— Видишь ли, Саша… Я могу поверить в портал между мирами: божественные дары способны на многое, — проговорила я после паузы. — Но откуда ты знаешь наш язык? Да и чувствуешь ты себя тут как рыба в воде, разве попаданки так себя ведут?
— Понятия не имею, как должны вести себя правильные попаданки, — хихикнула сестричка, снова заваливаясь на ковёр: на этот раз на спину. Закинув за голову руки, она уставилась в потолок. — Это особенность метаморфов: нам не дано колдовать, разве что с помощью зачарованных предметов, но сами по себе мы существа волшебные. Я могу не только внешность менять, принимая чужой облик, но и голос. И на языке тех, с кем общаюсь, говорю и думаю, как на родном. Сама не знаю, как это получается. Правда, с регулированием габаритов у меня пока проблемы, зато папа способен увеличиваться и уменьшаться в размерах, в зависимости от выбранного прототипа. Он нереально крутой метаморф!
Восхищение, звучавшее в её словах, удивило. Как можно восхищаться тем, кто хотел тебя продать?
— Крутой⁈ — возмутилась я. — Твой отец пытался превратить тебя в шлюху, чтобы решить свои проблемы, а ты…
— Папаня хороший, — вздохнула она, потупившись, будто чувствовала свою вину за его поступки. — Просто… он запутался. И заигрался тоже. Но он ведь всё равно мой отец. Единственный и любимый. К тому же метаморфы, как коты: любвеобильны и непостоянны. Я ведь не чистокровный перевёртыш, а полукровка… поэтому, наверное, и отличаюсь от своей родни. Как минимум взглядами.
Угу, одного богатого спонсора вместо десятерых одноразовых любовников завести — большое такое отличие! Тут уже не только природная блудливость, но и холодный расчёт балом правят. И в кого она, интересно, такая? Явно в маму!
— Так… Про папу позже поговорим, — решила я, понимая, что ничего не понимаю.
Её «хорошему» папаше надо зубы проредить и кое-что прищемить, чтобы вспомнил о своих родительских обязанностях. Мой бы отец со мной так никогда не поступил. Не со мной — тоже.
— Знаешь… — Рисаш приподнялась на локтях, задумчиво глядя на меня. — Мама, когда приходила той ночью, сказала, что за тебя она спокойна, потому что твой папа заботливый и ответственный, а вот мой… Короче, заботливой и ответственной в нашей семье после смерти бабушки пришлось становиться мне.
— Удачно?
— Не всегда, но я честно старалась.
Улыбочка её была очень уж проказливой. А взгляд Бубрика, перебравшегося на спинку дивана, мечтательным. Подозреваю, эта парочка чудила у себя дома не по-детски. А теперь решила ещё и тут начудить!
Адово пламя! Может, отправить их жить в трейлер, пока не поздно?
Тем же вечером…
Странно, но общего у нас с Сашкой оказалось куда больше, чем представлялось поначалу. Да и характерами мы были похожи. Неунывающие, предприимчивые, готовые нырнуть в заманчивую авантюру с головой, не думая о последствиях. За горячей пиццей и ароматным чаем гостья рассказывала мне о своём детстве, о бабушке, которая заменила ей мать, об отце, по-прежнему вызывавшем во мне глухое раздражение, хотя я и старалась держать его в узде, чтобы не расстраивать новообретённую родственницу.
Никогда раньше не мечтала о сестре. Да и откуда? Мы же с отцом жили вдвоём в горной глуши и в город выбирались раз в месяц за провизией. Он не заикался о том, чтобы жениться и завести ещё детей, я… мне как-то не до папиной личной жизни было, учитывая постоянное обучение и бесконечные тренировки. Школу и ту заканчивала онлайн. Даже странно, что после такого образа жизни у меня не возникло проблем со сверстниками в академии.
И вот теперь, как гром среди ясного неба, появилась сестра. Весёлая, прикольная девчонка с уникальными способностями и кучей собственных проблем, хвост которых остался где-то в другом мире. Возможно, чай, который мы пили, был какой-то особенный, или пицца, заказанная в ближайшем ресторанчике, сближала, но через несколько часов общения мне начало казаться, что я знаю Рисаш всю жизнь. И у неё, если верить словам, ощущение было схожее.
Я даже умудрилась проболтаться сестре про свою любовь к артефактам, на что девчонка заявила, что подарит мне амулет матери, если я пообещаю одалживать его ей иногда для визитов к папе. Наверное, именно это меня больше всего и подкупило, сломав некий внутренний барьер. Не её беспокойство об отце, которого следовало хорошенько проучить, а готовность Саши расстаться с божественным даром ради меня и моей коллекции.
Я ведь ей, по сути, никто. Даже наша кровная связь всё ещё под вопросом. Конечно, такое поведение могло быть актёрской игрой метаморфа (хотя интуиция моя молчала, как и Грум), но ведь и Рисаш рисковала, доверяясь мне: малознакомой чародейке, которую впервые увидела сегодня. И её положение, в отличие от моего, было на порядок плачевней.
Чужой мир, чужой дом, чужие правила… у бедняжки даже денег нет, чтобы купить поесть. А из одежды — наряд наложницы, в котором, помимо прочих неприятностей, можно вечером на улице задубеть.
Посмотрев на ситуацию со всех сторон и посоветовавшись с Грумом, я решила оставить гостью с её питомцем у себя. Пусть поживут, освоятся, а там, глядишь, и дело им какое-нибудь найду — не пропадать же таким талантам!
