успев подхватить Сашеньку и удержать ее от неминуемого падения на пол.
– Не надо! Не беспокой его! Сейчас пройдет. Помоги мне сесть, – попросила Сашенька, и, опираясь на руку Матвеевой, кое-как заковыляла к ближайшему стулу. – Дай мне, пожалуйста, воды похолодней. И окно открой, я задыхаюсь.
Через четверть часа дыхательных упражнений и после трех кружек воды со льдом Саша Абрамова, наконец, пришла в себя. И Лена поняла, что теперь можно разъяснить случившееся.
– Сашенька, пожалуйста, ответьте мне, что происходит? Я не для себя спрашиваю, поймите, – обратилась к ней Лена.
– Никогда ничего подобного не видела. И надеюсь, никогда больше ни увижу, – при этих словах Сашеньку передернуло. Но не от отвращения, скорее, от какого-то животного страха. Сашенька сказала вдруг дрожащим шепотом:
– Лена, там два человека в одном. Этого быть не может, но это так. Один из них женщина, а вот второй… Это даже не человек. Это черт его знает что.
– Что? Кто? Саша, да говорите же! – тут уж испугалась и Лена.
– Не знаю. Он, оно. У каждого из нас есть свой ангел за плечом. Но его не дано видеть никому, даже мне. Вот и у нее, над ней, вокруг нее, тоже. Но это не ангел. И не просто сила. Чужая личность, очень страшная. Кем-то посланная или приставленная, – Сашенька судорожно всхлипнула. – Я не могу сказать точно. Я и в самом деле никогда ни с чем подобным не имела дела.
– Тогда, позвольте, я вам помогу. Я стану вас спрашивать, а вы отвечайте? Как обычно, – предложила Лена, и ее голос задрожал. Однако, как офицер безопасности, она сразу же взяла себя в руки. – У этого нечто есть цвет?
– Да, красный, скорее пурпурный. Это Страж, – совершенно непонятно ответила Сашенька.
– Страж? Какой страж? Чей страж? Анютин страж? – Лена от неожиданности не сразу нашла нужную форму вопроса.
– Нет, не ее, а при ней. Сам по себе Страж не опасен. Опасен тот, кто его послал, – еще более загадочно ответила Сашенька.
– Ну, хорошо. Стража пока оставим. Его послал человек, по фамилии Дружников?
– Да, он, – Сашенька согласно кивнула и, похоже, испугалась куда сильнее.
– Страж нужен, чтобы держать Аню в повиновении? – продолжала задавать вопросы Лена.
– Да, для этого, – коротко ответила Сашенька.
– Это из-за Стража она перестала быть сама собой?
– Да, из-за него, – Сашенька осталась так же кратка, как и в предыдущий раз.
– Если Страж не прекратит свою гнусную работу, с Анютой может случиться что-то плохое? – спросила Лена и замерла в тревожном ожидании.
– Да, может. Она умрет. Я знаю, – сказала Сашенька и ужаснулась своим словам.
– Как быстро? То есть, у нас есть хотя бы год? Несколько лет? – Лена была в панике, но старательно держала себя в руках.
– Несколько лет у вас есть, но не больше трех. Потом Страж окончательно парализует ее личность, и та не сможет управлять телом. Тогда произойдет разрыв и конец, – против обыкновения подробно ответила Сашенька.
– Саша, скажите еще вот что. Есть ли человек, которому по силам спасти Аню и остановить того, кто послал Стража? – задала Лена самый важный вопрос.
– Такой человек есть, – ответила Сашенька, и при этих словах на ее милое лицо вернулась прежняя, нежная улыбка.
– Я не буду спрашивать вас о нем. Я и так знаю, кто он такой. И вот что, Сашенька, вы обязательно должны с ним познакомиться! – с неожиданным жаром предложила Лена Матвеева.
– Знаешь, Лена, дорогая моя, я теперь это дело и сама не оставлю. Очень уж оно жуткое и необычное. Я тебе еще понадоблюсь. А может, и твоему человеку, – Сашенька хитро подмигнула.
– А вы не боитесь? Мне показалось, что…
– Девочка моя, боюсь, и даже очень. Ты не представляешь, как боюсь. Потому что, ты не представляешь, что я видела. Мы тихие, и, к слову сказать, беззащитные люди. И я, и мой Илюша, – Сашенька с печальной нежностью посмотрела в сторону комнаты сына. – Но знаешь, с другой стороны, я часто спрашивала себя, особенно в одинокие вечера, зачем Господь послал с нами на землю свои необыкновенные дары? Уж, наверное, знал, они пригодятся. Теперь я уверена, что это так.
