совести? Ваше резюме оставляет желать лучшего, скажет ему Будда, потирая свои длинные мочки ушей.
Нет, умирать нельзя. По крайней мере, не сейчас.
Не раньше, чем он сможет кому-то помочь. Не раньше, чем покажет другим, самому себе, что он изменился.
А потом, есть Мари. Он не может умереть, не узнав, что такое любовь. Это было бы несерьезно.
За несколько минут в его памяти всплыл весь разговор с француженкой, как кадры, снятые ускоренной съемкой, потом он увидел своего двоюродного брата, свою приемную мать, все прекрасные минуты, проведенные с ними, потом менее приятные: голод, насилие, мужчин, которые склонились над ним, обвиняя в том, чего он не совершал, их влажные руки, вцепившиеся в него, эти змеи, которые его жалили. Перед ним пронеслась вся его жизнь. Короткая, насыщенная, но совершенно зряшная жизнь. Нет, он не мог достойно предстать пред Буддой в таком виде. Тот наверняка реинкарнирует его в помидор-черри, нанизанный на шампур. Ничего похожего на умиротворенность стога сена в поле.
Но что делать, чтобы не погибнуть? Дело приняло плохой оборот. Он оказался пленником в ловушке, которая с каждой минутой все надежнее запирала его. Аджаташатру встал на колени в гондоле, уже наполнявшейся водой, и прижал к груди чемоданчик. Этот чемоданчик с деньгами теперь уже ему не пригодится. И впрямь, пословица «Не в деньгах счастье»подтвердила свою правоту.
Капитан Аден Фик никогда не видел с капитанского мостика такой огромный синий буй, как сейчас, да еще так далеко от берега. Поскольку он был человеком просвещенным и прагматичным, то пришел к заключению, что это вовсе не буй.
Но что тогда?
Метеорологический шар, упавший с неба? Гриб с фантастического острова из комикса про Тинтина? Монгольфьер с индийцем на борту, прижимающим к груди чемоданчик, в котором лежит сто тысяч евро?
Во всяком случае, что-то странное и небывалое, и у него не было на этот счет никаких предположений. Может быть, это ловушка, которую подставили ему пираты? Он запустил моторы, чтобы его торговое судно шло на полной скорости.
Аден взял бинокль и стал рассматривать НПО (неопознанный плавающий объект). И тут же узнал монгольфьер. Но там, где должна была находиться гондола, была лишь непрозрачная водная поверхность. Корзина, казалось, полностью погрузилась в воду вместе со всеми пассажирами.
Отбросив гипотезу о пиратах, капитан позвал одного из офицеров и приказал спустить шлюпку с двумя членами экипажа, чтобы провести разведку. Действовать нужно было быстро. Аден предпочитал поднимать на борт живых, а не трупы. С живого всегда можно было что-то взять. Мертвые не имеют никакой ценности.
Приказ был исполнен.
Двадцать минут спустя моряки вернулись на корабль в сопровождении высокого индийца в белой чалме, худого и узловатого, как засохшее дерево, в данном случае – мокрое. Одной рукой он придерживал изотермическое спасательное одеяло, накинутое ему на плечи, а в другой держал черный дипломат, который, казалось, не хотел выпускать.
– Я капитан этого судна, – гордо объявил Аден Фик по-английски, испытывая облегчение, что перед ним живой человек, с которого он, вероятно, сможет что-то получить. – Как повезло, что мы оказались в этом месте в нужное время. Что с вами произошло?
Аджаташатру тоже представился и рассказал, что участвовал в соревновании монгольфьеров в районе Рима, но поднялся опасный встречный ветер и отнес его в сторону моря. У него закончился запас газа, и оставалось только сесть на воду. Он бы утонул, если бы не появились матросы, посланные капитаном.
– В таком случае добро пожаловать на «Мальвиль». Полагаю, что больше всего на свете вы хотели бы вернуться в Рим, к обычной жизни, – продолжал моряк, косясь на загадочный чемоданчик спасенного. – Но поскольку у нас очень плотный график, я не могу пристать к берегу. У вас есть выбор – либо вернуться вплавь, что непросто с чемоданчиком в руке, либо остаться с нами и оказаться в пункте назначения, господин Этаж-сотрут-корова-падло. Но в этом случае придется заплатить, понимаете? Жизнь имеет цену… в отличие от смерти.
Последние слова заставили Аджаташатру содрогнуться. В какое новое осиное гнездо он опять угодил? Наверное, лучше было утонуть, когда предоставлялась такая возможность.
– А куда именно мы плывем? – спросил он, стараясь не выдать своего страха.
Но становилось слышно, как стучит чемоданчик в его трясущейся руке. Можно подумать – бразильский ударник на карнавале в Рио.
Капитан указал на красно-черно-зеленую нашивку на своей рубашке:
– В Ливию, конечно! А теперь скажите мне, что у вас там, в этом хорошеньком чемоданчике?
LЛивия
Когда назавтра в 14 часов «Мальвиль» стоял на якоре в порту Триполи, Аджаташатру спустился на понтонный мост, ведущий на сушу, облегченный на пятнадцать тысяч евро, но испытывая при этом явное моральное облегчение.
