Конан сразу посерьёзнел и внутренне подобрался. Он даже тряхнул лохматой головой, чтобы прогнать хмель. Стигийские колдуны с их извращёнными ритуалами и гнусной беспринципностью в достижении своих целей — это не тема для шуток, или недооценки. Это страшные и жестокие противники. И связываться с ними у него не было ни малейшего желания. Ну… Разве что за очень большие деньги. Ладно. Может, ему и не придётся иметь с ними дела…
Послушаем-ка дальше.
— Они-то, наверное, рассчитывали захватить побольше пленных. Но мы давно привыкли, что на нашу цветущую и богатую плодородную долину вечно кто-то нападает.
Жить в достатке — значит не только зарабатывать его, но и уметь защищать! И у нас были и мощные укрепления, и отважные и отлично обученные воины! Наш народ умеет постоять за себя! — Рэско задохнулся, покачал головой, — Вернее, умел…
Конечно, стигийцы — это не кочевники-скотоводы, и не разбойники пустынь, которые… Стигийцы… это — стигийцы. Они не отступят так просто от задуманного…
Но не буду тебе докучать жестокими и кровавыми подробностями. Все жалкие остатки нашего народа, успевшие выскользнуть из кольца блокады, бежали навсегда из долины наших отцов. Нивы вытоптаны, виноградники и сады сожжены, каналы засыпаны… Земля предков лежит в полном запустении. Ничьи руки не касаются её.
А ведь она осталась всё та же.
Она тучна и плодородна. Ей не хватает только одного — воды! И заботливых рук…
Если снова оросить нашу долину, всё живое сможет возродиться, и мой народ, рассеянный сейчас по чужбинам, сможет вернуться на родину, к руинам наших домов, и восстановить всё… Насадить сады, пригнать скот… Вернуть нашим землям былую славу и плодородие. Ведь отчий дом, это… Это — Отчий Дом! Ах! — Рэско с убитым видом махнул рукой.
— Теперь о том, что касается лично меня. Я — я должен сделать всё это!
Понимаешь, мы с дедом, к счастью, были в отъезде, когда… Ну, когда всё это случилось. Одна из наших женщин смогла пережить и осаду и штурм, и спрятаться потом в горах. Когда мы обшаривали руины и пепелище родного города, она вернулась, и рассказала нам о том, что случилось. О месячной осаде и десяти штурмах нашей старой крепости. О её неизбежном падении перед превосходящими в десять раз силами, нанятыми стигийцами. Наши знали, что пощады и помощи ждать не откуда, и сражались отчаянно! Без своих проклятых магов проклятые наёмники не пробили бы наших стен никогда!..
А теперь они уже не хотели брать и пленных. Чтобы общение с такими рабами не испортило их покорных и забитых прислужников.
В назидание другим, все захваченные были зверски убиты: посажены на кол, распяты, разодраны лошадьми, замучены всеми известными им бесчеловечными способами! И стигийцам было всё равно, кто перед ними: женщина, старик или ребёнок. Кровавая бойня продолжалась три дня… На улицах было скользко — всюду текла кровь!
Старую крепость они разрушили — сравняли с землёй. Реку, питавшую наши земли, отвели. А сами земли — прокляли.
Теперь люди сторонятся как чумы нашей долины. Ничто не растёт там, кроме ковыля. Лишь руины напоминают о нашем гордом народе. Но так будет не всегда!
По решению моего деда и Ишинги — так звали выжившую женщину — меня отдали в обучение к чародеям Бритунии. Вернее, к одному чародею… Я был ещё мал, но хорошо понял, несмотря на свои шесть лет, что произошло, и что требовалось от меня.
Поэтому терпел все унижения, голод и побои, только бы овладеть тайными знаниями, позволившими бы воде вернуться на наши земли. Знаниями, давшими бы мне силу снять чёрное проклятие с нашей долины…
Десять лет назад умерла Ишинга. А ещё через три года — и дед. Некому и нечем стало платить за моё обучение. Я стал фактически рабом… Бесправным слугой…
Но я продолжал терпеть и — учиться!
Шёпот Рэско стал свистящим, злым. Кулаки сжимались так, что костяшки пальцев побелели. Да, отметил Конан, похоже, к своему учителю он не испытывал особо тёплых чувств, или хотя бы элементарного уважения. Видать, хотя бы эта часть рассказа правдива. Или перед ним искуснейший притворщик.
— Примерно с полгода назад я постиг почти всё, что мог дать мне этот гнусный мерзавец-чревоугодник. И постиг отнюдь не с его помощью. Но… Тут он вычислил меня.
Поймал с поличным за изучением его секретных книг из тайника, куда я прокрадывался перед рассветом, когда все спали. Научиться обходить его простенькие защитные заклинания было легко даже мне.
Конечно, он был в ярости! Он даже пытался убить меня! Меня!
Старый ленивый дурак! Он опоздал. Да у меня в мизинце было уже больше силы и знаний, чем в его безмозглой башке!.. И до МОЕЙ ненависти ему было тянуться и тянуться… Да что говорить — его презирали даже коллеги. Я постарался, чтобы его смерть была лёгкой и безболезненной, и — словно бы произошла от естественных причин…
Конан с умным видом задумчиво покивал, про себя думая, что вряд ли это было так.
Еле уловимые черты хорька в лице Рэско заставляли с большой долей уверенности предположить в их обладателе злобный и мстительный характер. Но — упорный, да… Этого не отнять.
