Вайолет смотрела вдаль. Она думала о том, что они с Годфри совсем не знали друг друга. Он хотел безупречную жену, ту, которая служила бы декорацией в его версии безупречного мира. И осознание этого факта испортило ей настроение. Она представила себя у свадебного алтаря в ожидании того, что в последний момент прискачет рыцарь на белом коне и спасет ее. Сколько раз в прошлом Кит спасал ее и Элдберта от Эмброуза или какого-нибудь еще из их воображаемых врагов! Но Годфри не был врагом. И он не был воображаемым персонажем. Он был живым, настоящим.
— Надеюсь, я никогда не поставлю вас в неловкое положение, Годфри, — пробормотала она.
— Вам это и не удастся.
Экипаж свернул в парк, влившись в оживленное движение по Роттен-роу. Вайолет смотрела на проезжающие элегантные фаэтоны, на ухоженных, красивых коней и слуг в ливреях, на прогуливающихся по зеленому газону нарядных дам в шляпах с покачивающимися на ветру перьями.
— Куда они все направляются? — спросила тетя Франческа.
— Понятия не имею, — ответила Вайолет.
Но она солгала. Она заметила Кита, одетого в белую рубашку и плотно облегающие панталоны.
Кучер сэра Годфри остановился позади ландо. Кит обернулся и посмотрел на Вайолет, после чего быстро перевел взгляд на Годфри.
Пульс ее участился до опасного предела.
От одного его вида — воплощенной мужественной элегантности — сердце ее пустилось в галоп. Один его вид горячил кровь.
Лакей помог тете выйти из кареты, и Вайолет заставила себя двигаться с приличествующей хорошо воспитанной леди неторопливостью, в то время как ей хотелось бегом мчаться к Киту, к которому ее тянуло с неодолимой силой.
Что бы она ни делала, она не должна показывать, что ее влечет к нему.
— Кто этот человек, Вайолет? — спросила тетя Франческа таким властным голосом, что даже Господь побоялся бы проигнорировать ее вопрос. — Высокий мужчина, вокруг которого собралась целая толпа леди и джентльменов? Тот гибкий и быстрый в движениях молодой человек, что сейчас надевает защитную куртку и маску? В нем есть что-то знакомое, — продолжала тетя с возрастающей подозрительностью. — Мне определенно кажется, что я его где-то видела.
— Это мой учитель фехтования, мадам, — сказал сэр Годфри с гордостью, которая странным образом тронула Вайолет. — Он — тот самый мужчина, с которым Вайолет открывала бал позавчера вечером.
Франческа воспрепятствовала попытке Вайолет снова взять ее под руку.
— Да, — протянула она. — Должно быть, так оно и есть. — Но что-то во внешности Кита не давало ей покоя. Она еще раз искоса посмотрела на него. Похоже, она подозревала, что видела его не только на балу. И подозрения ее были оправданы. Если бы только Франческа знала, на кого она смотрит!
И он действительно притягивал взгляды, он был как магнитное поле, зажатое между двумя полюсами, двумя мирами. Не ангел и не демон. Человек, который страдал и который доказал, что в силах преодолеть страдания. И она, Вайолет, не станет делать его слабым. Она будет верна их договору так же, как до сих пор был верен ему он.
— Давайте отойдем в тень, — рассеянно предложила Вайолет тете. — Нам оттуда будет все достаточно хорошо видно.
— Как пожелаешь, Вайолет.
Нет, не этого она желала. Ее желания немыслимы, запретны. Ей хотелось бы подойти к нему и поделиться с ним своими мыслями. И узнать, что думает он. Она хотела ощутить прикосновение его губ, его рук. Она бы хотела задохнуться от его поцелуев. Она хотела бы быть ему лучшим другом, она хотела бы принадлежать ему.
Вайолет проводила тетю в тень и заставила себя сосредоточить внимание на Годфри, который перед поединком разминался на лужайке. Никто не сочтет предосудительным то, что леди уделяет внимание джентльмену, которому вскоре предстоит стать ее мужем. И тогда исчезнет искушение сравнить мускулистые плечи и непринужденную легкость движений другого мужчины с более массивными и более знакомыми формами ее нареченного.
Но был ли Годфри ей знаком больше? Вайолет непроизвольно выпрямилась, когда Кит подбросил в воздух рапиру. Вайолет могла бы поклясться, что услышала со своего места, как он поет. Беспечная легкость его движений будила воспоминания.
Не одну ее впечатлял ловкий дьявол. Несколько леди и джентльменов, до тех пор оживленно беседовавших друг с другом, разом замолчали, зачарованно следя за его финтами. Даже тетя ее сделала шаг вперед, чтобы лучше видеть, рискуя получить солнечный удар. Вайолет была потрясена до глубины души, когда Кит повернулся, посмотрел прямо на тетю Франческу и отвесил ей изящный поклон.
— А мне нравится этот шпажист, Вайолет, — сообщила тетя. — Но этот поклон не собьет меня с толку. Он предназначался тебе.
— Он даже не смотрел на меня.
— Именно так.
— И на нем маска.
— Тем удобнее скрывать чувства к тебе, — сухо констатировала Франческа. — Должно быть, ты пробудила у него романтические чувства на балу.
