– Он целый день со мной на кухне был, – сделала вывод Татьяна Михайловна, – видимо, запахи и вскружили ему голову, – рассмеялась женщина, – ладно ребята не расстраивайтесь, найдем курочке замену.
– Достал он меня, не кот, а какой-то вредитель, – Александр Петрович продолжил хмуриться, – какая от него польза? Пуха та хоть охраняет, а этот лоботряс только проблемы создает.
Какой отвратительный поклеп! Ну, зачем из-за любой мелочи во вредители меня записывать? Быстро же вы все забываете, неужели от меня нет никакой пользы? Забыли всех пойманных мною мышей? А в случившемся, скажем прямо, вы сами виноваты, зачем все ушли из кухни? Бросили меня одного. Вы сами же меня и спровоцировали на этот необдуманный, спонтанный поступок. Вы настоящие провокаторы! Сначала создали все условия для похищения курицы, а когда я предпринял попытку просто об неё лапку потереть, теперь обвиняете меня во всех грехах. Вот скажите мне, чья здесь вина. Вы думаете, я от нечего делать, так сказать, из хулиганских побуждений, покусился на ваш ужин, да нет же, просто хотелось насладиться фантастическим запахом… Ну, возможно, кусочек бы и откусил. Попробуй тут удержись!
Татьяна Михайловна и девчонки быстренько сообразили другой ужин – и кстати, ни чем не хуже, румяной птицы – поджарили докторскую колбаску с яичницей. Все собрались за столом, девчонки тихонько хихикали, Александр Петрович все еще недовольно бурчал. Я сидел под диваном, хотя это сиденьем вряд ли можно назвать. Диван был до того низкий, что меня буквально расплющило. Но лучше плоским стать, чем остаться без шикарного хвоста.
Зачем так было кричать из-за какой-то несчастной курицы? У вас вон еды море. Нашли же, что поесть. Татьяна Михайловна вам, как в той сказке, и щи сварит из топора. Зря та волнуетесь! Интересно, что теперь они сделают с несчастной крицей?
Вернулся Димка, и люди еще долго смеялись, вспоминая потерянный ужин. Курицу, в тот день я не получил, зато получил новую кличку – кот-птицеед. Признаюсь, не такая уж и обидная кличка для кота. Её можно дать любому моему собрату.
На следующий день меня всё-таки помиловали! У нас в семье не принято долго держать зло и обиду. Татьяна Михайловна, к моему удивлению, угостила проблемным лакомством, и очень приличный кусок достался Пухе. Я подошёл к ней и напомнил: «Жуёшь мясо, хоть бы спасибо мне сказала, я, можно сказать, вчера жизнью рисковал». Пуха молча жевала мясо и в знак благодарности просто кивнула мне.
К обеду к нам в гости заехала подруга Татьяны Михайловны, с ней моя хозяйка дружит со школьной скамьи. Правда, Татьяна Михайловна была на год младше Ленки, так хозяйка называла подругу. В школе, как выяснилось, они страшно враждовали, оказывается Татьяна Михайловна в школьные годы, была упитанной девушкой и ее, так же как и теперь Катерину, постоянно дразнили толстухой и издевались над ней. Теперь понятно, откуда ноги растут и в кого пошла Катька.
В случае с Татьяной Михайловной, зачинщицей насмешек была эта самая Ленка, которая в то время в школе была первой красавицей, и все парни сходили по ней с ума. Но, прошли годы, школьные обиды забылись. Девушки, уже будучи студентками, случайно встретились, Ленка попросила прощения, и Татьяна Михайловна великодушно простила, она, ктсати, никогда не умела держать зла. И даже потом призналась подруге, что благодарна ей за то, что та заставила её себя изменить. С тех пор они подруги, что говорится, – не разлей вола.
Надо же, сейчас посмотришь на них и не скажешь, что когда-то хозяйка была толстухой, а Ленка стройной. Сейчас все наоборот. Татьяна Михайловна стройная, как балерина, а Ленка, как продавщица в булочной.
Женщины наполнили чашки кофе и удобно расположились на диване. Вот этого напитка я совсем не понимал, он так дурно пахнет, что и у меня от него кружится голова. Но, несмотря на это, я пристроился на тапках хозяйки. Надо держать ухо востро, встретились две женщины, разговоры могут быть на совершенно непредсказуемые темы.
– Лена, ну, рассказывай, как тебя занесло в наши края? – спросила Татьяна Михайловна, – ты, как ясно солнышко среди нашей зимы, появишься, а потом можешь и на год исчезнуть.
– Да по работе приезжала, – улыбнулась женщина, – вот и решила к вам заскочить. А ты что, одна дома? – удивлённо с просила женщина.
– Дети в школе, Саша на работе, одна я бездельничаю, – засмеялась хозяйка, – а что это за работа такая у тебя в наших краях?
– Здесь недалеко от вашего посёлка есть производственные склады, наша компания арендует площади для хранения товара. Я же коммерческий директор, кому, как не мне контролировать процесс, – улыбнулась Ленка.
– Отлично, – обрадовалась Татьяна Михайловна, – теперь, надеюсь, почаще будем видеться.
– Я только «за». Ты же знаешь, как я люблю вашу семью, – рассмеялась Ленка.
– А ты знаешь, что мы тебе всегда рады, – улыбнулась Татьяна Михайловна и погладила подругу по руке, – а то общаемся в основном либо по телефону, либо в соцсетях.
– Танюша, да хорошо, что сейчас есть возможность так общаться, а ты помнишь нашу молодость? Домашний телефон был редкостью, ходили друг к другу звонить.
