Оборотень знает ее выдуманное имя, слышал от кого-то в лагере, должно быть. Зато и он, и волхва эта знали, из какого она рода по матери, а сама Велька – нет. Ну разве это правильно?..
Она бы обратилась и к ним сейчас, к другим своим чурам, о заступничестве попросила – может, им ведомо, как справиться с Касметом?
– Оставь ее в живых, отправь в Лесовань, Огневой Матери. Возможно, так ты заслужишь милость Кары…
– Довольно, – оборотень гневно зыркнул на волхву, – я не потрачу больше на эту девку ни одного лишнего дня. И лучше бы тебе не перечить мне сейчас.
– Как скажешь, лесованец, – тут же кивнула та, – дай ей хотя бы воды, а то свалится в обморок, тебе это надо?
Касмет кивнул и отошел.
– Не пытайся противиться. Не сможешь, – негромко и повелительно сказала волхва. – Ты еще не была с мужчиной? – теперь, казалось, в ее голосе скользнула доброжелательность.
Велька отрицательно мотнула головой.
– Тогда надейся на свою богиню.
– Почему? – Велькины губы разлеплялись с трудом.
Кара, если это о ней речь, вовсе не была ее богиней. Никогда до сих пор княженка не молилась Каре, и ничего толком о ней не знала. Как же на нее надеяться?..
И при чем тут ее девство? Сразу вспомнились настояния бабки выдать ее поскорее замуж. А теперь получается, что раз она девственна, можно надеяться на Кару?
Волхва только еле заметно улыбнулась и отступила подальше, пропуская к Вельке Касмета. Тот поднес к ее губам чашку с водой.
– Пей!
Вода была свежей и очень холодной.
– Пора, – сказал оборотень волхве, – ты готова к обряду?
– Я? – равнодушно удивилась женщина. – Это я иду к тебе в жены? Брачные обряды не мое дело.
– Ты… – Касмет помолчал немного, гневно раздувая ноздри, волхву это, похоже, совсем не трогало, – ты не поможешь?..
– Я сделаю, что мне полагается. Это все, оборотень.
Касмет еще немного подрожал ноздрями, но, видно, счел за лучшее не ссориться с волхвой.
– Пойдем, – он быстро развязал и размотал веревку и потянул Вельку к себе, она чуть не упала, но устояла на ногах, схватившись за дерево.
Голова опять кружилась…
– Не сопротивляйся, это бесполезно, – опять посоветовала волхва, – береги силы.
– Это правильно, – кивнул Касмет и повел девушку, крепко взяв за предплечье. Шли по утоптанной тропке недолго. Скоро Велька увидела маленькую избушку меж деревьев, дощатый стол возле нее и небольшой костерок неподалеку.
За столом сидели еще оборотни. Трое крепких мужчин, их одежда кроем и узорами на рубахах походила на одежду Касмета. Один быстро глянул и сразу отвернулся, другие маслеными глазками уставились на Вельку.
– Может, ожерелье еще какое-никакое на нее повесишь? Не помешало бы, – заметил тот, что отвернулся.
Ну да, Велька, переодеваясь вчера, позабыла про ожерелье.
– Принеси, – велел Касмет, отпуская Велькину руку.
Оборотень нехотя поднялся, ушел за избу и тут же вернулся с ожерельем из крупных янтарных бусин, подал Касмету, тот надел его на шею княженки. Дорогая вещь. Правильно, быков жертвенных тоже украшают. Непроизвольно хотела она уклониться, отступить, и не смогла: ноги как к земле приросли, да и руки были словно чужие. Значит, пока оборотень ее вел – она шла, но сама ни шагу не может сделать…
– Тебя мои заговоры держат, – с усмешкой пояснил Касмет, – куда тебе против меня, девка!
На шнурках этих, должно быть, которые он на нее намотал, заговоры и есть…
И деться ей некуда.
А силы беречь – это зачем же?..
Касмет поклонился костру, потом в сторону леса и заговорил на своем языке, остальные оборотни встали вокруг и тоже стали по очереди что-то говорить – кроме своего выдуманного имени, что мелькнуло пару раз, Велька ни слова не поняла, но догадывалась, что это, должно быть, лесованский обряд свадебный. Волхва стала в стороне, руки на груди сложила и смотрела, и легкая усмешка дрожала на ее сухих губах.
Опять крепко взяв девушку за руку повыше локтя, Касмет повел ее к костру. Она и пошла – куда оборотню хотелось, ноги ее будто сами собой шли. Не дойдя пару шагов до костра, он опять что-то сказал, теперь к огню обращаясь, и, подняв Вельку на руки, обнес ее кругом костра и поставил на землю.
– Вот и все, Огнява. Ты теперь жена Касмета сына Пала из рода Сараватов. Поклонись мне и обещай чтить меня, моих родичей, моих предков, они примут тебя и станут помогать…
– А ты меня заставь, ты же можешь, – прервала его Велька, гневно блеснув глазами.
Нет уж, ничего добровольного этот лиходей от нее не дождется. А терять ей вроде больше нечего.
– Ты не поняла? Меня слушаться надо! – и жесткая пятерня больно хлестнула ее по лицу.
Велька покачнулась, но на ногах устояла, а может, Касметовы шнурки помогли. Половина лица горела, из треснувшей губы, кажется, потекла кровь. Велька облизнула губы, во рту стало солоно – да, кровь…
– Кроме тела, у меня еще душа есть, – сказала Велька, – и ты ее не получишь.
