Получалось из рук вон плохо, но кое-что всё-таки вышло: например, присоски на руках, ногах и хвосте нарастить удалось. А, учитывая их способность цепляться за любую поверхность, выдерживая вес хозяйки, у Акиллара с его стрелковой командой скоро будет незабываемая возможность поохотиться на бегающую по стенам и потолкам девочку-пантеру, у которой, кстати, по-прежнему нет белья.
Как-то это не круто — сверкать голым задом, улепётывая от кучи мужиков. Хватит с волкоголовых извращенцев и номера топлес, выкинутого её спящим телом. Решив, что ей надо срочно приодеться, Рисаш с непередаваемым удовольствием вспорола наволочку когтем, выращенным в запале. И даже сложности с оборотом не помешали ей обзавестись этим женско-кошачьим оружием.
Правда, соорудить из подручных средств что-либо путное у неё, к сожалению, не получилось, но порезанная на кусочки наволочка, валявшаяся на полу, стала началом большой девчачьей мести.
Следующим её пунктом был налёт на раздвижной шкаф и безжалостное копание в аккуратно сложенных мужских вещах. Судя по небольшому количеству оных, у господина Рурка в доме была отдельная гардеробная, в спальне же хранилось только самое необходимое.
Например, симпатичные спортивные шорты с волчьей мордой на заднице и шнурком вместо резинки, который можно было затянуть и потуже. Сильно потуже, учитывая разницу в габаритах хозяина и гостьи.
Одеваясь, Рисаш искоса поглядывала на дверь, которая могла открыться в любой момент, ведь её пробуждение — уже не тайна. Девушка торопилась, обдумывала, как следует вести себя дальше.
Охоту на неё устроить решили гады? Ну-ну! Она ещё посмотрит, кто на кого тут будет охотиться. Рано или поздно способность к трансформации восстановится окончательно — и тогда… звездец белому вожаку и его группе поддержки.
Метаморфы куда вреднее кошек.
В квартале ящеров…
Я ехала в машине босса… и дулась. Глупо, по-детски! Сама ведь вчера убеждала его, что у нас деловые отношения, а утром битый час доказывала это же его деятельной мамаше. И что в итоге? Сижу, тупо глядя на дорогу, и односложно отвечаю на редкие вопросы Юлиана.
А ведь он, скорей всего, просто пытался защитить меня от натиска самоназначенной свахи в лице Вероники, потому и был так сдержан и хмур с утра. Но, даже если нет, какое мне дело до причин, по которым ящер передумал разбавлять наши трудовые будни романтическими свиданиями? Да и передумал ли?
Пора уже вспомнить, что я охотница за артефактами, а не за мужьями! А то эта госпожа Сиверцева (мозгоправ доморощенный!) окончательно мне голову задурила. И про черешню, за которую я так и не сказала спасибо, тоже неплохо бы поблагодарить босса, как и за мои постиранные вещи, высушенные так, что гладить их не понадобилось.
К тому же про дочку Ставицкого надо побольше расспросить. Действительно ведь, дело у нас! Едем спасать ребёнка от детских страхов посредством китокабр.
Вот чего я, спрашивается, расстроилась? Веду себя как собака на сене: и хочется, и колется, и совесть не велит. Тьфу! Не выспалась я, наверное, отсюда и настроение такое.
Вопреки жалкому оправданию, чувствовала я себя прекрасно. Ну… не считая обидок, которые сама же и придумала. Тяжело вздохнув, хотела уже извиниться перед Юлианом, сославшись на подъём не с той ноги, но бьёрн заговорил первым. Ещё и машину остановил, свернув в какой-то тихий переулок.
— Высказывайте, Элли! — потребовал он.
— Что? — опешила я.
— Как что? Претензии. — В его прищуренных глазах мне почудились золотые смешинки. — Что вам наболтала моя драгоценная матушка? Судя по вполне мирному чаепитию, вы ей понравились. Это, кстати, хорошо…
— Почему? — Я насторожилась.
— Потому что в противном случае она бы достала не ложечку, которой ела ваш мозг, а бензопилу, которой ездила бы по ушам и кромсала психику. Доводить людей до белого каления Вероника умеет… изводить — тоже.
— Понятно теперь, почему вы отказываетесь идти на юбилей, — хмыкнула я.
— Нет, Элли, — уголок его губ дёрнулся, привлекая моё внимание. Сглотнула, внезапно захотев… промочить горло! К счастью, в машине была бутылка минералки, которой я и воспользовалась. — На юбилей отчима я не хочу идти по иной причине. Впрочем, одно другое не исключает. Знаете, у меня, совершенно, замечательная мама, — искренне улыбнулся он, — встречаться с которой надо строго дозированно, — добавил, став серьёзным. — Обед раз в месяц на нейтральной территории — самое то. А теперь признавайтесь, что она вам наговорила? Вы, будто чёрная, туча с момента нашей встречи: недовольство так и источаете. На меня злитесь или на Веронику? Хотелось бы знать — за что.
Знать хочет? Серьёзно? Да пожалуйста!
— Я злюсь за ваше самоуправство, — пошла в наступление я, искоса поглядывая на детектор лжи, торчавший из-под рукава ящера. Юлиан вопросительно вскинул бровь, ожидая пояснений. — Предпочитаю спать, когда хочу, где хочу и с кем хочу, а не так, как решили вы.
