А разозлился он очень сильно. Но злость его — особая. Злость варвара, киммерийца. Эти злость и смертельная ненависть до предела обостряли способности Конана — он мог в таком состоянии сокрушить любого врага. Направить эту могучую первобытную энергию в нужное русло — на придумывание способа спасения — было нетрудно. Могучая воля благодаря опыту и изворотливому уму не позволяла ни на миг возобладать отчаянию, а вела киммерийца только к единственной, главной цели: одурачить врага и победить его, несмотря ни на что.
Ведь что бы там ни думал маг об уме своего пленника, неспроста же тот стал королём самого большого и сильного государства Запада.
Труднее было другое — играть пока в послушание, бессилие и отчаяние. Кровь бурлила, рука сама тянулась к мечу. Но тот сейчас помочь явно не мог — иначе Конану его не оставили бы!
Чувствуя, что за ним всё время наблюдают, Конан позволил на секунду эмоциям прорваться: зарычал, обратив лицо к потолку, и разрубил мечом огромную деревянную скамью. Затем выругался и злобно сплюнул. Не переиграть бы…
Он чуял, что маг ждёт от дикого и необузданного северянина-варвара чего-то как раз такого: бессильной ярости, ищущей выхода хоть в разрушении… Ну вот он и старался не разочаровывать врага! Да, он такой — налёт цивилизации осыпался, словно шелуха, в критической ситуации, и ум затуманен только слепой яростью — на врага и своё бессилье.
Побегав по комнатам, и ещё попинав хорошую мебель, и пошвыряв блюда со вкусной едой в зеркала с изысканными резными рамами, он, словно нехотя, присел к столу. Плотно, с тщательно скрываемым аппетитом поел из вроде бы случайно оставшихся целыми блюд — да, карлик понимал в еде толк! — и выпил славного вина. Поднялся, постоял, словно бы в глубоком раздумьи, у окна. Вздохнул. Прошёл в банный зал, сбросил прямо на пол пропылённую походную одежду. И полежал с полчаса в огромном бассейне, занимавшем всю его середину. Одел роскошный халат, выбрав из богато подобранного гардероба в устрашающе огромном шкафу. Рухнул на широкую мягкую кровать под балдахином, и приказал себе… Уснуть!
Разбудил его стук в дверь, которая сразу же и открылась. Вошёл один из арбалетчиков, выглядевший посолиднее — наверное, бывший капитан этих беспомощных теперь славных и некогда щеголеватых бравых воинов Шакиры.
— Прошу следовать за мной, — бесцветным голосом произнёс он, и, повернувшись, и даже не подождав ответа Конана, двинулся по коридору. Варвар, чертыхаясь, и думая, не взять ли всё-таки меч, пошёл за ним, в подвал, запахиваясь в свой расшитый золотом роскошный красный халат.
Шумно топая, почётный эскорт в полном составе двигался сзади, занимая весь коридор. Если кто не знал ещё, что призовой жеребец Конан пошёл на «работу», теперь-то точно это услышал! Чёрт. Нет, с этим точно надо что-то сделать…
Много времени их путешествие не заняло — через три минуты Конан стоял перед первой в длинном ряду дверью. Арбалетчики бесстрастно пялились на него. Тоже мне, болельщики. Группа «так сказать» моральной поддержки.
Конан, на душе у которого скребли кошки, постучал в дверь и вошёл.
У Юрденны, оказывается, были своеобразные представления о том, как должна выглядеть женщина, чтобы стать желанной и неотразимой для мужчины. Или это просто была поза, наиболее удобная для зачатия?..
На широкой жёсткой постели лежала полностью обнажённая молодая женщина.
Лежала на спине, устремив в потолок ничего не видевший взор, и широко раскинув руки и раздвинув ноги. На появление варвара она никак не отреагировала, и лишь спокойное ровное дыхание показывало, что она жива.
Как не был шокирован Конан происходящим, природа взяла своё — ведь он не видел жену больше недели! — и когда варвар приблизился к изножию роскошной необъятной кровати, для работы у него всё было готово! Ведь женщина, и вправду, была прекрасна!..
— Как зовут тебя, прекрасная незнакомка? — спросил киммериец, невольно наслаждаясь видом стройного тела, шелковистой нежной кожи, и очаровательного лица. Однако женщина никак не отреагировала и не его вопрос.
Зато отреагировал Юрденна. Откуда-то сверху донёсся его кудахтающий от сдерживаемого смеха издевательский голос:
— Она не ответит тебе, мой славный Конан! Как не ответят и все прочие ни на один твой вопрос! Они… э-э… Слишком сосредоточены на главной теперь цели своей жизни — зачать и выносить детей великого героя! Они — можешь поверить! — упиваются оказанной им великой честью, и с нетерпением ждут только одного!
— Ах ты, подлая скотина! Да ты ещё любишь и подглядывать, мразь! Да чтоб Мардук вырвал через задницу твои смердящие глаза! Шмеля тебе под язык! Такого в нашем уговоре не было! Я не буду… э-э… Оплодотворять бесчувственное бревно, да ещё под твоим гнусным надзором!..
— Ну почему же — бесчувственное! Ха-ха-ха! (наверное, Юрденна оценил пожелание насчёт глаз, и представил, как это было бы весело!). Нет, ты неправ! Можешь не сомневаться — там, в глубине своей души, так удачно подправленной сейчас и подготовленной мною, она слышит тебя, и наверняка оценит твои… Хм!.. Старания и достоинства!
