— Я ведь тебе говорила! — довольная шепнула мне Карина, когда мы все снова со счастливыми улыбками на лицах подняли хрустальные фужеры, предвкушая слова бабушки. — А ты ещё так боялась этого ужина.
— Карин, я никак не ожидала такого расклада, — улыбнулась я, пребывая в состоянии между сном и реальностью. — Я так сейчас счастлива!
— Это самое важное — чувствовать себя в свой день рождения счастливой.
— Давайте выпьем за то, чтобы наша теперь такая большая семья, несмотря ни на какие трудности, никогда-никогда не распалась! Пусть всё у нас будет хорошо!
— Прекрасный тост, мам! — произнесла мама в сердцах, с любовью и благодарностью глядя на бабушку. — Выпьем за это!
Больше нам с Кариной вина не наливали. Однако и одного фужера моему организму было достаточно, чтобы в груди стало горячо, а в голове появилось лёгкое головокружение от разлившегося по всему телу красного, сладковатого напитка. Было как никогда легко и свободно. Как никогда спокойно, ведь теперь действительно вся наша большая семья оказалась вместе. И это был мой лучший день рождения! Никогда бы не подумала, что он может быть таким. Таким, чтобы я полюбила его, чтобы не ждала скорейшего наступления другого дня, засыпая с ложными мечтами. Теперь всё было иначе. Всё было по-настоящему.
Мы уплетали приготовленные мамой и Кариной вкуснейшие блюда, шутили, разговаривали о кулинарии, о профессиях, родственниках, вспоминали прошлое. Нужно заметить, особенно вспоминали прошлое. Бабушка с Ниной Алексеевной то и дело возвращались в то время, когда мама с дядей Пашей только-только начали дружить, упоминая такие события и детали, которых сами наши родители уже и не помнили, и оттого это становилось ещё интереснее. Нина Алексеевна, со слезами на глазах рассказала случай, который она до сих пор не могла забыть.
Это произошло на зимних каникулах в десятом классе. Мама с дядей Пашей в тот день ушли кататься с одноклассниками на горки, а ближе к вечеру пришли в дом к Савельевым.
— Так и вижу эти глазки, — говорила бабушка Карины, подставив ладонь под аккуратный подбородок. — Открываю дверь, а Паша с Надей стоят смотрят на меня счастливые-счастливые. Шапки все припорошенные снегом (помню, у Пашки была смешная такая шапка-ушанка из кроличьего меха, в которой ему было жутко неудобно, она вечно падала ему на глаза, но он говорил: "Наде нравится, поэтому новая мне не нужна!"), — при этих словах мама обратила на дядю Пашу взгляд, полный изумления и нежности. — Щёки и носы у обоих красные, куртки мокрые. Я их поскорее завела в квартиру, поставила чайник, варенье абрикосовое открыла, которое специально всё берегла для особого случая. И…ребята пошли в комнату переодеваться, а дверь осталась открытой. Я мимоходом, идя из кухни в зал за сервизом, заметила, как они сидят на диване, Надя расчесывает Паше взлохмаченные волосы (они ведь у него тогда до плеч были, как у истинного рокера), а он, опустившись, надевает ей свои шерстяные белые носки… — Нина Алексеевна сделала паузу, и никто не посмел прервать её. — Не знаю, может быть, я слишком сентиментальна, но эта картина так и стоит у меня перед глазами. Я тогда стояла на кухне и плакала от счастья, понимая, что стала свидетельницей чувства, которое сильнее всех нас. Сильнее всего, что вообще может быть на свете….
Я была в восторге. Нина Алексеевна так красочно нарисовала тот маленький фрагмент из прошлого, что я словно сама его увидела, сама пережила те секунды двадцать пять лет назад. Те бесконечно трогательные секунды. И разве это не доказывало, что чистая, не опошленная современностью любовь, преодолевающая время, трудности и всё, что встает на её пути, существует? Что это не просто сказки, о которых написано столько книг и песен, что это не просто выдумки людей, желающих внести красок в серость будней. Я верила в любовь. Мама с дядей Пашей были наглядным примером её жизни. Она обитает среди каждого из людей, и встретиться с ней можно абсолютно в любую минуту. Единственное что от нас требуется — не упустить её, почувствовать её дыхание. Не перепутать с теплым порывом ветра.
— Мам, почему ты никогда раньше мне не говорила об этом? — после небольшого молчания произнес дядя Паша, с теплом глядя в блестящие глаза своей матери.
— Она даже мне об этом не говорила, — улыбнулся Антон Викторович, сделав глоток апельсинового сока.
— Мне просто казалось это очень личным и для меня, и для ребят, — вздохнула она и, смахнув слезу, обняла своего мужа. — А потом не было возможности.
— Нина Алексеевна, а я в тот вечер ведь наоборот подумала, что вы были не рады моему приходу, — призналась мама, посмотрев в сторону качая при этом головой. — Сколько всего осталось недосказанным…
— Надя, и я рада, что у нас наконец есть возможность это исправить, — тепло улыбнулась мама дяди Паши. — Я ещё раз хочу попросить у тебя прощения.
— Перестаньте, пожалуйста, — протянула мама, окинув эту женщину влажным, нежным взглядом. — Даже если бы мне и было за что вас прощать, я уже простила. Спасибо вам за искренность.
— Предлагаю выпить за это! — вмешался дядя Паша оживленно.
