Когда солнце постепенно начало прятаться за скоплением пористых облаков, наши одноклассники решили расходиться по домам и продолжить репетицию на следующей неделе, поскольку от переизбытка информации можно было вообще ничего не уяснить из выученного. Хотя, конечно, Ярослава была бы не против, но среди нашего класса можно было по пальцам пересчитать людей, которым нравилось танцевать.
— Анжел, Денис, вы не останетесь ещё сегодня минут на тридцать подучить?
Я, завязывая шнурки на своих черных ботинках в армейском стиле, растерянно взглянула на нашего одноклассника, ожидая его реакции. Конечно же, при мысли о том, чтобы провести с Денисом время наедине, как в тот воскресный вечер, когда мы случайно встретились в трамвае, меня словно обдало током, но я не могла не согласиться с тем, что невероятно желала этого.
— Анжел, а ты не торопишься? — вопросом на вопрос произнес он, остановив на мне свой взгляд. Я в замедленной реакции отрицательно качнула головой, гадая, хорошая ли это идея. — Ну, тогда я не против.
— Отлично, — растянулась в улыбке Ярослава. — Я просто хочу, чтобы вы не слишком отставали от нас. В общем, — добавила она, — тогда как закончите, занесите колонки в школу, окей? Ключ от кабинета лежит на них.
— Хорошо, — протянула я в потерянных чувствах.
Может быть, довериться времени и обстоятельствам было не самым удачным решением?
— Анжел, — воскликнула стоявшая с девочками в нескольких метрах от нас Карина, повесив свою сумку горчичного цвета на плечо. — Мы идем?
— У нас с Денисом продолжение репетиции, Карин, — пролепетала я сконфуженно через несколько секунд, подойдя к девчонкам.
Однако, вопреки всем моим опасениям, Карина вполне адекватно восприняла это заявление. Мы просто собирались остаться отработать вальс и тем более по наставлению Ярославы, поэтому в этом и не могло быть ничего предосудительного. Ведь так?
— А, ну тогда я пойду, хорошо?
— Да, конечно, — кивнула я, мысленно благодаря свою сестру за понимание. Наверное, она ни капли не удивилась этому факту, поскольку своими глазами видела, как нелепо я танцевала. — Не думаю, что мы тут пробудем дольше, чем полчаса.
— Я сейчас забегу домой, переоденусь и сразу в студию, Анжел, — мягко улыбнулась она. — Так что как освободишься, приходи к нам, ладно? Антон очень хочет тебя увидеть, — многозначительно пропела она последнюю фразу.
— Карин… — протянула я, не зная, как реагировать на услышанные слова.
— Я серьёзно, приходи, хорошо? — рассмеялась она, поймав на моём лице блики смущения. — Ребята будут рады.
— Хорошо, — пообещала я, крепко обняв свою сестру, ощутив цветочный аромат её распущенных золотистых волос.
Школьный двор постепенно пустел, а моё волнение набирало нешуточные обороты. Наконец, попрощавшись со всеми, мы с Денисом остались наедине. То, чего я хотела, но так боялась.
— Как ты себя чувствуешь, Анжел? — тепло произнес он, пока мы, провожая наших одноклассников взглядами, сидели на холодных ступеньках. — Всё хорошо?
— Всё хорошо, — призналась я, почувствовав, как невольно дрогнули уголки моих губ. — Я ведь предупреждала тебя, что ты намучаешься со мной.
— Хочешь сказать, что мы остались здесь из-за тебя? — рассмеялся Денис, заглянув мне в глаза. — Анжел, это не так, — добавил он уже серьёзнее, прочитав по моим глазам ответ на свой вопрос. — Поверь мне, для первого раза и ты, и я неплохо станцевали.
— Разве? — с надеждой произнесла я, не очень веря в эти слова.
— Конечно, поэтому не расстраивайся.
— Я не расстраиваюсь, — пожав плечами, улыбнулась я. — Просто немного стыдно, что я такая никчемная.
— Не соглашусь с этим, — оживленно возразил Денис. — Всё, сейчас будем танцевать до тех пор, пока ты не поменяешь своё мнение.
— Ой, лучше так не рисковать, — невольно рассмеялась я, с замиранием глядя на сидевшего в нескольких сантиметрах от меня парня.
— Советую тебе как можно скорее пересмотреть свои взгляды на себя. Иначе мы отсюда никогда не уйдем. Идет?
— Я попробую, — выдохнула я, поёжившись от непрошенного холодного ветра. — Тогда, может быть, начнем?
— Давай.
И поднявшись с крыльца, мы снова вернулись к танцу.
Было уже не так тяжело ощущать близость Дениса, его прикосновения, его тепло, и по крайней мере, теперь я хотя бы не забывала движения в процессе их выполнения. И это оказалась небольшая победа моего самообладания над чувствами. Но ключевое слово — небольшая, поскольку от исходившего от него сладостного аромата и теплого дыхания по мне продолжали бегать мурашки.
