— А вот мне, если совсем уж честно, больше не хотелось бы ни на кого из этого гадючьего выводка смотреть! Конан! Можно тебя… Попросить?
Киммериец невольно снова почесал в затылке. Но сказал:
— Можно.
— Ты не мог бы развязать мне руки и ноги? Обещаю, поклянусь чем угодно, что не буду пытаться бежать, или снова стараться проникнуть туда, — она кивнула головой в сторону чащи, — к отцу! Наоборот. Я бы предпочла, если ты согласен пожертвовать своим прерванным отдыхом, прямо сейчас, и со всей возможной скоростью, двинуться туда — она кивнула теперь в противоположную сторону, — Домой. К матери!
Конан хмыкнул:
— В чём-чём, а в практичности мышления и здравом смысле тебе не откажешь.
Договорились.
Он аккуратно разрезал петли на всех путах, предоставив девушке самой разминать и растирать затекшие конечности. Сам в это время собрал их немногочисленные пожитки в суму. Костёр оставил пылать. За пару минут они с Найдой со «сборами» управились.
Уже отойдя на сотню шагов от догоравшего костерка, Конан резко обернулся.
Всё верно: из чащи, пылая отражённым светом, за удаляющейся парой наблюдали три пары глаз, находящихся на уровне земли. Найда спросила, не оглядываясь:
— Следят?
— Да. Их — не меньше, чем трое. Уж не знаю, в каких животных превратились эти, но явно — в небольших. Глаза от земли на уровне не выше твоего колена.
— Значит — в волчиц и росомаху. Этим любят заниматься Голлира, Полина и Жанна.
— Значит, любимая Аннабель работала «под прикрытием», — Конан не спрашивал, а просто констатировал, — Странно только, что они не напали все одновременно. Тогда мне было бы куда тяжелей. Но это им не помогло бы. Просто у твоего отца стало бы сразу на четырёх наследниц меньше.
Он мог бы и рассердиться… И послать погоню посолидней. И я не сомневаюсь: уж он бы подошёл к такому делу… Посерьёзней!
Впрочем, вряд ли это и ему помогло бы.
— Смотрю, от чего-чего, а от недооценки своих сил и способностей ты не страдаешь.
— Вот уж чего у меня и правда нет — так это — ложной скромности. Можешь не поверить, но сейчас я — самый востребованный и искусный наёмник, воин, и вор в пределах Ойкумены.
— Точно. Не страдаешь. Хотя я, например, о тебе никогда не слышала!
— А ты — принц, желающий вне очереди занять престол папочки или брата, и собирающий для этого войско наёмников? Или — экипаж пиратского судна, собирающийся совершить дерзкий набег на богатое и отлично защищённое поселение? Богатый падишах, ограбивший своих подданных и дерущий кабальные налоги с купцов, доверху наполнив золотом сокровищницу? На худой конец — просто богатый купец, имеющий толстую мошну, упрятанную в глубоких и защищённых заклятьями и запорами подземельях? Нет?
Тогда неудивительно, что ты обо мне не слышала. А вот все эти заинтересованные и очень настороженно относящиеся к слухам люди, обо мне знают отлично!
И можешь не сомневаться: все города и посёлки буквально кишат шпионами и соглядатаями, высматривающими северного гиганта с могучими мускулами. Одни — чтоб нанять, другие — хм… Поэтому в том числе, — варвар снова хмыкнул. — мне и приходится в последнее время работать… Вдали от городов и привычных мне мест. Слишком много наёмных убийц, действующих из-за угла, и начальников стражи получили на меня…
Заказы!
Очень щедро оплаченные.
— Вот как. Интересно. Стало быть, тебя в нашу Митрой забытую заштатную дыру занесло как бы… случайно.
— Ну, не совсем, конечно, случайно. А, вот именно — как бы. Я услышал, что тут остался пустой дворец с никем не очищенными от родовых сокровищ подвалами.
— И то, что этот дворец, как и королевство — прокляты, тебя, отчаянного храбреца и наглого авантюриста, не остановило!
— Ясное дело! С каких это пор киммерийцы боятся каких-то там старинных проклятий?! А кроме того, — он, повернув к ней лицо, в свете загорающегося восхода хитро подмигнул, — Я, как никто другой, убедился, что все эти страшилки про проклятья — полная чушь! И их обычно распускают, когда не хотят визитов незваных и наглых гостей! Охочих до сокровищ!
А если их, эти сокровища, кто-то и охраняет — так уж этот кто-то обычно поматериальней всяких там «духов» да призраков, вызванных «проклятьями»!
— То есть, ты…
— Да. Сколько раз! Уж и не упомнить, в скольких «проклятых» или покинутых городах я побывал. И сколько сокровищниц очистил.
— Чтоб мне провалиться! Тогда ты должен быть богат, как, как… Уж и не знаю — самый богатый падишах, или король!
— Верно. Так могло бы быть. Но я пока достаточно молод. И пока не горю желанием осесть на одном месте, основать своё королевство, и влачить скучную и унылую жизнь владыки земель и вассалов. Мне куда милее кочевая и свободная жизнь на приволье! А что: вся Ойкумена — в моём распоряжении! Иди, куда хочешь, делай, что хочешь!
Раздолье!
Так что всё, что добыл — пополнило мошну кабатчиков, владельцев постоялых дворов, и… Доступных и весёлых девиц! Как же — без них!
Найда покачала головой:
— Мне не понять.