— А ты, должно быть, подмешала хересу в свой утренний чай, — сказала Вайолет, покачав головой. — Более того, если он и оказал мне честь своим вниманием, то лишь в качестве любезности по отношению к Годфри. Давай обсудим Годфри, ты не против? Согласись, фехтовальный костюм ему идет.
— Не думаю, — ответила Франческа. — Но с другой стороны, дорогая, это ты собираешься за него замуж, а не я. И то, что ты болеешь за него в этом поединке, хороший знак. — Она помолчала. — Полагаю, это Годфри вызвал учителя на дуэль. Действительно трогательно, что он надеется доказать тебе свою мужественность, Вайолет. Если, конечно, его не вздуют по полной программе. В этом случае он лишь докажет, что он круглый дурак.
— Тетя, отчего ты вдруг прониклась к Годфри такой антипатией? Впрочем, лучше мы обсудим это потом, когда будем одни.
— Согласна.
Кит и Годфри теперь стояли на расстоянии всего одного ярда друг от друга, Кит демонстрировал некоторые приемы ведения боя. Скорее всего Годфри заплатил Киту за это публичное выступление. Ну разумеется, он ему заплатил. Но хотела ли она стать свидетельницей унижения Годфри? Она не была уверена в том, что могла бы беспристрастно наблюдать за схваткой столь неравных соперников. Если она станет болеть за одного из них, это можно будет посчитать предательством по отношению к другому. Но кому она отдала свое сердце?
Поединок начался с приветственного салюта, серии движений, призванных продемонстрировать взаимное уважение соперников — дань традиции. Вайолет заметила, что остальные студенты прекратили фехтовать друг с другом в тот самый миг, как начался бой. Студенты подошли ближе, пристально наблюдая за учителем, с тем же безраздельным вниманием к стратегии маэстро, что и Вайолет.
Суть в том, кто овладеет ситуацией. Кит играючи отражал удары. Он мог бы делать это между делом, скажем, пристегивая манжеты. И при этом был абсолютно спокоен.
Он всех держал под контролем — своего соперника, зрителей и в наибольшей степени Вайолет. Да, он полностью владел ее вниманием; тетя Франческа не проронила ни слова с самого начала поединка. Кит каждое движение выполнял нарочито медленно. Он провоцировал соперника. Годфри поддавался на провокацию и уже сейчас с трудом удерживал темп. Даже для неискушенного зрителя, каким являлась Вайолет, было очевидно, что Кит манипулирует Годфри, и Годфри, что удивительно, кажется, расслабился и стал чаще контратаковать.
— Валите его, маэстро! — крикнул мальчик, сидящий на плечах отца.
— Сделай милость, — пробормотала Франческа.
Вайолет уставилась на тетю во все глаза:
— Что ты сказала?
Вместо ответа Франческа притворно чихнула и полезла в ридикюль за чистым носовым платком.
— Я всего лишь чихнула. Ты же знаешь, что у меня от травы все время щекочет в носу.
Вайолет вздохнула. Дуэль тут же захватила ее вновь. Кит научился технике — это она видела. Движения, что выполняли фехтующие, имели свои названия. Годфри провел атаку из четвертой позиции, Кит парировал удар батманом. Но талант Кита был врожденным.
В памяти всплыла картина: Эмброуз гонится за ней по кладбищу, угрожая привязать ее к дереву, если она не вступит в его армию, и Кит летит за ним. Она смеется, оглядываясь и видя, как Кит настигает Эмброуза. Сердце ее бьется так, что вот-вот выпрыгнет.
— Я отрублю тебе голову, если ты ее тронешь! — с ухмылкой вопит Кит.
— А я ему помогу! — кричит Элдберт.
— Нечестно! — возмущается Эмброуз, согнувшись пополам и задыхаясь от бега. — Ты сегодня на моей стороне. Я не могу один сражаться с Китом. Он знает слишком много всяких трюков, и он бегает, как лисица. Он вообще мало похож на человека.
Вайолет едва успела продраться сквозь заросли тиса, как Кит поравнялся с ней.
— Он прав, ты же знаешь, — прошептала она, глядя через плечо Кита на сломанные кладбищенские ворота, у которых стоял Эмброуз, готовый сдаться. — Ты должен иногда ему поддаваться.
— С чего бы?
— Для приличия.
— Я… Мне нет дела до приличий.
— Тогда я выхожу из игры.
— Ладно. — Взгляд его помрачнел. — Я позволю ему победить. В другой раз.
Но он ни разу не сдержал обещания.
Временами он мог позволить Эмброузу подумать, что у него есть шанс. Вайолет и Элдберт ждали, уверенные в исходе. Дело обычно заканчивалось тем, что Кит делал ложный выпад, потом атаковал и забрасывал меч Эмброуза куда-нибудь подальше, чтобы тот искал его среди разломанных надгробий. Затем Кит взбирался на какой-нибудь постамент с тем, что осталось от памятника, и провозглашал себя победителем поединка. И несмотря на то что она отчасти сочувствовала Эмброузу, Вайолет возвращалась домой в приподнятом настроении.
После отъезда из Манкс-Хантли она не испытывала этого чудесного душевного подъема ни разу, пока не встретила Кита вновь — на балу у маркиза. Она уже и забыла, что способна чувствовать себя такой счастливой.
— Вайолет? Вайолет, почему ты так странно улыбаешься?
— Что? — Вайолет тряхнула головой. Голос тети пробудил ее от грез. — Почему я… что делаю?