Спорить с ней не стала, ибо уже знала, что это бесполезно, просто перевела тему в менее щекотливое русло, спросив о юбилее, на который она пыталась пригласить Юлиана столь оригинальным способом. Ну и… понеслось.
Последние часа два я мало говорила, зато внимательно её слушала, потихоньку поедая черешню. Надо было, конечно, остановиться, но… ягоды были такими вкусными, а рассказ бьёрны обо всём семействе Броуди и, особенно, о Юлиане — таким увлекательным, что я не заметила, как приговорила пару килограмм.
Усилием воли отодвинула корзину подальше и продолжила слушать бесценный источник информации с поправкой на попытки матери свести меня с её сыном, невзирая на все логичные (и невинные!) объяснения моего тут присутствия. Даже как-то обидно стало за начальника. Будто без матушкиной помощи он свою личную жизнь устроить не в состоянии.
Впрочем, её можно было понять. Ни братьев, ни сестёр (родных) у вожака чёрной стаи не оказалось, а Веронике очень уж хотелось понянчить малыша. Со вторым мужем они сошлись около семи лет назад. Оба немолодые вдовцы со взрослыми детьми от первых браков и… без единого внука.
Но если дочь её супруга могла себе позволить повременить с рождением ребёнка в силу своего ещё юного возраста, тридцатитрёхлетнему Юлиану, по мнению матери, срочно требовался наследник. Один раз она уже смиренно ждала детишек от первого брака сына, но…
Дальше я узнала много интересного о Диане Броуди, погибшей пять лет назад от несчастного случая. Эта история меня особенно зацепила.
Бывшая жена Юлиана (или Юлия, как называла его не только мать, но и все в семье) была сиреной по крови, психологом по профессии и стервой по натуре. Именно так охарактеризовала её свекровь, что для свекровей, вообще-то, не редкость. Но мне почему-то хотелось верить, что Вероника не преувеличивает, расписывая отрицательные черты ненавистной невестки.
Бьёрна исходила ядом, рассказывая о Диане, хотя и признавала, что раньше считала её почти идеальной. Это, кстати, легко объяснялось магией голоса, присущей морским девам.
Диана очаровывала (вернее, зачаровывала) многих. Играла на их чувствах, манипулировала, использовала. Слушать, что жена босса была лживой, вероломной и насквозь фальшивой гадиной, прячущей свою гнилую натуру за симпатичным фасадом, оказалось на удивление приятно. Хотя по-хорошему следовало бы посочувствовать её мужу.
Про него я тоже много нового узнала от Вероники. Например, о способности Юлиана усыплять людей, которую, судя по всему, он ко мне утром и применил. Мысленно поворчав, решила не высказывать ящеру претензии, потому что, во-первых, благодаря его выходке я выспалась, а, во-вторых, за корзинку черешни можно было простить и не такое.
Вариант, что господин Броуди воспользовался моим беспомощным состоянием, мне даже в голову не пришёл. Да и как? Рядом ведь постоянно были Грум с китокабрами и Рисаш с Бубриком, которые, как сообщил мой верный страж, отправились погулять.
Не знаю — куда и зачем, но Грум заверил, что маскировка у них нормальная. Значит, в ближайшем зоопарке мне их искать потом не придётся. Уже легче! Остальное же… хм. Вернутся — расскажут. Мне же ничего не оставалось, кроме как продолжать общаться с мамой босса, дожидаясь, когда её сын за мной заедет, как и было обещано в записке.
С котиками Вероника поладила на удивление быстро. Они даже позволили ей себя погладить и откровенно млели, когда она вслух восхищалась их нежной шкуркой, очаровательными ушками, забавными присосками на мягких лапках и шикарными хвостиками.
Короче, взаимопонимание между маленькими вредителями и госпожой… как выяснилось в разговоре, не Броуди, а Сиверцевой было достигнуто в кратчайшие сроки и отмечено тремя чашечками ароматного чая.
Вероника ещё много всего рассказывала. Про Эльдара — брата её первого мужа и про его дочурку Ирочку, имевшую пагубную тягу к экстриму, что беспокоило всю родню. Про падчерицу свою Настеньку, которая последний год жила в столице и всё реже выходила на связь с отцом, но дала слово на его юбилей непременно приехать. Ну и про внуков, конечно… потенциальных. На них бьёрна каким-то чудом умудрялась выводить любую тему. Видать, сильно ей припекало, угу.
За очередным обсуждением супер-пупер-навороченной коляски, присмотренной Вероникой в магазине для новорожденных, нас и застукал Юлиан. Я чуть черешенкой не подавилась, увидев в дверях его тёмный силуэт.
Грум, зараза хвостатая, опять не предупредил! Лицо у господина Броуди было такое, что невольно захотелось спрятаться под стол… мне. Вероника же, напротив, радостно заулыбалась и, не дав сыну и рта раскрыть, сообщила:
— А Элечка пообещала прийти завтра на юбилей твоего отчима. — Э-э-э… когда это я ей такое пообещать успела? Пока прокручивала в голове нашу беседу в поисках искомого, ящерица продолжила: — Ты ведь составишь ей компанию, Юлий, правда?
То, как бьёрн скрипнул зубами, я не слышала, но догадалась по выражению его мрачной физиономии. Он выглядел так, будто столкнулся со стихийным бедствием, предотвратить которое оказался не в силах, но и радости от этой смертоносной встречи, ясен пень, не испытывал. Ладно, не смертоносной (не настолько его мама ужасна), но неотвратимой и малоприятной точно.