– Наверное, вы правы. Наверное, я еще не раз к вам приду. И если смогу, покажу вам своего человека. Но вы мне поверьте, Александра Григорьевна, – здесь Лена перешла на официальный тон. – Я постараюсь уберечь от беды и вас и вашего Илюшу. В случае чего, в случае нашего, так сказать, «провала», вы со мной никаких отдельных дел не имели и ни о каком Страже слыхом не слыхивали. Да, кстати, наша кампания против повелителя Стража завершится успехом?
И тут произошло невиданное. Саша Абрамова впервые растерянно промолчала. Потом все же сказала:
– Девочка моя, я не знаю. Надо же, это единственный случай, когда у меня не нашлось ответа на вопрос. Наверное, потому, что это не в нашей, людской компетенции. Тут уж, как говориться, на все воля Божья.
Уровень 48. Заседание продолжается
– Вот такие пироги! – вздохнула Лена, закончив пересказывать результаты своего посещения Саши Абрамовой.
– Значит, времени у нас совсем мало. А с другой стороны, его никогда не было достаточно, – ответил Вилли. Несмотря на страшную новость, внешне он был абсолютно спокоен. Да и чего теперь-то волноваться? Ясность в их положении только добавила ему уверенности и сил.
– Две цели, хотя и параллельные, могут сильно затруднить дело. Плохо, что приоритет нельзя отдать ни одной. Ты же не согласишься пожертвовать Аней? Даже ради общечеловеческого благополучия.
– Конечно, не соглашусь. Какое я могу принести благополучие совершенно абстрактному для меня человечеству, если окажусь не в состоянии уберечь от гибели самое дорогое для меня существо? Для будущей выгоды незнакомых людей позволить убивать своих близких? Мерзость какая.
– Ну, знаешь, многие до тебя ревнители счастья человеческого так не мыслили. La revolution devore ces enfants. Революция пожирает своих детей. В отечественном варианте: лес рубят, щепки летят, – возразила Лена.
– Вот пусть у них щепки и летят. А если кто в нашем приговоренном мире согласен купить спасение ценой жизни моей Ани, то я тому не защитник и не помощник. Таким экземплярам с Дружниковым как раз по дороге. Ведь даже наш Скачко, твердолобый куркуль, и тот бы меня понял. Вспомнил бы своих детишек, ради которых горло готов грызть, и понял бы! – Вилли не на шутку раскипятился, вскочил с кресла и зашагал по комнате.
– Ну, успокойся. Я ведь нарочно. Тебя подначиваю. Чтоб ты определился сам с собой. А чем метаться по квартире и пугать моего Барса, – тут Лена кивнула в сторону огромной кавказской овчарки, которая одуревшими со сна глазами следила за передвижениями генералиссимуса, – ты бы угомонился и сел. И занялся делом. Надо прикинуть наши возможности и подвести итоги тому, что мы на сегодняшний день имеем с гуся.
Вилли, пробурчав еще нечто разгневанное и невразумительное, плюхнулся обратно в кресло. Барс, убедившись, что будоражащих его сон метаний более не предвидится, зевнул, положил морду на передние лапы, и сладко засопел.
– Ладно, давай своего гуся, и сигареты кинь заодно. Как начал с Эрнестом Юрьевичем тянуть за компанию, так теперь бросить не могу, – пожаловался Вилли. – Впрочем, от курения я точно не загнусь. Это было бы смешно.
С гуся они имели не так, чтобы очень много, но и немало. Положение дел обнадеживало. Хотя это были даже еще не дела, а только самое их начало.
С Васей Скачко пока все шло по плану. Его «извращенная лужайка» колесила целое лето по южным, курортным городам и весям, и гастроли сложились более чем удачно. Еще бы! Вася не просто раздал долги и проценты, но полностью умудрился выплатить банковский заем. Теперь ему предстояло поработать на благо их секретного сообщества. Которое Лена для удобства обозначила под кодовым именем «Крестоносцы удачи».
Скачко, что, впрочем, было вполне ожиданным, по привычке и в силу неразумности, попытался торговаться с генералиссимусом. О будущем финансовом вкладе в общую кассу и о доле собственных удач. Но был строжайше остановлен и вразумлен внушением о том, насколько неуместен здесь торг. Вилли раз и навсегда, причем в сильных и местами непечатных выражениях, разъяснил Васе все спорные пункты их договора. Что Вася отныне может и должен делать только то, что ему велено. Что личное мнение его, Васи, потребуется лишь в том случае, если генералиссимус захочет его услышать. Что финансовое его участие в делах сообщества не его собачьего ума дело. И что если он, Вилли, прикажет ему снять с себя последние штаны, то Вася сделает это так быстро, насколько ему позволят собственные габариты и покрой этих самых штанов. А если господину Скачко что-то не нравится, пусть скажет об этом немедленно, Вилл