– Помню-помню, у нас был телефон, и мои одноклассники бегали ко мне. Развлечение у нас было звонить по чужим номерам и всякие глупости предлагать. А теперь на своих детей ругаемся, что такие, мол, сякие, а мы, вроде, лучше были. Иногда вспомнишь, и стыдно становится, – махнула рукой моя хозяйка.
– Молодость, что тут поделаешь, много ошибок совершали. Да что там молодость и сейчас еще порой такое наворочаешь, что ладу потом не дашь, – заметила Ленка.
– Ну, давай рассказывай, как поживаете, как семья, – предложила Татьяна Михайловна.
– В общем, вроде все нормально, – как-то вдруг грустно улыбнулась Ленка, – слава богу все живы, здоровы.
– А если не в общем? – спросила хозяйка.
– Ой, Тань, натворила я дел, теперь не знаю, как все исправить, – тяжело вздохнув, сказала подруга.
– Да говори уже, не томи. Знаешь же, что легче станет, – Татьяна Михайловна опустила ноги на пол и поставила чашку на стол.
– С Антохой у меня беда, не знаю, что делать, – вздохнула Ленка.
– Что-то случилось? – вздёрнула брови Татьяна Михайловна.
– Помнишь, я тебе рассказывала, что приезжал тренер, хотел забрать Антоху в школу олимпийского резерва? – спросила женщина.
– Да, конечно, помню, мы с тобой по телефону говорили и чем все закончилось? – спросила Татьяна Михайловна.
– Да чем? Мы с Петькой подумали и не отпустили его. Побоялись, что мальчик в четырнадцать лет будет жить без родителей, что это может плохо отразиться на его образовании, да и вообще, он же еще был совсем ребенком, как без мамы и папы. Тренер нас долго нас убеждал, говорит у вашего парня отличное будущее, у него серьёзный потенциал, он непременно добьется успехов. Ты же сама знаешь, он у меня плаваньем с пяти лет занимается, сколько выигранных соревнований, чемпионатов. Вся комната в кубках, медалях и грамотах.
– Где эта школа находится, далеко? – спросила Татьяна Михайловна.
– В соседнем городе, от нас тридцать километров, – ответила Ленка.
– А сам то, Антон, хотел поехать? – спросила Татьяна Михайловна
– Конечно, хотел, но чокнутые родители не отпустили! – Ленка отчаянно покачала головой, – он тоже нас уговаривал, но не послушали мы его? Все сделали по-своему. А ему объяснили причину отказа, он вроде, как согласился, видимо, вынуждено, первое время продолжал ходить на тренировки. Все шло хорошо. Потом начал пропускать, раз, другой, и пошло-поехало.
– И что теперь? – спросила хозяйка.
– Все, Танюша, нет больше плаванья. Как бабка пошептала. Год уже прошел, забросил он совсем спорт. Вижу, потух огонь в глазах, потерял парень интерес. Понимаю, что это наша вина – бестолковые родители. Корю себя, ругаю, а как исправить не знаю. Как опять зажечь в нем искру? Вот скажи мне, подруга, почему мы родители такие беспардонные, слушаем только себя, делаем и поступаем, как хотим мы. Ведь я могла тогда и мужа убедить, отпустить сына. Но родительский эгоизм перевесил все аргументы.
– Я помню, с каким он восторгом всегда говорил о плаванье, – покачала головой Татьяна Михайловна.
– А теперь что, учиться не хочет, какие-то сомнительные друзья появились, грубит, хамит, в школе постоянно дерется. Где драка, значит, там непременно мой Антон. Приходит домой то нос разбит, то губа. Ой, Танька, вижу, что теряю парня, – женщина смахнула со щеки слезу.
– Лена, не плачь, а то я сейчас тоже разревусь, – Татьяна Михайловна обняла подругу.
– Ну, а твои-то как, Танюша? – спросила Ленка, – а то я с порога огорошила тебя своими проблемами, а о вас и не спросила. Не обижайся на меня.
– Да какие обиды. У нас все относительно хорошо. У Димки любовь, – женщина улыбнулась, – ты же знаешь, семнадцать лет возраст влюбленностей.
– Любовь – это замечательно, мой Антоха хоть бы в кого влюбился, что ли? – заметила Лена, – а Катерина как?
– У Кати та же беда, что и у меня была, – вздохнула Татьяна Михайловна.
– В смысле? – округлила глаза подруга.
– Помнишь, какой я в школе была толстухой? Вот и Катерина моя такая же, наследственность чтоб ее, – засмеялась Татьяна Михайловна.
– Ничего, перерастет, – успокоила Лена¸– станет такой же, как ты красавицей. Есть в кого.
– Мы работаем над этим, и уже есть результаты, – улыбнулась Татьяна Михайловна, – даже гардероб обновили, покупали уже на два размера меньше.
– Я догадываюсь, Катя, такая же упорная, как и ее мать, – засмеялась Ленка.
– Это есть, она вся в меня, – хмыкнула хозяйка и вдруг спросила: – слушай, Лен, а может, Антохе твоему собаку завести или кошку? Ты знаешь, собака для подростка, это же не просто собака – это друг.
– Мы уже с Петром подумали об этом, – сказала женщина, – хотим лабрадора черного подарить ему. Это такая порода, которая не даст Антохе скучать.
– Мы, к примеру, не представляем свою жизнь без Пухи, а кот у нас, так это вообще семейный психотерапевт, – засмеялась хозяйка и наклонилась, чтобы погладить меня.