Глава 17
Эх, опять я пострадал из-за человеческой несправедливости. Что мне больше всего не нравится в людях, так это то, что они не умеют признавать свои ошибки. И даже, если в душе признают и понимают, что поступили неправильно, все равно никогда не сознаются.
Тот выходной день, выглядел, как будний. Димка с утра пораньше уехал на тренировку, у них, как он говорит, на носу был какой-то чемпионат, и ребята почти все свободное время проводили в спортзале.
Ближе к обеду на пороге нашего дома появилась Даша, Катькина подруга. Они с ней договорились, что девчонка придет к нам, и они вместе с Александром Петровичем поедут сначала в магазин за кормом для животных, а оттуда в приют. Пока отец и дочь собирались, Даша общалась со мной и Пухой.
От чая с бутербродом, который ей предложила Татьяна Михайловна, она отказалась:
– Спасибо Татьяна Михайловна, я не голодна. Я пока с вашими животными пообщаюсь, – ответила девочка.
Ладно, от чая отказалась – это вода. Я вообще не понимаю, что в нем люди находят. А вот зачем отказываться от бутерброда, это мне сложно понять. Положи в карман, потом съешь. Я, например, никогда от еды не отказываюсь.
Увидев Пуху, Дашка присела перед ней на корточки и давай ее наглаживать, целовать в нос, прижимать к себе и проявлять прочие телячьи нежности. Не прошла, правда, и мимо меня, хотя я не был предрасположен ко всякого рода нежностям, но разве Дашу можно остановить. Если ей позволят завести собаку, я думаю, она ей своими поглаживаниями плешь протрет на голове и зацелует до смерти.
Девочка меня почесала за ухом и стала приговаривать:
– Сократик, ты такой мягкий, как будто плюшевый. Так и хочется тебя гладить и гладить.
Я показал девчонке, что умею быть благодарным котом и промурчал ей в ответ.
Благотворители уехали, а мы с Татьяной Михайловной остались одни дома, Пуха, конечно, не в счет.
Я вошел на кухню, устроился под батарей и стал наблюдать за происходящим. Татьяна Михайловна в этот момент колдовала над аппетитной, розовой курочкой. От этого вида у меня обильно выделилась слюна, я сглотнул и смотрю с тоской дальше. Все мысли о ней, о курочке. Думаю, что же она будет с ней делать? Не собирается же она сырой кормить семью? Ведь люди не едят сырое мясо! Это мы, животные – любители полакомится свежениной. Хотя, как-то видел по телевизору, в кулинарной программе, что вы тоже едите сырое мясо, очень мудрено оно у вас называется, сразу и не вспомнишь, кажется гаспачо. Нет, по-моему, не гаспачо, а мучачо? Вот голова дырявая, забыл. О, вспомнил: карпаччо. Ну и названьице, язык сломаешь. Умеете же вы так завернуть, что даже кошачий мозг начинает закипать.
Татьяна Михайловна натерла курицу какими то специями, внутрь ей засунула яблоки. Я лежу и думаю: опять продукт испортила, такая славная птица была, и на тебе Но пахнет, скажу я вам, все равно изумительно.
Женщина положила птицу в миску, поставила в духовку и говорит:
– К приезду наших товарищей курочка будет румяной и золотистой.
Мое буйное воображение тут же сработало, перед глазами на тарелке возникла золотистая курочка. Я закрыл глаза, и вы не поверите, почувствовал головокружительный запах. Я был на грани потери сознания.
– Сократ, ты любишь курочку? – спрашивает меня Татьяна Михайловна.
Даже не знаю, что тебе ответить, женщина. Я от одного вида и твоих слов, чуть в обморок не упал, а ты спрашиваешь, люблю ли я курочку. Наивнее вопроса в своей жизни я не слышал.
– Ты не переживай, и тебе достанется, – улыбнулась Татьяна Михайловна, – и Пухе тоже.
Тут я не согласен, зачем Пухе давать курицу? Пусть свой корм ест. Нечего разбазаривать деликатесные продукты налево-направо. Экономней надо быть, Татьяна Михайловна.
– Сейчас еще салат сделаем, и ужин наш будет готов. Салат я знаю, – обратилась ко мне хозяйка, – ты, Сократ, не любишь, хотя зря. У моей приятельницы кот очень любит морковку и ты знаешь, у него шерсть – чистый шелк.
Это ж как надо было кота голодом заморить, чтобы он морковку начал есть? Бедный кот, хоть я его не знаю, но мне его очень жаль.
– Ты же, Сократ, травку на улице кушаешь? – спросила Татьяна Михайловна и тут же вместо меня ответила: – значит, хочется иногда растительной пищи покушать.
Травку мы едим для профилактики организма, и то не всю подряд, для того, чтобы очищать желудок или предотвратить несварение пищи. Вы же экономите на нас, покупаете корм подешевле. Вот вы часто употребляете витамины, а почему думаете, что нам они не нужны? Травка это травка, а морковка это уже другое дело, вам дай волю, вы из нас кроликов сделаете.
– Пухе я иногда добавляю в корм овощи, а вот тебе бесполезно, ты их все равно не ешь, – сказала женщина.
Да Пухе ты можешь хоть что добавлять, ей все равно, что есть и когда, она может есть 24 часа в сутки. А ты Татьяна Михайловна еще говоришь, что я жадный до еды.
У женщины зазвонил мобильный телефон, положив трубку, она объявила:
– Наши домой едут, голодные. Давай, Сократ, стол накрывать, сейчас будем ужинать.