– Я никогда не терпел своевольных женщин, – сказал Касмет, – даже недолго. Ты – моя.
Один из оборотней, тот, что отворачивался, подошел и что-то недовольно ему сказал.
– Флат говорит, что богине не нравится, когда бьют женщин, – пояснил Касмет, – что ж, я не стану тебя бить. Будь у нас время, я бы показал тебе, что могу быть хорошим мужем, все мои жены любили меня! А тебе придется поверить на слово. А душу твою я уже получил. Тебе не удастся выйти из-под моей воли, даже не надейся, Огнява, дочь… Чья ты на самом деле дочь?
Велька промолчала, только улыбнулась разбитыми губами. Тут взгляд упал на костер, и она невольно вздрогнула, увидев странное: огненные змеи, маленькие и юркие, извивались там, среди языков пламени, и там же вроде как плясала, тоже извиваясь, тонкая девичья фигурка, тоже сплетенная из огненных сполохов, маленькая, ниже колена, вилась вокруг колен ее широкая рубаха, волосы плескались вокруг стройного стана. Недавно она видала похожее, купальской ночью, но там девка не одна была.
Кто это?..
Огненная девка встретилась с Велькой взглядом, беззвучно рассмеялась, закрутилась, раскинув руки, – не каждая девка человеческая умеет так пройтись в танце.
– Эй! Ты чего? – Касмет щелкнул пальцами перед ее лицом. – Очнись! Поклонись мне!
И Велька поклонилась – шнурок на шее потянул ее вниз, шнурок на поясе заставил согнуться. Оборотень тут же поклонился ответно, и выдернул из-за пояса нож, и шагнул к ней, чиркнул ножом позади ее головы…
Девушка и сообразить не успела, что случилось, как голове стало непривычно легко, а ее длинная толстая коса безвольно повисла в руке Касмета. Велька с ужасом уставилась на свою… теперь уже не свою косу, боясь верить глазам. Отчего-то в самый первый миг потеря косы чуть ли не хуже потери жизни показалась. А в костре вдруг щелкнуло что-то, заискрило. Велька смотрела на огненные языки и не видела больше ни девки, ни змеек, только пламя.
– Ну вот и… – Касмет не спеша принялся обматывать косу вокруг ладони, поглядывая на Вельку, и вдруг…
Кусты затрещали, и черный ураган вылетел на поляну.
Волкобой.
Замер, опираясь на мощные лапы, зарычал…
И сразу Велька про косу свою забыла и про эту несуразную лесованскую свадьбу тоже, потому что ясно же было, что этот дурак мохнатый сейчас бросится на кого-то из этих, и конец ему!
У них мечи. А собака, какая бы она ни была, – всего лишь собака, ее когти и зубы с мечами не равнять…
– Уходи, глупый! Убирайся отсюда! – закричала она. – Глупый, не надо…
Мысль о том, что Волкобой не один и сейчас сюда из леса посыплются кмети с мечами, мелькнула тоже, но тут же ушла куда-то, потому что не поверила ей Велька, какое-то неведомое чувство сказало ей, что нет больше никого в этом лесу.
Тут даже птицы не пели… отчего-то.
Утро ведь, а тихо как!
Волкобой, конечно, бросился на Касмета, сбил его с ног, тот заорал что-то, к ним, выхватив нож, кинулся один из оборотней. Остальные, оторопевшие было, ненадолго задержались, зато успели схватить мечи, а у одного откуда-то в руках взялась сеть. Никто не принял звериный облик – или просто не могли? Может, просто человеческий годился больше.
Вот бы чудо случилось, и Волкобой бы вырвался и убежал, просто убежал!
Его рубили, кололи, пытались опутать сетью, которая с треском рвалась, когда, казалось, уже все было кончено. Их, оборотней, четверо было против одного пса, но они далеко не сразу с ним совладали. Однако это случилось, и на земле остались лежать Волкобой, порубленный и опутанный порванной сетью, и один из оборотней с порванной глоткой – и это был не Касмет, тот каким-то образом увернулся от собачьих зубов. Ранеными или хотя бы поцарапанными и злыми донельзя были все трое живых.
Они обступили убитых, собаку и человека, лужа крови вокруг них была общей.
– У, проклятая тварь! – Касмет в сердцах двинул ногой Волкобоя и нагнулся над телом товарища, осмотрел, а потом протяжно заскулил, запрокинув голову, остальные угрюмо молчали.
Велька тоже плакала, горько, навзрыд, кусая губы и не в силах даже поднять руки к лицу – заговоренные шнурки не позволяли. Смерть Волкобоя была такой… неожиданной и бессмысленной! И кажется, на этом все, осталось только ей самой умереть.
Она сомневалась, настоящий ли он пес или с ним все же что-то не так. Не оборотень?.. А кто тогда? Теперь уже неважно. И то недолгое время, что осталось ей, не стоит тратить на пустые загадки. Если бы можно было подойти, просто побыть рядом немного, погладить в последний раз… Она бы поцеловала его в морду, простилась и пожелала бы его душе доброго пути.
Проклятые оборотни!
Убитого оборотня подняли и положили на плащ, отнесли в сторону. Волхва неслышно подошла, присела рядом с собакой, осмотрела, не прикасаясь.
– Эту падаль тоже бросим в огонь! – сказал Касмет.
– Нет, – твердо возразила волхва, – мне нужны его череп и кости.
– Я сказал, бросим в огонь! – повысил голос оборотень.