Но внешне она этого никак не проявит. Я же говорю тебе — её сознание полностью подчинено своей высокой миссии, и обычные проявления любовной страсти — ну, там, — стоны, вздохи, объятия или укусы (он пошло хихикнул) — совершенно ей для этого не нужны. Но ты, конечно, можешь вести себя так, как привык. Говорю же, она вполне оценит твои… старания!
Да. Так о чём это я?.. Ах, верно! Ты прав. Я, разумеется, покидаю вас, и не буду мешать. Правда-правда, покидаю!
Я же понимаю, — вновь мерзкое хихиканье, — что если ты будешь чувствовать мою, так сказать… э-э… Моральную поддержку и заботу, пусть даже оказываемую из лучших побуждений… Ты, пожалуй, не сможешь… Полностью отдаться любимой работе, и качество её снизится! Ха-ха-ха!
И если ты сейчас рассердился на меня, я даже готов принести свои, самые искренние, извинения. За неожиданное вторжение в… Ну, словом, этого больше не будет, слово мага!
В-общем, прощай! Желаю, так сказать, успехов!
Издевательское бульканье-смех стало удаляться и исчезло.
Конан разжал стиснутые зубы и побелевшие кулаки, и, весь в липком поту, сел на постель, тупо уставившись в пол.
Давно он не испытывал такого унижения!
Проклятая тварь! Какой он чародей — он просто мерзкий и мелкий пакостник. Подглядывать в замочную скважину и быть шутом — вот его истинное призвание! И как такой — стал магом?!
Да и его «так сказать» сидело уже в печёнках. Грязный подонок и ханжа! «Моральная поддержка!» Вот уж повезло ему с этим «подвигом Геркулеса!»
И то сказать — Конан отлично знал цену «слову мага». Наверняка он никуда не ушёл, а затаился, и продолжает гнусное подглядывание, чтобы поймать Конана на слабости и насладиться его терзаниями. Да ведь и женщине — конец, если варвар не сможет выполнить свои, «так сказать», обязанности! Проклятье!
Конан с иронией глянул вниз. Ну конечно — ни следа былого возбуждения!
Подлый урод! Ну погоди же, ты ещё не знаешь Конана-киммерийца! И пусть это будет потрудней, чем махать мечом, или рвать врага руками и зубами, но он осилит и этот подвиг! Магу не придётся порадоваться, или посмеяться!..
Конан встал и развернулся к своей прекрасной партнёрше. Бедняжка!
Ведь она ни в чём не виновата! Но он постарается — будет нежен с ней, и ласков. Бурен и неистов. Заботлив и изобретателен. Может, она и вправду почувствует его?..
Покачав головой, Конан вздохнул и сбросил халат.
Забравшись ко всё так же неподвижно, словно выброшенная на сушу морская звезда, раскинувшейся красавице, он погладил чудесные волосы, вдыхая их аромат, улыбнулся в бездумные глаза, и с сожалением пробормотал:
— Прости, если сможешь, о, прекрасная незнакомка, что не могу пока спасти тебя от этого… Унижения. Мне придётся выполнить то, зачем я пришёл сюда. Мне ведь не хочется, чтобы ты страдала из-за меня! Как бы я хотел, чтобы наша встреча происходила при других обстоятельствах! Ведь ты такая красавица! Готов спорить, что там, откуда ты родом, тебя страстно желал каждый увидевший тебя мужчина! Не оценить по достоинству такую Женщину нельзя!
Погладив точёную шею и плечи, он, как мог нежно, поцеловал её.
Он мог бы поспорить, что уловил своим сверхчутким слухом тихое и злое: «Как трогательно!», но не дал себя сбить, и продолжал ласкать и покрывать жеркими поцелуями нежное тёплое тело, столь непривычно равнодушно встречавшее его ласки.
Всё же природа взяла своё — он заметил, что «втянулся» в работу!
Но главным было не это!
Основной инстинкт где-то там, в глубине сознания его партнёрши, тоже начал брать своё — он почувствовал, как налились, и затвердели под его осторожными пока губами и руками восхитительные груди, и заострились соски. И на поцелуи влажных жадных губ он уже ощущал что-то вроде отклика! Он удвоил усилия и ласки, но тело всё же оставалось неподвижным, и лишь прерывистое и громкое теперь дыхание женщины выдавало, что он не совсем напрасно старается.
Поняв, что большего от загипнотизированной красавицы он не добьётся, Конан мягко и бережно вошёл. Он-то не был загипнотизирован. Он — как говорит проклятый чародей — здоровый и сильный мужчина.
А в такой ситуации, если быть до конца честным, любой мужчина, хоть иногда, но мечтает оказаться: чтоб перед ним лежало нежное, податливое, полностью послушное его желаниям и капризам роскошное женское тело. Да, чтоб женщина была полностью беззащитна перед необузданной мужской мощью, первобытной дикой страстью!..
От чувства, что за ним подглядывают, и, быть может, комментируют и завидуют, так же, как от чувства вины перед беспомощной избранницы мага, захваченной бурей его инстинктов и страсти, Конану удалось на время полностью отключиться. Он и вправду — сильный воин.
И для победы он сумеет одурачить и усыпить бдительность любого врага. Неважно, что ему впервые пришлось биться с ним на таком «поле брани». Он — справится.