— Ясно. — Он снова улыбнулся, взъерошив волосы, которые сегодня были зачёсаны назад. Раньше были. — Значит, мама поведала вам историю про мой дар. Дальше!
— Что дальше? — Я уставилась на него, до скрипа стиснув в руках несчастную бутылку. — Вам этого мало? Немедленно пообещайте, что не станете больше так делать!
— Как так? — притворился непонимающим бьёрн.
— Не будете усыплять меня без моего ведома! — заявила я громче, чем планировала. — И укладывать в свою постель тоже не станете.
— Вам не понравилась моя постель, Элли?
Да он издевается!
— Мне не понравилось, что меня там обнаружила ваша мама, которая считает обычным делом вламываться по утрам в покои взрослого сына! — выпалила я, снова заводясь.
Вот что ему стоит признать ошибку, повиниться и сказать, что впредь такое не повторится? А он засыпает меня дурацкими вопросами и смотрит так, что хочется выйти из машины и… воздухом подышать.
— Значит, вам не понравилась моя мама, — сделал неправильный вывод босс.
Ну, точно издевается.
— Понравилась! — возразила я. — Однако внуков ей рожать я не согласна, — добавила поспешно и почувствовала, как щёки опалило жаром.
Смутившись, уставилась на пейзаж за окном. И сидела бы так ещё долго, снова дуясь на начальника, на себя и на весь белый свет, но Юлиан задумчиво произнёс:
— Какая неожиданно приятная ложь.
— Что⁈ — Я аж подпрыгнула на кресле, разворачиваясь к нему лицом.
Краска отлила от лица, смыв румянец, когда я поняла, как сильно прокололась. Айро, бес его побери! На кой я его зарядила?
Моментально забыв о смущении, глотнула ещё воды, которую потом убрала в перчаточный ящик. Взяв эмоции под уздцы, с очень серьёзным видом начала убеждать босса в неисправности гаранта правды.
— Снова лукавите, — остановил поток моих доводов он.
Это стало последней каплей.
— Так, хватит! — воскликнула я. — Либо вы снимаете Айро, и мы разговариваем как все нормальные люди, либо я впредь буду фильтровать каждое слово, а на большинство ваших вопросов отвечать: «Без комментариев».
— Не проще ли перестать лгать друг другу, Элли? — прищурился Юлиан.
— Легко! — охотно согласилась я. — Но только когда у меня тоже будет свой гарант правды. А то нечестно как-то получается. Вы мою ложь, которую я, кстати, считаю правдой, чувствуете, а я вашу — нет. Это игра в одни ворота, господин Броуди!
— Действительно, — неожиданно (для меня) согласился бьёрн. Более того, он демонстративно снял браслет, показал его мне, после чего не убрал в сторону, а защёлкнул на моём запястье. Я в удивлении подняла глаза на вожака чёрной стаи, не до конца понимая, что происходит. Неужели моя мечта сбылась, и Юлиан сам решил подарить мне свой артефакт? Вот так сразу? Сдался без боя? Даже неинтересно как-то! — Не обольщайтесь, госпожа ведьма, — прочитав мои мысли… очевидно, по лицу, усмехнулся ящер. — Айро вам удастся заполучить только в одном случае.
— Через ваш труп? — спросила я шёпотом.
— Через наш брак, — ответил он так, будто рабочий план на день со мной обсуждал, а не радикальные перемены в личной жизни. — Я ведь теперь знаю, что мысль о внуках… точнее, о детях, вас не так уж и возмущает, как вы пытаетесь показать.
— А… — Я хотела возразить, но вспомнила, что гарант правды у меня, а не у него, и вместо потока возмущений спросила: — А вас смущает? Мысль.
— Нет, — честно сказал Юлиан, глядя на меня. — Вы мне нравитесь, Элли. Сильно нравитесь. Но, думаю, вы это уже поняли и без Айро.
«Какое неожиданно приятное признание», — подумала я, невольно цитируя бьёрна, и в растерянности погладила его артефакт.
Дар богов не учуял в словах хозяина ни капли лжи, но меня всё равно грызли сомнения. Вдруг они сговорились и теперь вместе морочат мне голову? Дети, браки… Мы знакомы три дня, о чём он, вообще, говорит⁈ Сейчас навешает лапши на мои острые ушки, а потом заявит, что я уволена, потому что нарушила обещание не претендовать на его руку, сердце и прочий ливер.
Продолжая плодить подозрения, я снова посмотрела на браслет, подмигнувший мне рунами, потом на босса, ожидавшего моей реакции, опять на браслет и…
— Господин Броуди, а вы можете одолжить мне Айро ещё на один вечер? Очень надо! Позарез просто. — Браслет мне, правда, требовался, потому что Сашку протестировать я так и не успела. — Готова подписать новый договор и выполнить в качестве оплаты за эту услугу какое-нибудь внеплановое поручение.
Вероятно, бьёрн хотел услышать от меня что-то другое, потому что взгляд его стал колючим, а губы сжались в линию. Забрав свой артефакт, он завёл машину, и мы поехали дальше. Молча.
Нет, ну а что я должна была ему ответить-то? Что люблю его без памяти и мечтаю растить с ним детей? Не мечтаю и не люблю!
Не люблю же?
«А ну-ка, быстро помирились, обнялись и поцеловались!» — яркой лампочкой вспыхнуло в темноте моих мрачных дум. Яркой и назойливой, как будто мысль не моя. Да точно же не моя!