Домочадцы вернулись домой довольные и счастливые. Девчонки принялись наперебой делиться впечатлениями:
– Мама, как хорошо, что мы сегодня поехали в приют. Ты не представляешь, как сотрудники были рады, что мы привезли корм для животных, – счастливо улыбаясь, сказала Катя.
– Молодцы, я вами горжусь, – улыбнулась женщина, – вы очень хорошее дело сделали.
– Татьяна Михайловна, – обратилась Даша – мы, когда приехали, в приюте было очень много людей, и они видели, как мы выгружали корм из машины. Многие из них сказали, что они тоже в следующий раз привезут животным питание, спросили, что еще нужно и девушки-сотрудницы попросили привезти какие-то лекарства, витамины, средства по уходу.
– Выходит, вы еще и хороший пример показали, – улыбнулась женщина.
– Пока мы помогали выгуливать собак, один мужчина съездил в зооаптеку и привез все необходимое, – улыбнулась Катька, – а потом забрал к себе домой алабая с огромной головой, о котором я вам рассказывала, помнишь?
– Конечно, помню, – подтвердила женщина, – это замечательно. Только вот все-таки пес взрослый и большой, он не побоялся его забирать?
– Я у него тоже об этом спросил, – заговорил Александр Петрович, – но, оказывается, он уже не раз приезжал в приют и давно познакомился с кобелем. Гулял с ним, подкармливал, в общем, они присматривались друг к другу и успели подружиться. Он тоже в своем доме живет, говорит, охрана нужна. А собачники считают, что алабай – это лучший охранник.
– Я рада, ребята, что все у вас хорошо прошло, – сказала мама, – идите мойте руки и за стол.
Девчонки побежали наверх, Александр Петрович зачем-то вышел в гараж, прихватив с собой Пуху на прогулку, Татьяна Михайловна тоже поднялась к себе в комнату.
Я остался один на один со столом…. и с дымящей курочкой. Невольно сглотнул слюну, посмотрел по сторонам, никого нет, стол накрыт. И мысли вольными птицами залетели в моей голове. Как иногда поёт Александр Петрович «мои мысли – мои скакуны»! Не знаю, что со мной произошло, видно рассудок помутился от запахов и разговоров или «мои скакуны» сошли с ума., но я вдруг забрался на хозяйский стул, встал на задние лапы и потянулся к желанной курочке. Просто хотел прикоснуться, без всяких шалостей, ну. чтобы лапка подольше мяском пахла. И, разумеется, по закону полости, я зацепился когтем за румяную тушку, и в этот самый момент открылась дверь, и вошел хозяин. Почему он так резко вошёл на кухню, я не знаю. Но случилось то, что случилось. Я хотел соскочить со стула и удрать, но не смог, вы не поверите, поскольку я зацепился когтем за курицу, я вместе с ней спрыгнул на пол. Она, словно прилипла ко мне, не отцепляется, хоть тресни. Я пячусь от хозяина вместе с курицей, словно с громадным баулом. От увиденного у хозяина чуть глаза на лоб не вылезли. А я не могу убежать, потому, что эта дичь оказалась слишком тяжелой. И тут раздался дикий крик:
– Сократ, где твоя совесть, подлец, что ты наделал?
А что тут скажешь? Я и сам не знаю. Изо всех сил трясу лапой, пытаюсь скинуть жареного птеродактиля, он же вцепился в мою лапу мёртвой хваткой, и даже, как мне показалось, зарычал на меня. Но это, конечно, мои неуемные фантазии после Димкиных динозавров. Он о них может сутками смотреть кино, мультфильмы, слушать аудиокниги. И я там обычно рядышком пристраиваюсь. Вот и встретил своего динозавра… Но, слава богу, птица наконец-то отцепилась. Я, весьма ловко маневрируя между ног хозяина, проскочил в прихожую и заметался по ней, не зная, куда дальше бежать, где найти спасение? На мою беду, дверь на второй этаж оказалась закрытой. Я повернул в сторону кабинета и услышал:
– Даже не думай, там ты точно без хвоста останешься, – пригрозил мне хозяин.
Не видя выхода, я забился под свой диван. На крик прибежала Татьяна Михайловна и девчонки.
– Папа, папа, что случилось? – испуганно спросила Катя.
– Вот, полюбуйся, – Александр Петрович кивнул головой в сторону кулинарного шедевра, – наш философ стащил со стола курицу. Накрылся ужин медным тазиком, – сквозь зубы добавил хозяин.
Катя ахнула и прикрыла рот ладонью.
– Папочка, только не ругай его сильно, – взмолилась она.
– Да я не знаю, что сейчас с ним сделаю, – Александр етрович наклонился и, заглядывая под диван, громко произнёс: а ну-ка выходи из под дивана, подлый кот!
Ага, сейчас. Я что, самоубийца?
Татьяна Михайловна рассмеялась и все повернулись в ее сторону.
– Что смешного, Тань? Я так хотел курочки поесть, а это наглейшее животное все испортило, – зло произнес хозяин, – извалял ее по полу. Это называется «и сам не ам, и другим не дам».
В том-то и обида – и опозорился, и курицу стащил, и сам даже кусочка не попробовал, и чувствую, что теперь весь день придётся под диваном коротать. Попробуй выйди, что у них на уме, действительно можно и без хвоста остаться. Эх, несчастный я кот. Одно радует, всё это безобразие, весь этот позор моя любимая Белла не видит. И на том судьбе спасибо.