Диспетчер попросил предоставить подробности, и звонившая сообщила, что насильник был вооружен ножом, что он делал снимки и что жертва не опознала его. Возможно, он провел в квартире всю ночь – жертва утверждает, что он слышал ее телефонные разговоры. В 8:03 звонившая сообщила, что жертва только что обнаружила нож в своей ванной, а в 8:04 – что прибыла мать жертвы. Жилой комплекс располагался в полутора километрах от отделения полиции, через пару поворотов. Пока диспетчер выслушивал сообщение, несколько полицейских уже отправились на место происшествия и прибыли в 8:03, 8:04 и 8:05.
Была также вызвана скорая помощь. Как и специалисты с собаками в надежде на то, что те возьмут след нападавшего.
В 8:04 прибыла как раз Энн Майлз – эксперт отдела криминалистики по анализу места преступления. Припарковавшись у комплекса, она прошла в квартиру потерпевшей на первом этаже. Внутри она застала восемнадцатилетнюю девушку с волнистыми волосами и карими глазами и спросила ее, что произошло.
Мари тогда впервые рассказала сотруднику полиции о том, что случилось с ней тем утром. Но, несмотря на всю важность момента, некоторые детали уже ускользали из ее памяти. Позже она помнила, как сидела и дрожала в углу, закутавшись в одеяло, пока прибывали другие полицейские; помнила, как говорила с бригадой скорой помощи; помнила, как пересела на кушетку рядом с Пегги – но не помнила, как беседовала с женщиной-криминалистом, несмотря на то что ее рассказ был достаточно подробным.
Мари рассказала Майлз, что проснулась, когда над ней навис мужчина с ножом. Он сдернул с нее одеяло, связал ее и приказал перевернуться на живот. Потом сел верхом, завязал ей глаза, сунул в рот кляп и приказал перевернуться обратно. После он трогал ее по всему телу и насиловал. Похоже, что на его руках были перчатки. Он сказал, что надел презерватив. Она слышала щелчки и видела что-то вроде вспышек. Он сказал, что сфотографировал ее и что опубликует фотографии онлайн, если она обратится в полицию. Потом он ушел через переднюю входную дверь. Она слышала, как дверь захлопнулась.
Майлз попросила Мари описать мужчину. Девушка сказала, что не очень хорошо разглядела его. Все произошло так быстро. Все, что она могла припомнить – так это то, что он был белым. С голубыми глазами. В сером свитере. Майлз попросила вспомнить, было ли что-то характерное в его голосе или в чем-то другом, и Мари повторила, что все происходило быстро и казалось размытым.
Майлз спросила, долго ли длилось нападение. Девушка ответила, что не имеет ни малейшего представления.
Мари сказала, что насильник сбросил ее сумочку на пол. Неизвестно зачем.
В задачу Майлз входил сбор физических улик, поэтому вместе с Мари она осмотрела квартиру. В спальне она увидела сумочку на полу и бумажник на кровати. Из бумажника пропали ученические права Мари. Майлз нашла их на подоконнике.
Рядом с кроватью, на пластиковом мешке для мусора Майлз увидела большой нож с черной рукоятью. Мари сказала, что это ее кухонный нож – тот самый, которым угрожал ей насильник. На кровати лежал шнурок – очевидно, тот, которым нападавший связывал Мари руки. В углу спальни на компьютерном мониторе Майлз нашла второй шнурок, привязанный к женскому белью. «Шнурок и белье, вероятно, использовались в качестве повязки для глаз или кляпа», – написала позже Майлз в отчете. Мари сказала, что это шнурки от ее кроссовок, стоявших в гостиной.
Майлз спросила, запиралась ли Мари накануне вечером. Девушка ответила, что не уверена. Майлз проверила входную дверь и не обнаружила следов взлома. Затем проверила раздвижную стеклянную дверь в задней части квартиры. Она была не заперта и слегка приоткрыта. Майлз шагнула на заднее крыльцо и осмотрела перила. По большей части они были покрыты грязью, но один участок, примерно метр в длину, казался протертым, как если бы через него перелезали.
Майлз постаралась найти следы ДНК на раздвижной стеклянной двери, взяв ватными палочками образцы с ручек внутри и снаружи. Сделала фотографии внутри и снаружи квартиры – штук семьдесят, не меньше, обращая внимание на каждую деталь, которая могла бы пролить свет на случившееся тем утром: на перила крыльца, на ученические права на подоконнике в спальне, на подставку для ножей на кухне, в которой отсутствовал один нож, на кроссовки без шнурков. Кроссовки стояли в гостиной рядом с диваном. На диване находилась пара прислоненных к стене плюшевых игрушек – пятнистая корова и собака с белыми лапами.
Покинув квартиру Мари, Майлз составила двухстраничный отчет – простое перечисление предпринятых ею шагов. В отчете ничего не говорилось о том, что она сама думает по поводу происшествия; в нем описывалось только то, что она видела и делала.
Полицейский департамент Линвуда насчитывал семьдесят девять кадровых сотрудников, обслуживающих город с населением в тридцать четыре тысячи человек. В 2008 году Мари стала одной из десяти предполагаемых жертв изнасилования, чьи случаи расследовал департамент. Из-за такого небольшого количества инцидентов в отделе уголовных расследований не было особой группы по изнасилованиям.