Я опасалась того, что оставшись с Денисом наедине, буду соображать ещё хуже и из-за своего смущения испорчу всю нашу репетицию, но, к моему удивлению, без окружавших нас одноклассников оказалось гораздо легче ориентироваться. Денис не осуждал меня за ошибки, не ругал за промахи и мою заторможенность, только заливался смехом, когда я наступала ему на ноги или зажмуривалась от осознания собственной бездарности. Это расслабляло, и когда я перестала бояться ошибиться и полностью отдалась во власть танца и музыки, то во мне словно проснулся другой человек. Девушка, обладавшая чувством такта, ритма и пластичностью. Я начала получать удовольствие от вальсовых поворотов, от многочисленных лодочек, мелких шажков, прокручиваний и других движений, которые нам с Денисом нужно было отработать. Мне было хорошо. Я не замечала течения времени, не замечала сновавших туда сюда учителей и учеников, пришедших в школу ко второй смене. Всё происходящее словно разделилось на две параллели — наш с Денисом танец и окружающая реальность. Это походило на сон. На мои мечты, мысли и несказанные в слух желания. Денис подпустил меня так близко, как я и представить себе не могла. Мы преодолели физический барьер, но оставалось кое-что другое. Кое-что гораздо серьёзнее.
— Ну что, ты по-прежнему считаешь, что не умеешь танцевать? — подначил меня он, когда мы без единой ошибки завершили вальс. Музыка продолжала играть, напрочь меня опьяняя.
— Уже нет, — призналась я, не в силах сдержать счастливую улыбку. — Кажется, научилась.
— Я ведь говорил, что с практикой всё получится, — улыбнулся Денис, затем, помедлив, добавил, — тогда будем расходиться?
Этого мне абсолютно не хотелось, но выбора не было.
— Да, нужно собираться, — бросила я, и чтобы он не увидел моего взгрустнувшего выражения лица, направилась к крыльцу выключить музыку.
И почему мне всегда было так тяжело прощаться с ним?
— Анжел, у меня есть предложение, — заинтригованно проговорил Денис неся колонки к кабинету, минуя голубоватые стены и различные плакаты с объявлениями. — Может, прогуляемся немного? На улице просто очень классно, не хочется так сразу расходиться.
Я едва не выпустила из рук серебристую колонку, услышав вопрос столь непредсказуемого парня. Он предложил мне прогуляться вместе…неужели то, о чём говорила мне Лиза Алексеевна, начало действовать?
— Почему бы и нет? — с улыбкой произнесла я, стараясь не дать воли своим бушевавшим от восторга эмоциям. — Погода действительно очень теплая.
Тут в моей голове пронеслось то, что я пообещала Карине прийти на репетицию "Illusion", но… отказать человеку, пробудившему во мне чувства, которых я никогда прежде не испытывала, я не могла. Что сказать Карине по телефону, не знала, но говорить правду мне не хотелось. Я никогда не обманывала эту девушку, подарившую мне вторую жизнь, но было страшно своей правдой спугнуть благосклонность судьбы.
— Отлично, — улыбнулся он, задержав на мне взгляд своих зеленых, излучавших тепло и искренность глаз.
Мы разобрались с музыкальным центром, отдали ключ от кабинета молодому молчаливому охраннику и, взяв свои вещи, покинули стены школы.
Я не стала звонить Карине, а вместо этого с огромным чувством вины послала сообщение с извинениями за то, что не смогу сегодня прийти в студию, так как иду к бабушке. Мне было жутко стыдно за свой обман, но предвкушение незабываемого времяпровождения с Денисом заглушало голос совести.
Миновав школьные окрестности, мы вышли на проспект и направились прямо в сторону набережной. Всю дорогу я ощущала внутри сосавшее под ложечкой чувство вины перед Кариной и волнительную дрожь при взгляде на Дениса. После поездки на фестиваль он здорово изменился. Стал открытее, легче, свободнее. Меня тянуло к нему, и я не могла ничего с собой поделать.
— Может, купим по мороженому? — внезапно спросил он, заглушив мой внутренний голос. — Ну или можно зайти куда-нибудь перекусить. Как ты?
— Давай лучше просто по мороженому, — улыбнулась я, не забывая о том, что у меня не было с собой достаточно денег на ужин в кафе, а быть в долгу у Дениса являлось последним, чего мне хотелось. Да и я действительно очень хотела мороженого.
Мы остановились у ближайшего ларька, и, вопреки моим возражениям, он взял за свой счет, два мороженого на свое усмотрение, пообещав обидеться, если я не перестану протягивать ему деньги.
— Чтобы тебе было спокойнее, тогда в другой раз купишь ты, идёт? — взяв через маленькое окошечко два брикета в насыщенно зеленой упаковке, заявил он. — Ну всё, заканчивай.
— Уговорил, — сдалась я, убирая деньги в карман сумки и невольно улыбнувшись протянутому мороженому. — Не поверишь, но это мое любимое. Оно словно из детства.
— Правда? — тепло спросил он, открывая обертку. — То есть я угадал с выбором?
— Ещё как, — кивнула я довольно, — спасибо тебе. Когда я ходила в детский сад, мама не могла меня постоянно забирать из-за поздней работы, поэтому часто я уходила с бабушкой, и по пути она всегда покупала это мороженое. Я никогда не была сластеной, но это мороженое — моя огромная детская слабость, — закончила я свою речь не бесшумно открыв обертку.
— А сейчас? — с интересом произнес Денис, заглядывая мне в глаза.
— Сейчас вкус этого мороженого уже не тот, но я, как и тогда, люблю его. С ним связаны очень приятные, светлые ощущения, — ответила я, чувствуя, как пломбир таял во рту. — Детство, одним словом.