Вынужденная переправа обошлась ему недешево. Но могло быть гораздо хуже. На корабле он полностью зависел от настроения ливийцев. В конце концов, капитан мог забрать все его деньги, прежде чем выкинуть (разумеется, его, не их) за борт, и концы в воду. В результате он еще легко отделался.
Ливия переживала невиданный период потрясений, поэтому все жаждали денег, даже капитаны торгового флота, и главным образом именно они, поскольку промышляли перевозом нелегальных иммигрантов из районов южнее Сахары или откуда-то еще, направлявшихся в Италию, чтобы заработать на хлеб с маслом. Бывало, что, когда появлялся итальянский патруль, матросы выбрасывали беженцев в воду, не важно, умели те плавать или нет. Поэтому итальянцы были обязаны оказать им помощь и переправить на берег, в то время как преступники безнаказанно отправлялись назад в Ливию, ничуть не испытывая неловкости при подготовке следующего рейса по перевозке нелегалов.
Через девять месяцев после низвержения (во всех смыслах слова, поскольку он умер) полковника Каддафи силами НАТО страна по-прежнему находилась во власти чудовищного насилия, постоянно нарушались права мужчин и женщин. Нужно было понять этих несчастных людей. Когда им предоставилась возможность спасти в открытом море индийца и его чемодан, где лежало сто тысяч евро, они не позволили ускользнуть ни тому ни другому. Нужно было способствовать росту благосостояния ливийских граждан, которые сейчас переживали один из самых темных периодов своей истории.
Тогда вы спросите, как удалось нашему индийцу спасти свою шкуру всего за пятнадцать тысяч евро, когда в его дипломате лежала целая сотня?
Когда с помощью капсул с красителями, искусно спрятанных в ладони, умеешь превращать воду в вино, когда простым взглядом или осторожным прикосновением умеешь сгибать вилки из термоплавкого металла, когда умеешь втыкать шампур в фальшивый язык, который держишь между зубами, то точно так же, применив немного смекалки, можно выйти невредимым из всех испытаний и прочих гадюшников, куда попадаешь по недосмотру.
Таким образом, когда капитан с пистолетом в руке любезно попросил Аджаташатру открыть дипломат, потерпевший кораблекрушение (шарокрушение) не нашелся что сказать и подчинился.
Розовато-сиреневое сияние, в цвет купюры в 500 евро, озарило лицо ливийца, как пирата, нашедшего сокровище.
– Что-то сомневаюсь, что вы упали в море во время безобидного короткого полета на воздушном шаре, господин Ко-Рву-Пудель. Скорее всего, вы пытались удрать от кого-то. Может быть, от полиции? Ограбили банк?
– Не заводитесь, это фальшивые деньги, – перебил его Аджаташатру убедительным тоном. Он перестал дрожать и, казалось, снова владел ситуацией, поскольку у него возникла одна идея.
– Уж слишком они выглядят настоящими для фальшивых! – возразил капитан, который не так-то легко уступал более искушенным жуликам, чем он сам.
– Потому что это прекрасная подделка. Они сделаны, чтобы показывать фокусы, и не стоят ломаного гроша, слово факира!
Сказав это, Аджаташатру вынул из кармана пятидесятицентовую монетку и подбросил в воздух.
– Решка, – заявил он.
И монетка, соответственно, упала решкой на его ладонь.
– Так, опять решка, – сказал индиец, второй раз бросая монетку.
И снова он выиграл пари.
– Я знаю этот трюк, – сказал моряк самодовольно, – все зависит от того, как ее кидаешь.
– Мысль хорошая, – заметил Аджаташатру, показывая, что обе стороны монетки выглядят совершенно одинаково, – но неправильная! Часто фокус пытаются объяснить талантами иллюзиониста, а весь секрет в материале… Попробуем еще раз?
Индиец не стал дожидаться ответа капитана. Он снова порылся в кармане брюк и вытащил зеленую купюру в сто евро. Несколько раз повертел в руке и показал сначала одну сторону, затем другую.
– Ну и что? – спросил ливанец, которому надоело это импровизированное представление.
– Что вы видите?
– Банкноту в сто евро.
– Правильно! Ничего странного?
– Да абсолютно ничего. По крайней мере, на первый взгляд. Вы все время переворачиваете ее, как омлет на сковородке.
– И снова ошиблись! – опять заметил Аджаташатру, глядя на него большими глазами цвета кока-колы.
Капитан даже подскочил.
– В противоположность тому, что я вам только что утверждал, иногда недостаточно одного поддельного материала, чтобы у зрителя создалась иллюзия. Тут фокусник должен приложить весь свой талант.
Сказав это, он медленно продемонстрировал лицевую сторону банкноты, а потом оборотную – абсолютно чистую.
– Эта купюра напечатана только с одной стороны! Невероятно! – забормотал моряк, который не мог поверить своим глазам.
– Ловкость рук – только результат тренировки, – продолжал факир-писатель, переворачивая банкноту легким движением пальцев, теперь рисунок находился на той стороне, которая секунду назад была чистой.
– Непостижимо! Как вам это удается?
– Что касается чемоданчика, это тоже трюк, – продолжал фокусник, не слушая собеседника. – Вам кажется, что он полон денег, просто ломится от них. Но, увы, все это, помимо уважения, которое я испытываю к вооруженному человеку, целящемуся в меня из пистолета, только ваше воображение.