Утром, когда Мари сообщила об изнасиловании, начальник отдела, коммандер Джеймс Нельсон, обошел все квартиры в ее доме, чтобы опросить потенциальных свидетелей. Мужчина из квартиры 203 сказал, что не слышал и не видел ничего необычного. Он был единственным жильцом, с которым поговорил Нельсон. В квартирах 103, 201, 301, 302, 303 и 304 никто не ответил.
Нельсон попытал удачи в соседнем доме. Он опросил трех жильцов, и все утверждали, что не видели и не слышали ничего подозрительного. В семи других квартирах не отвечали.
Примерно в четверть восьмого прибыла группа с собакой. Собака «взяла след на юг, в направлении служебного здания, хотя он никуда не привел», – докладывал сотрудник. На севере, в районе парковки, собака ничего не обнаружила.
Позже утром на место происшествия прибыл второй криминалист. Как и Майлз, детектив Джон Келси составил двухстраничный отчет. Но, в отличие от Майлз, он написал его одиннадцать дней спустя, когда Мари уже отреклась от своих показаний. Келси тоже обошел квартиру и в отчете перечислил свои наблюдения: кроссовки без шнурков «стояли на подошвах рядом друг с другом у края дивана и у двери в спальню, как если бы их туда поставили (аккуратно)… Кровать выглядела так, как будто ее потревожили, но у изголовья, рядом с двумя подушками, стоял небольшой вентилятор… Я не заметил ничего, что могло бы служить повязкой для глаз».
Келси снял отпечатки пальцев с ручек выдвижной двери. На внутренней стороне стекла он обнаружил частичные отпечатки, которые сохранил в картотеке. Хотя Мари утверждала, что насильник вышел из дома через переднюю входную дверь, Келси ничего не сообщал о том, брал ли он с нее отпечатки пальцев или образцы ДНК. Как об этом не сообщала и Майлз, проведшая экспертизу раньше.
Келси осмотрел спальню с помощью альтернативного источника света в поисках характерного свечения биологических жидкостей. На одеяле и на покрывалах на полу он ничего не обнаружил, но увидел два пятна на матрасе. На кровати он обнаружил пару волосяных фолликул и какие-то волокна, которые забрал в качестве улик.
В целом Келси собрал и задокументировал восемнадцать образцов – свидетельства личной жизни Мари, упаковал в пакеты все постельное белье, от розового одеяла до наматрасника, а также кроссовки, бумажник и ученические права.
Сержант Джеффри Мэйсон, детектив полиции Линвуда, прибыл примерно без четверти девять. Снаружи стояли Уэйн, личный помощник Мари по проекту «Лестница», и ее соседка сверху. В самой квартире на диване сидели Мари со своей приемной матерью Пегги. Девушка была закутана в одеяло. Она то успокаивалась, то вновь начинала всхлипывать.
Расследовать дело предстояло Мэйсону. Он подошел к Мари и представился.
Тридцатидевятилетнего Джеффри Мэйсона повысили до сержанта и перевели в отдел уголовных расследований всего лишь за шесть недель до этого.
Большую часть своей жизни он провел в Орегоне. Начинал с диспетчера округа Уаско и дослужился до сотрудника полиции штата Орегон. Дольше всего, почти девять лет, он проработал в городке Даллес, где получил медаль за доблесть.
На его счету было несколько десятков различных подготовительных курсов. Он посещал школу снайперов, изучал деятельность байкерских банд. Научился допрашивать подозреваемых и интерпретировать язык их тела. Но, как отмечено в его личном деле в графе учебно-методических программ, лучше всего он знал темы: выращивание марихуаны в домашних условиях; уличная торговля наркотиками; политест на наркотики; операции по разведке и предотвращению; поиск тайников; мексиканский метамфетамин. Среди прочих были курсы по аэронаблюдению (как распознать сверху участок с марихуаной среди другой растительности) и проникновению в подпольную лабораторию по производству наркотиков. Он вращался в мире тайных операций и осведомителей, потребителей и продавцов наркотиков.
В полицейском департаменте Линвуда Мэйсон работал с 2003 года. До недавнего повышения он провел четыре года в патруле и год прослужил детективом в отделе по борьбе с наркотиками, заслужив похвалу за преданность делу и надежность. Начальство ценило его за профессионализм, проявлявшийся в том числе в письменных отчетах («тщательных и продуманных, с минимумом ошибок»), и лидерские качества («врожденную способность к преподаванию»). Один из сержантов похвалил «превосходные профессиональные привычки» Мэйсона, позволявшие тому работать с минимальным руководством.
За девятнадцать лет службы в правоохранительных органах Мэйсон имел дело с изнасилованием всего лишь пару раз. Он прошел курс по этой теме, но это было давно, в середине 1990-х.
При первой встрече с Мари его поразили ее спокойствие и прямота.
– У меня не было большого опыта общения с жертвами изнасилования, – позже признавался он. – Но я не ожидал такой реакции. Она не рыдала. Она вела себя так, как будто случившееся было рядовым событием – произошло и произошло.