Наконец в марте сторона обвинения сделала Мари предложение. Это было так называемое «предварительное соглашение о переквалификации»: если Мари будет выполнять некоторые условия на протяжении следующего года, то обвинение о ложном заявлении снимут. Для этого ей придется посещать психиатра. И она будет находиться на испытательном сроке. И ей придется оплатить судебные расходы в размере 500 долларов.
На взгляд Фельдмана, это была неплохая сделка. Выполнив ее условия, Мари останется чиста перед законом.
Мари хотела, чтобы все это побыстрее закончилось.
Поэтому в марте она в шестой раз отправилась в суд в сопровождении одного лишь адвоката и согласилась на сделку.
В Киркленде капрал Киси продолжал работать над делом. Он переходил от одного кондоминиума в жилом комплексе потерпевшей к другому, спрашивая, не видел или не слышал ли кто-то чего-нибудь подозрительного. Опрашивал технических работников. Поговорил с соседом, приходившим к женщине настраивать телевизор за два-три месяца до нападения. Расспросил соседку, которая сообщила, что кто-то пытался проникнуть в ее дом. Посетил местные заведения – продуктовый магазин, автозаправку, аптеку, – чтобы попросить их предоставить записи видеонаблюдения, сделанные утром в день нападения. В поисках совпадений собрал сведения о других нападениях – в Сиэтле, в ближайших городках Шорлайн, Кенмор и Ситак.
Но через два месяца, когда его усилия ничего не принесли, Киси пришлось оставить это расследование. По ротации он вернулся к патрульной деятельности. С любой дополнительной информацией отныне придется разбираться Уэбер. В период с Рождества до Нового года детективы в процессе передачи дела еще раз просмотрели все относящееся к нему и решили, что последней надеждой остается анализ ДНК.
В процессе расследования был установлен более или менее подходящий подозреваемый. Тем утром, когда пожилая женщина позвонила в полицию, один из ответивших на вызов полицейских Киркленда подъехал к комплексу примерно в пять тридцать. На парковке он увидел «тойоту» с заведенным двигателем, на пассажирском сиденье которой находился мужчина. Когда полицейский подошел к автомобилю и постучал по стеклу, мужчина сообщил ему свое имя и дату рождения. Полицейский проверил информацию, позвонив диспетчеру.
Мужчина сказал, что живет в одном из этих зданий. Он машинист и сейчас поджидает приятеля, проживающего в этом же комплексе и работающего на том же предприятии, чтобы вместе поехать на работу. Полицейский поблагодарил машиниста за сотрудничество и начал отходить от автомобиля. В этот момент ему перезвонил диспетчер и сообщил, что на имя мужчины в июне выписан ордер на арест за непристойное поведение.
Получалось, что в районе предполагаемого преступления находился человек, обвиненный в преступлении на сексуальной почве. У него даже была подходящая под описание толстовка.
Но машинист отрицал свою причастность. По его словам, он находился у себя в кондоминиуме с двух часов предыдущего дня. А когда полицейские провели опознание, жертва сказала, что он ей не кажется похожим на преступника, хотя она не уверена. К тому же он весил 109 кг, что вряд ли можно отнести к среднему телосложению. Тем не менее он оставался подозреваемым до выяснения подробностей.
В патрульной криминалистической лаборатории штата Вашингтон аналитик снял пробу со шнурка, которым связывали руки женщины, и обнаружил мужскую ДНК. Образца было недостаточно, чтобы составить полный генетический профиль. Но он позволял провести Y-STR-анализ, сужающий число подозреваемых до родственников-мужчин. В государственных лабораториях такой анализ не делали, но делали в некоторых частных.
Уэбер попросила машиниста предоставить образец ДНК для сравнения. Он согласился, позволив детективу взять мазок ватной палочкой с внутренней стороны щеки.
В июле 2009 года Уэбер отправила палочку и шнурок в частную лабораторию и стала ждать ответа.
Конечно, этот анализ с его ограничениями не мог точно установить, был ли машинист преступником. Но он мог точно установить, что он им не был.
Полтора месяца спустя, в последний день августа Уэбер получила ответ. Машинист исключался. ДНК принадлежала кому-то еще.
На этом возможности Уэбер заканчивались. Больше она не могла ничего поделать. 2 сентября она перевела дело в разряд неактивных и перешла к другим.
Благодаря сделке Мари теперь не грозило тюремное заключение. Но она испытывала огромное чувство потери. Долгие месяцы ожидания собственной участи и последующие тоскливые годы опустошали ее изнутри.
Мари перестала посещать церковь.
– Я злилась на Бога, – говорит она. Как следствие, они постепенно отдалились друг от друга с Джорданом. – Мы оставались друзьями, но не разговаривали так часто, как раньше.
Мари потеряла интерес к фотографии. Круглые сутки напролет сидела дома и смотрела телевизор.
Она оставила мысли о колледже. Устраивалась на работу, не требующую особого усердия.
– Мне было так плохо. Казалось, я нахожусь в глубокой темной яме. Мне было трудно чем-то заниматься.
В магазине одежды она стояла за кассой, навешивала ярлычки, пересчитывала запасы. В коллекторском агентстве разносила уведомления и вносила информацию в базу данных. Работала на складе, поставляющем по скидкам товары для вечеринок.