— А что тебе было бы ближе? К чему стремишься ты?
— Ну… Обеспеченная жизнь. В-смысле — деньгами. Хороший дом. Лучше бы — со слугами. Любящий муж. Желательно, чтоб какой-нибудь король… Или хотя бы — купец.
Стабильность во всём, и уверенность в будущем.
Ну, и много детишек!
На этот раз головой покачал Конан:
— Нет. Скучища смертная. Впрочем, всё нормально — ты же — женщина!
— Нет! — она сердито на него глянула, — Я ещё — девушка!
— Не принципиально. — девица вскинулась было, но Конан поправился и сам, — Для меня, в-смысле — не принципиально. Ты — существо женского пола. Следовательно — в жизни у тебя и другие предпочтения, и цели, и устремления! А мне нужно, чтоб выполнить это своё задание, просто довести тебя — живой, до матери, или — до вашего дома. Ну, или туда, где ты будешь в безопасности.
Вот, кстати об этом: твои сестрички имеют обыкновение уползать, или убегать от дома настолько далеко? Или, проще говоря, перебираются ли они по эту сторону колючей изгороди?
Найда некоторое время думала. Сказала:
— Обычно — нет. Во всяком случае, я ни от кого из них не слышала, чтоб она… Выбиралась во внешний мир.
— Ах, вот как. Стало быть, вы всё же общались?
— Да. Иногда папочка устраивал нам встречи в официальной, и, так сказать, неофициальной обстановке. Всё надеялся, что мы сможем… Найти общий язык. Подружиться. Привыкнуть друг к другу.
— И — как?
— Как видишь.
— Понятно. Но вот какой у меня появился вопрос: если они умеют колдовать, ты-то — почему не умеешь?
— Папочка не учил. Сказал, что там, то есть — тут, во внешнем мире! — я могу себя случайно выдать, и меня… Казнят! Сожгут, или утопят!
— Странно. Обычно как раз с помощью колдовства-то все мои печально знакомые маги и пытаются от нападающих защищаться. И обычно — успешно. Ну, — он снова хмыкнул, — если не брать в расчёт меня. Но… Ведь раз у тебя такой отец — определённые способности и возможности должны иметься и у тебя! Наследственность, так сказать!
Найда невесело улыбнулась:
— Вот чего нет, того, к сожалению, нет. Да и сам отец получил свои знания и способности вовсе не по наследству. Его обучили. А уж он — обучил этих… Гадюк!
И с каждым прожитым годом они свои способности совершенствуют, и новым фокусам учатся. А я — получается, совершенно беззащитна!
— Ну почему же — «совершенно»? Посмотри на меня: я же — жив! Хоть магией никогда не владел, и не владею! А с какими только чародеями мне не приходилось иметь дела! И уж поверь — обычно эти встречи кончались для них вовсе не столь мирно, как с твоим отцом! Так что я уверен — добрая сталь, — Конан похлопал по рукояти верного меча, — запросто противостоит любому чёрному колдовству!
Ну, вернее, всё же — почти любому.
— Ха. — однако весёлости в тоне девушки слышно не было, — Тебе легко говорить. Ты — воин. Наёмник. Профессионал. Храбрый, сильный и опытный. А — я?
И вот, кстати, вспомнила: как-то однажды Земфира сказала, что летала над большим городом, и наблюдала, как разгружают какой-то караван, прибывший из Шема. То есть — по-крайней мере одна из дочерей — точно… Покидала пределы нашего королевства.
— Ах, вот как. Стало быть, нужно будет отвести тебя… А если жива — и твою мать, подальше от границ королевства Овринга. Хотя бы — в Гирканию. Во избежание.
— Эх, Конан… — в тоне Найды сквозило неподдельное отчаяние, — Если честно, я бы предпочла знать, что все эти «девочки» мертвы! Только это может быть надёжной гарантией! Потому что я для них — как кость в горле!
— Это почему же?
Вторая попытка
— Да потому, что отец объявил свою королевскую волю! Я — его наследница!
— Что за чушь! Ты же — младшая! А впереди тебя восемь… Вернее — уже семь претенденток. Официальных. И они — в своих законных правах!
— Ага. Но заковыка-то — в том, что отец всем им… Как бы это покультурней. Нет, не получается культурней. Короче: он показал им вот так! — Найда сложила из своей маленькой кисти довольно приличный кукиш. Конан хмыкнул:
— А молодец твой папочка. Умеет вызвать к своей любимой внебрачной доченьке повышенный интерес! И подлинно сестринскую любовь!
— Вот-вот. И я — о том же. Да и вообще — он любит пошутить. И поиграть. С людьми. Дело в том, что он — любитель шахмат. А там положено строить другим ловушки, интриги, заманивать и обманывать. Провоцировать. Блефовать. Словом — развивает хитрость в частности, и мыслительные способности в целом. Ну вот, объявление меня наследницей вопреки всяким там «законным правам» было чем-то вроде… Вызова! Его дочуркам.
Чтоб каждая могла попытаться… Проявить способности. Убивая меня. А он — играл, типа, на моей стороне. То есть — защита.
Вот так и погибли те бедняжки, которые оказались или слишком самоуверенны… Или — не столь расчётливы и хитры, как отец. Впрочем, у него огромный опыт, и бесконечное терпение! Он ждал вот этого, последнего, покушения, более трёх лет. Но все оставшиеся дочери или слишком умны, чтоб действовать, как те неудачницы, или…