— Но есть такое понятие, как солидарность общины магов… Они, конечно, поняли…
В-общем, мне пришлось спешно бежать из Бритунии, захватив лишь самое главное — книги из тайника… Книги. Слишком они ценны, чтобы я отказался от них…
Но и — слишком огромны. Трудно спрятать. Три месяца я, словно затравленный заяц, заметал следы, травимый сворой наёмных убийц! Но — все они мертвы!
Я не собирался дать так просто найти себя и позволить убить! Не для того я терпел столько лет, чтобы… Ладно, неважно. Колдуны отстали — видать, надоело выкидывать деньги на ветер. От этого… неприятного периода моей жизни остались только шрамы на теле. А шрамы на душе вели меня к… Три раза я пытался снять заклятье. Но — оно мне не по силам. Вернее, оно мне по силам, но только если я буду не один, а со смелым и очень сильным помощником!
Кто-то должен копать насыпанную стигийским войском дамбу, чтобы вернуть нашу реку в старое русло, пока я буду удерживать защитные заклинания. Лучше всего для этого подойдёшь ты. Так указали и звёзды! Ты послан мне самой судьбой!..
Конан… рассмеялся. Весело, беззаботно.
Потом посерьёзнел. Взглянул прямо в глаза замолкнувшего Рэско. Тот, однако, не был обескуражен реакцией варвара. Слегка сощурившись, он терпеливо ждал, когда тот успокоится. Конан… решил пока ещё попритворяться.
— Так ты, значит, хочешь предложить мне… Ковыряться в земле, словно я какой-то фермер, или раб? — теперь Конан счёл нужным показать, что он не принимает всерьёз, и оскорблён наглым предложением мага-недоучки, — Ты ошибся адресом! Клянусь, если бы не сытный ужин, и хорошее настроение… Хм! А рынок труда находится на площади у дворца хокима, там, справа… Бригада землекопов будет стоить тебе всего два серебрянных динара в день! Ну, правда, с твоей кормёжкой…
— О, нет, Конан! Сердишься ты зря. И вовсе я не ошибся. Эта работа — для настоящего воина и сильного духом и телом человека. Тебе может понадобиться всё твоё боевое искусство и вся смелость! — Рэско перевёл дух, и Конан понял — вот оно, началось. Суть.
— Дело в том, что моих сил и знаний может… не хватить, и тогда из земли дамбы могут вылезти и её Стражи — они, конечно, создания магические, но убить их может только добрая сталь! — он указал на тяжёлый двуручный меч варвара, — И хотя я всё же надеюсь, что до этого не дойдёт, но… Сам понимаешь: чужая, а тем более — стигийская магия — непредсказуемая вещь!
Да и не хотелось бы, чтобы на всех базарах Сараканды и Эрука болтали о той нечисти, что водится всего в двух днях пути отсюда! Тогда мне точно не найти себе ни помощников, ни желающих вернуться в нашу долину! — Рэско перевёл дух.
— Но ты — хоть молод, парень тёртый. И с магами и их созданиями уже встречался — я знаю! И если (тьфу-тьфу!) — что-то такое… случится, не убежишь с криками, выпучив глаза и наделав в штаны! Да и честно скажи — помешают тебе сто золотых монет? Или ты хочешь ими… Ещё с кем-то поделиться? Или… Боишься? — Рэско не посмел вложить презрение в последнее слово, но произнёс его негромко, вопросительным тоном.
Пошкребывая щетинистый к вечеру подбородок, Конан подумал, что стигийской магии не боится только полный идиот. Но цифра очень приятная. Даже больше, чем он рассчитывал по виду клиента… Поэтому свои соображения он оставил при себе.
Прожжённого наёмника без особых нравственных устоев, его нисколько не задело замечание о том, что он боится. Это просто примитивная уловка, попытка взять подвыпившего и примитивного варвара на уязвлённое самолюбие. Нет, не настолько он пьян, как старается казаться. Что же до примитивности… Оставим пока.
Но всё равно есть проблема: отступиться — потерять деньги и клиента. Это — потеря престижа. Долго ли потом ему ещё сидеть в этой дыре? Или всё же придётся заниматься богатыми шемитками?
Нет уж. Ведь он — Конан. Он возьмётся.
Но при данных обстоятельствах другая цифра, безусловно, будет куда приятней. Потому как явно хитрит этот Рэско — наверняка он знает, что без серьёзной драки это дело не пройдёт.
Отлично. С помощью грозных Стражей можно неплохо… Поторговаться!
— Знаешь что, уважаемый Рэско, при всём… ик!.. уважении к тебе и твоей… родине, я не могу согласиться. — он сделал драматическую паузу, и бесстрастное лицо.
— Не могу согласиться… с цифрой, я имею в виду! — поправился он, не без интереса наблюдая, как в глазах его юного нанимателя гнев сменяется разочарованием, а затем и плохо скрытым презрением, — Я думаю, что такая работа стоит, как минимум, впятеро дороже! Тебе верно сказали — нечисти я… не боюсь! Но — риск… Есть риск!
От него не укрылся вздох облегчения — замаскированный — и, конечно, возмущение — притворное! — тут же высказанное молодым волшебником. Дескать, ему так тяжело находить деньги, и они понадобятся на нужды и устройство переселенцев, и…
Но Конана все эти соображения волновали мало. Гораздо больше его беспокоили пресловутые Стражи, их возможности и средства защиты, и, разумеется, собственная жизнь! Он же не мизантроп! Он — нормальный (то есть — жадный и туп