Предполагалось, что ученическое удостоверение, обнаруженное полицией в ее квартире, – это лишь временный шаг на пути к независимости. Но она так и не сделала следующий шаг, не получила водительские права. На работу ездила на автобусе.
Самоуважение сменилось презрением к себе. Мари начала курить, выпивать, набрала вес. Принимала необдуманные решения, связывалась с нечистыми на руку людьми, кравшими у нее деньги.
Мари казалось, что все от нее отвернулись – и не ей одной. Шэннон это тоже замечала.
– Все в ее бывшем окружении просто не хотели иметь дела с ней, – говорит Шэннон.
Мари страдала от депрессии и посттравматического синдрома. Такой диагноз поставил специалист, которого она посещала по условиям сделки. Иногда она заставляла себя радоваться. В другие дни смертельно уставала на работе и не могла избавиться от мысли, что все потеряла, что теперь ей никогда не стать нормальной, о чем она когда-то так мечтала.
Согласно постановлению суда Мари на протяжении года регулярно посещала психиатра. Поначалу ей было неудобно, но потом она привыкла. «Там тебя не осуждают. Я не испытываю неудобств, рассказывая свою историю, если меня не затыкают». Предполагалось, что на этих сеансах Мари должна анализировать свою жизнь и то, что склонило ее ко лжи. Но «года оказалось недостаточно», как говорит она. Рассказав все, что происходило в ее жизни до этого, Мари приступила к тому, что произошло тем летним утром в Линвуде.
– Я рассказала все, от начала до конца, – говорит Мари.
Она не знала, поверила ли ей психиатр или нет.
12
Следы
11 февраля 2011 года
Лейквуд, штат Колорадо
Марк Патрик О’Лири.
Такое имя было указано на снимке водительского удостоверения, открытом на экране ноутбука Галбрейт. О’Лири, ростом 1,87, весом 100 кг. Волосы светлые и короткие. Глаза карие. Полные губы, выступающий подбородок. Место проживания: Харлан-стрит, 65, Лейквуд. Дата рождения: 22 июня 1978 года. Галбрейт быстро подсчитала в уме – сейчас ему тридцать два.
– Это он, – подумала она с некоторым раскаянием.
Галбрейт не рассказывала своим коллегам-следователям о белом пикапе, потому что не сочла эти сведения важными. То, что Диджиосио обнаружила его, было чистым везением. Но иногда бывает так, что везение – это единственное, что может помочь. Галбрейт быстро объяснила связь подозреваемого с пикапом полицейским, сидевшим за столом в конференц-зале полиции Уэстминстера.
Белая «мазда» по соседству с двумя пострадавшими.
Пострадавшие описывали мужчину, похожего на владельца прав.
Собравшиеся в зале полицейские – Хендершот, Галбрейт, Берджесс и Хасселл – с момента изнасилования Эмбер выкладывались по полной. Рылись в мусорных баках и канавах, расспрашивали учеников колледжа и техников по установке кабельного телевидения, создавали оперативные группы и сотрудничали с другими полицейскими и криминалистами. Они работали не покладая рук, уверенные в том, что на свободе разгуливает насильник. А теперь, наконец-то установив его личность, должны были работать еще усерднее. Конференц-зал в департаменте полиции Уэстминстера быстро опустел. Полицейские устремились в свои рабочие кабинеты, чтобы найти ответ на главный вопрос.
Что это за мужчина?
Галбрейт проверила Национальный центр информации о преступлениях, но не нашла никаких совпадений – даже штрафа за нарушение правил дорожного движения. Она поручила своему мужу Дэвиду поискать в Интернете. Опять они уселись напротив друг друга на кушетках в своей гостиной, каждый вооружившись ноутбуком. Дэвид нашел первым. На имя Марк П. О’Лири был зарегистрирован порносайт teensexhub.com. Они помнили, что насильник угрожал опубликовать фото жертв в Интернете. Как только Дэвид заметил ссылку, он сразу же понял, что в ближайшее время нечасто будет видеть свою жену.
– Стейси очень увлекающийся человек, когда речь идет о крупном деле. Она может работать сутками напролет, лишь бы добиться результата.
Грузинг связался со своими коллегами из отдела расследований Министерства обороны, чтобы выяснить, служил ли О’Лири в армии, как предположили Эмбер и Лилли. Он быстро получил ответ, но без особых подробностей. О’Лири поступил на военную службу и дослужился до звания сержанта. Уволился с положительной характеристикой.
Диджиосио продолжила свое расследование. Полицейский департамент Лейквуда, как и более 70 процентов правоохранительных органов в США, инвестировал в средства борьбы с преступностью – закупил считыватели номерных знаков, или систему LPR. При этом к патрульным автомобилям крепились небольшие высокоскоростные камеры наблюдения, способные делать до 1800 снимков в минуту. Когда полицейские ехали по дороге, считыватели фиксировали номерные знаки каждого проезжавшего мимо автомобиля. Номера, а также информация о дате, времени и месте съемки автоматически добавлялись в базу данных. Со временем эта база данных оказалась гораздо более полезной, чем любой список похищенного белья.