— Ты куда? — услышав, как я копошусь в прихожей, сестра высунулась из ванны, которую принимала уже часа полтора.
— В магазин.
Я, действительно, собираясь в него зайти, но после того как проветрюсь сама и выгуляю Грума. Он ведь не Сашкин Бубрик: лотка туалетного ему маловато будет. Да и вечер уже: хорошо, свежо, ветрено — самое то для прогулки. Надев короткую курточку, отлично подходившую к моим рваным джинсам и чёрной майке с Джокером на груди, я принялась зашнуровывать ботинки.
— Можно с тобой? — спросила сестра, переминаясь с ноги на ногу на пороге ванной.
— Ты мокрая, а на улице прохладно. Дома посиди, а то заболеешь ещё — и встреча со столь нелюбимыми тобой медиками будет гарантирована.
Угроза подействовала. Девчонка кивнула, придерживая широченное полотенце, намотанное на её бёдра и грудь, и снова скрылась за дверью. Судя по звукам — пошла продолжать водные процедуры.
М-да, ест это очаровательное создание, конечно, мало, зато воду переводит за пятерых. Ай, ладно! Не разорюсь. Во-первых, кое-какие сбережения имеются, а, во-вторых, зарплату мне даже на испытательном сроке назначили приличную, а на днях обещали ещё и аванс выдать.
На первый этаж я спускалась по лестнице, решив не дожидаться лифта, который, судя по звукам, был занят. Насвистывая себе под нос незатейливый мотивчик, вырулила из-за угла… и чуть не споткнулась, налетев на Грума, прикрытого иллюзией огромного волкодава. А всё потому, что из лифта вышел Юлиан Броуди собственной персоной. И вместе с ним и Владислав Ставицкий — бывший муж Инги, к которому у меня было куда больше претензий, нежели к Акиллару.
— Вижу, вы уже обживаетесь на новом месте, Элли, — как ни в чём не бывало произнёс вожак чёрной стаи. Будто сталкиваться со мной в подъезде для него обычное дело. Или, и правда, обычное? Вдруг он тоже тут живёт?
— Только не говорите, что этот доходный дом ваш, — вырвалось у меня.
— Ну что вы, леди, — улыбнулся его спутник, отвесив мне короткий поклон, больше похожий на шутку, нежели на жест уважения. — Этот дом мой, — огорошил Ставицкий. — Добро пожаловать, госпожа ведьма! — щуря искрящиеся смехом глаза, сказал подонок, избивающий своих жён. — Надеюсь, вам здесь понравится.
— Не сомневайтесь. — Я даже не зашипела, хотя и очень хотелось.
Кивнув на прощание Юлиану, пошла к выходу, поманив за собой Грума в образе волкодава. Спиной чувствовала их взгляды, но так и не обернулась. Благодушное настроение сменилось активной мыслительной деятельностью, целью которой была ответочка желтоглазому мерзавцу за сломанную жизнь моей подруги.
Расхаживает тут… сытый, довольный — аж лоснится весь! И совесть его ничуть не мучает, в то время как Инга там вынуждена сводить концы с концами, заново пытаясь построить свою жизнь. Козлина он, а не ящер! Я просто обязана этому Владу отомстить! Правда, достойных идей пока нет, но когда меня это останавливало?
Глава 7
Ночь, айвария и я, верхом на стене — дежавю.
Ладно, не ночь, а поздний вечер, но что это меняет? Гуляя по Гримшеру, я опять забрела на территорию белых бьёрнов и, не совладав с любопытством, забралась на каменную ограду.
Тут было тихо и безлюдно, даже обидно как-то. Я этому самодовольному кобелю камнем в лоб и пыльцой в морду, а он не то что охрану не удосужился выставить — собаку сторожевую и ту у ворот не привязал! Или ему понравилось, потому так беспечно себя и ведёт?
Дерево приветливо шелестело листьями, покачивая светящимися шарами, а я продолжала сидеть, созерцая безмятежный сад, и думать о том, какого лешего мы сюда припёрлись. Не иначе как с огнём поиграть… с белым и зубастым. Вернее, с сине-бело-чёрно-голубым в волчьих узорах. А дома Сашка голодная ждёт… Не совсем, конечно, голодная — всё же пиццу я заказала большую, и слопали мы её вчетвером еле-еле, но время-то идёт! Я ведь не первый час Грума «выгуливаю».
Страдая от мук совести, намотала на палец заметно посветлевший локон. Вздохнула. «Знойный баклажан» оказался не таким уж и знойным. Вернее, нестойким, потому что суток ещё не прошло, а мой родной цвет почти полностью вернулся. Не буду больше краску этой фирмы брать. Поищу утром что-нибудь подходящее тут, в Гримшере, чтобы успеть сменить масть до начала первого рабочего дня.
Можно, конечно, и сейчас по чародейским лавочкам прошвырнуться, но… я же занята очень важным и, без сомнения, нужным делом: сижу на чужой стене и пялюсь на чужое дерево. Осталось только повыть на чужую луну для полного счастья, тем самым подписав приговор своему здравомыслию.
Что ж меня тянет-то так сюда, будто мёдом намазано. Вдруг приворот какой, а я, глупая, не замечаю? От господина Рурка можно ожидать любой подлости.
Решив проверить догадку, принялась сосредоточенно осматривать магическим зрением ближайшие кусты, да так увлеклась, что не заметила движения рядом. Среагировала, только когда большая мягкая лапа тронула меня за плечо. Резко повернув голову, обнаружила вместо Грума пантеру, которую от неожиданности и приложила молнией.