— Так, ну всё, вы пейте, а нам пора уходить, — заявила Карина, чем вызвала у меня нескрываемое удивление. — Так что я украду у вас Анжелу.
— В смысле? — ничего не понимала я. — Куда нам пора?
— А вот это ты сама совсем скоро узнаешь, — взяв меня за руку, заявила она неспешно вставая из-за стола. — Не волнуйся, тебе это понравится, Анжел.
Я не понимала. Сюрприз?! Неужели тот вечер обещал быть ещё более насыщенным? Мне оставалось только теряться в догадках.
— Ах, да, я совсем-совсем забыла, девочки, — мягко проговорила мама, взглянув на часы. — Бегите, конечно!
— То есть ты тоже знаешь об этом, мам? — улыбнулась я, на ходу положив в рот дольку мандарина.
— Всё, всё, всё, — пропела Карина, потягивая меня к прихожей. — Никаких вопросов!
— Карин, ты знаешь, что меня пугает неизвестность, скажи! — просила я, пока мы обувались. — Мы идем в студию, так?
— Ничего тебе не открою, — стояла она на своём. — Просто доверься мне, хорошо? И кстати, мы с тобой сегодня впервые вдвоём в платьях.
— А моё нормально смотрится с такими ботинками? Не очень глупо?
— Наоборот! Выглядит так, как ты любишь — очень жестко, но в то же время женственно. Ты не представляешь, как красива, Анжел!
— Это просто платье красивое, — отмахнулась я, не глядя в зеркало надевая куртку. — А вот ты действительно красавица.
— Нет, ты невыносима, — рассмеялась она, застегнув свой плащ. — Но я знаю, что совсем скоро появится человек, который переубедит тебя в этом.
— Даже не надейся, Карин, — не сдавалась я, замотав головой. — Или постой! — мне стало страшно. — Это что, тоже часть плана?
— Не-ет! — взорвалась от смеха моя сестра. — Это я просто к слову. Анжел, могу поклясться, что тут тебе нечего опасаться.
Я же с облегчением выдохнула, предвидя тёплый, дружеский вечер в компании Карины, Кости, Антона, Макса и Игоря. Осознание того, что парни решили поздравить меня, несказанно грело душу. За все свои восемнадцать лет я никогда не отмечала день рождения так, как принято у большинства моих ровесников — шумно, в кругу друзей, поскольку у меня никогда их не было. Конечно, были неплохие знакомые, одноклассники опять же, но…не было настоящих друзей. Таких, с которыми хотелось бы собраться, таких, которых хотелось бы впустить в свой мир. А теперь…мне хотелось собрать все свои искорки счастья в единое целое и дать им волю, дать им свободу, потому что мне было настолько хорошо, что иногда начинало бросать в дрожь от переполнявших изнутри эмоций.
Однако…выйдя из дома, Карина повела меня совсем в другую сторону. Значит, мы направлялись не в студию. Тогда куда? Терзали вопросы и мучил жуткий, неподдельный интерес, но Карина уходила от ответов и сразу же, как только я начинала спрашивать её о сюрпризе, переводила разговор на другую тему. Оставалось только довериться ей. Несмотря на мою панику, это было сделать проще простого. После такого замечательного семейного ужина, я была полна сил, и страх перед неизвестностью улетучивался вместе с порывами теплого майского ветерка, развевавшего на ветру волосы.
— Ну что, готова?! — с азартом произнесла Карина, как только мы оказались возле бара под названием "Yesterday evening".
— Не знаю, что там меня ожидает, но мне уже не терпится войти! — призналась я, разглядывая яркие мерцающие огоньки на креативном и массивном по размеру логотипе кафе.
— Тогда идем!
Открыв дверь, мы оказались в холе просторного заведения с высокими потолками. Интерьер кафе сразу же поразил своим минимализмом и оригинальностью! Всё было выполнено в винтажно-гранжевом стиле, создавая иллюзия гаражного обитания. Стены из песочного цвета кирпича, антикварные сувениры, кожаная мебель коричневато-черных оттенков, безумно красивые, графичные картины современных художников в рамках, интересные фотографии — всё это делало атмосферу бара какой-то особенной, в какой-то степени мрачной, но тем не менее уютной. За те несколько секунд я успела проникнуться теплыми чувствами к этому незнакомому, но по ощущениям родному мне месту.
Сдав верхние вещи в гардероб, мы с Кариной переглянулись и с улыбками прошли в сторону зала, откуда доносились громкие звуки музыки.
— Так, — остановила меня Карина, заслонив собой дверь. — Сначала я зайду, Анжел, а ты через минуту, когда выключится музыка, хорошо? Только ни о чём не спрашивай!
Я в недоумении кивнула и, немного растерявшись, отпустив её, принялась ждать. Вот теперь, оставшись наедине с собой, я почувствовала, как по спине пробежал легкий морозец от волной захлестнувшего за секунду волнения. Я знала, что за той дверью меня ждало что-то волшебное, что-то до безумия приятное, но даже тогда не могла собой совладеть.
В результате, простояв возле входа в зал не одну минуту, а несколько, я наконец решилась потянуть на себя металлическую дверную ручку. То, что меня ожидало за дверью, было огромной неожиданностью. Но такой неожиданностью, от которой было сложно сдержать слёзы. Как я ни пыталась предугадать сюрприз Карины, такого явно не ожидала! Но…обо всём по порядку.