Хм, с чего бы? Неужели у них с Вероникой плохие отношения?
Босс хмурил чёрные, как смоль, брови, о чём-то раздумывая, и как-то странно поглядывал на меня. А я что? Я просто сижу тут… черешню уплетаю… которую, между прочим, запретила себе есть полчаса назад!
— Госпожа Стронг, мама… — Хозяин дома кивнул нам обеим. — Доброе утро!
— Добрый день, Юлий, — как бы между делом Вероника напомнила нам о времени. Случайно или с умыслом? — Чайку тебе налить? — засуетилась она. — А сэндвич сделать? — и полезла в холодильник за ингредиентами.
— Спасибо, не надо, — выдавил ящер, демонстративно взглянув на часы. — Извини, мам, но ты права: уже обед. А после него у нас с Эльфидой планы…
— Я всё понимаю, — закивала бьёрна, довольная, как китокабры, сожравшие фикус.
— … рабочие! — закончил фразу мой босс, выделив интонацией последнее слово.
А мне обидно стало. Вчера к стеночке прижимал, откровенно соблазняя, а сегодня всё, баста — опять сплошные трудовые отношения?
Да и пошёл он в баню! А я… я… на свидание с Акилларом пойду, вот! И на юбилей к мужу Вероники тоже, раз так внезапно пригласили. Пусть дальше этот чемодан без ручки зубами скрипит! Ящер зеленокровый, дракон бесчувственный и просто гад… привлекательный!
В логове белого волка…
— Где я? — выдохнула Рисаш, резко сев на постели. На огромной, по её меркам, постели с белоснежным покрывалом, на фоне которого её мохнатые чёрные ножки сильно выделялись, в отличие от бледных рук. Руки, гм. Девушка откинула за спину волосы, падающие на глаза, и озадаченно протянула: — Э-э-э… а я, вообще, кто?
Ответ не заставил себя долго ждать, потому что потолок над кроватью, как выяснилось, был зеркальный. Мельком подумав, что хозяин комнаты — сексуальный извращенец, гостья рухнула обратно на подушки и принялась задумчиво себя изучать.
Не человек, не дикая кошка и даже не китокабра. Что за неведома зверушка-то? А главное, почему⁈ Неужто спор на тему девушки-пантеры отложился в мозгу и, когда она вырубилась, тело само перекинулось… в ЭТО?
Длинный чёрный хвост метался по простыням в не меньшей растерянности, нежели его хозяйка, а тонкие, изящные пальчики с аккуратными ноготками теребили пуговицы на слишком большой для Рисаш рубашке. Мужской!
Восстановив в памяти последние события, она невольно выдохнула, радуясь, что находится в спальне, а не на опытах в какой-нибудь лаборатории. Ведь её, судя по словам Акиллара, рассекретил какой-то докторишка. Или не совсем рассекретил? Окончание столь важного разговора девушка, увы, не помнила, потому что её бессовестно усыпили.
— Козёл! — буркнула она, недовольно махнув хвостом, хотя и думала сейчас о волке.
Рисаш полежала ещё немного, рассматривая и запоминая свою новую ипостась, чтобы в случае чего иметь возможность её повторить, затем решительно встала. Старательно потянулась, проверяя готовность мышц к обороту, и… не обернулась.
Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, третья со скрипом убрала шерсть с бёдер, оставив девушку не в мохнатых «штанах», а в «чулках», но почему-то не затронула хвост. Решив вернуть себе форму пантеры, раз с естественным обликом не выходит, Ри опять не достигла никаких результатов. И как при таком раскладе сбегать?
— Твою ж гарпию! — выругалась она, начиная потихоньку паниковать. Ещё и дверь оказалась запертой на ключ, что не добавляло её настроению позитива. — Как же эти сволочи умудрились блокировать мой дар? — вслух размышляла она, расхаживая по комнате, главной достопримечательностью которой была кровать. — Не спальня, а сексодром какой-то! — буркнула Рисаш, которую сейчас бесило всё.
Попалась, как последняя дурочка, в лапы серого, то есть белого — тьфу ты! — голубого волка! И пофиг, что он на самом деле куда более сложной раскраски.
Поймав своё отражение в очередном зеркале, коих в комнате хватало, Ри остановилась. Мало того, что она какой-то кошачий сатир теперь, так ещё и жгучая брюнетка. Интересно, так из-за масти пантеры получилось или тоже бьёрны виноваты?
Раздумывая над этим, без сомнения, важным вопросом, девушка подошла к окну — за неимением открытой двери она искала другие пути отхода, но и там её ждал облом.
Нет, окно вовсе не было запечатано. Оно прекрасно открывалось, и Рисаш даже высунулась в него, осматривая окрестности, однако внизу обнаружилась целая компания вооружённых арбалетами бьёрнов, которые с не меньшим интересом разглядывали запертую на втором этаже пленницу. Причём некоторые из них делали это через прицел.
— Твою ж… — про гарпию Ри не договорила, но подумала точно. Ещё про стадо баранов, вернее, волков, и про удачу, которая так внезапно ей изменила.
Показав охотником неприличный жест, Рисаш закрыла окно и вернулась в комнату. Сев на кровать, она с остервенением принялась тестировать способности метаморфа, пытаясь превратиться… желательно в китокабру.