Умаявшись, я поплелась в дом, где временно остановились мы с Иораном, и хоть бабка со своей дочкой и присмирели, но я ловила внимательный и завистливый взгляд Малашки, обращённый на меня и моего мужчину. Она из одёжки готова была выпрыгнуть по первому свисту, только мой медведь действительно на неё и не глядел.
Подходя к калитке, я насторожилась. Со стороны леса доносились страшные крики. Обойдя дом, глазам не поверила. На нас лавиной неслись воины и, что-то мне подсказывало, что не лесные-то были.
- Лиза, в дом, - крикнул, выскочивший мне наперерез Иоран, - это дезертиры и они очень голодны. Им нужна наша провизия. Сиди тихо и не высовывайся, и всё будет хорошо. Мы легко отобьём это нападение.
Подбежав ко мне, мой перевертыш рывком скользнул по моим губам и толкнул в сторону дома.
- Всё будет хорошо, милая. Сейчас мы со всем разберёмся и уйдём обратно в лес. Не нужно было нам сюда приходить.
Кивнув, я проследила за ним взглядом. Следом за своим воеводой рванул на врага и Фав.
Несмотря на слова Иорана, я испугалась.
Уж больно много мужиков на нас пёрло, к тому же отчаявшихся. Обняв себя за плечи, отправилась в дом. Хозяйки обнаружились на месте. Они о чём-то переговаривались, а, завидя меня, смолкли.
Не обращая на них внимания, я подошла к нашим с Иораном спальникам и принялась быстро собирать все вещи. Я верила в своего мужчину, и если он сказал, что всё скоро закончится, и мы уйдём, значит, так и будет.
Складывая свой свитер в рюкзак, я поёжилась. Спиной ощущала недобрые взгляды, да и тревожно как-то было. Завязав тесёмки, отложила свои вещи в сторону и принялась скатывать спальники, когда дверь тихонько скрипнула. Резко обернувшись, заметила трёх неопрятного вида мужиков и это явно были недеревенские, слишком вид потрёпанный.
Дезертиры.
Я замерла, а вот старуха нет.
Спустившись с печи, она радостно пошла встречать гостей. Малашка же бросила на меня полный триумфа взгляд.
- Что же вы, касатики мои, долго так? - запричитала карга. - Еще же вчера с ночи все оговорили.
- Дык, пока пробрались окольными путями. Ну, где она? - мужики пошарили по комнате взглядом и натолкнулись на меня. - Эта, значит, жёнка воеводы?!
- Она самая, - подтвердила Малашка.
- Ну, не соврали, уже хорошо, - детина нечёсаная развернулась в мою сторону и достала дубинку.
Вот тут я поняла, что дело моё дрянь. Оскалившись, взглянула на баб.
- Что зыркаешь?! - хохотнула старуха. - Князь хорошо за тебя продуктами отвалит, а мужик твой коли от тоски не издохнет, так вот к доченьке моей пристроится.
- Не сдохнет, я утешу! - радостно закивала вшивая гадина.
Глава 40
- Не сдохнет, я утешу! - радостно закивала вшивая гадина.
Мужики наступали. Старуха за их спиной гадливо растягивала губы в улыбке. Вот крыса старая. Не проняло её.
- Иоран вам головы за меня с шеи снимет, - зарычала я. - Себе же могилы роите.
- Так, скажем, ушла ты сама, - прошипела карга гадюкой. - Людей увидела и к врагу переметнулась.
- Не поверит, - уверенно рявкнула я в ответ. А сама от мужиков пятилась. Мой взгляд метнулся к рюкзаку. Не вовремя я его за все тесёмки застегнула.
Ой, не вовремя!
- А какой резон нам лгать?! - засмеялась старуха. - Ты не слушай её, касатик, по башке задвинь да в мешок. Лесные с вашими недолго возиться будут.
- Так-то не наши, - отмахнулся мужик. - Так сброд с войска князева сбежавший. Мы там просто народ переполошили, да брякнули, где надо, что тут на три телеги с зерном десяток лесных. Те с голоду и ломанусь, не проверяя. Дурачьё.
- Вот и славно, - бабка потёрла руки. - Выручку всю в семью, как и договаривались.
- Конечно, матушка, - ухмыльнулись мужики. - Не обманем. Ты главное, запах наш скрой. Травкой нужной посыпь. Ведь не учуяли же нас до этого.
- Посыплю, сынок, не учи мать следы скрывать. Вы смотрите мне, никуда не сверните. Прямо нашими тропами и до тракта.
- Да с вас же Иоран первым и спросит, - напомнила я о себе. - Лучше забудьте и сидите смирно.
- Деточка, - старуха выпятила грудь и упёрла руки в бока, - лесные-то не люди, они милосердием страдают. У них же, дураков правильных, даже разбойников нет. А ты, почитай, в их логове и сидишь. Не тронет твой добренький старуху-то дрожащую и девку молодую. Напоём ему сказок и проникнется он. Запаха чужого нет, а ты своим ходом в лес. А характер показала, гордость у тебя или ещё что, а!
- Мой Иоран... - взревела я почище медведя.
- Кузнец твой мужик, совестливый. Война она редко бывает, опыту у него немного. А люди уже к этому привыкшие, куда ему против нас. Хватай её, Брынь, время уходит.
Мужик рванул на меня. Взвизгнув, я отскочила и бросила в него пустой казанок, стоявший на лавке. Послышался странный звон.
Я обернулась в поисках ещё чего поувесистей, и вдруг в глазах моих потемнело. Качнувшись, не устояла на ногах и осела мешком на пол.
- Малашка, но чего так сильно бьёшь, а если голову ей раскроила?! Нужна она князю дохлая-то!
- Эта девка живучая, - весело затараторила мерзавка, - её так просто не уложишь.
В ушах звенело. Мои ноги подняли, и мужики принялись делать с моим телом что-то странное. Свет померк, и я сообразила, что нахожусь в мешке. Меня подняли, из моих уст вырвался болезненный стон.
- Заткни её, а то спалят, что там баба, придётся отбивать добычу.
Мою голову снова окутало пламя боли. Второй удар заставил моё сознание померкнуть.
***
- Долго ещё тащиться? - чуткий слух уловил слова и попытался связать их с реальностью. Правда, выходило плохо.
- Ещё немного и привал.
- Сил нет тащить эту бабу, - снова кто-то заканючил. - Не нужно было оглушать, пусть бы своим ходом шла.
- Ты это старухи объясни,- пробурчал второй голос, - ничего, сдадим её князю, и пусть нам награду выдаёт.
Зажмурившись, я восстановила в памяти всё, что случилось. Это далось мне с трудом. Дом, старуха и девка молодая, удар по голове и обещание соблазнить моего мужчину.
Как-то всё не очень весело.
Меня тряхнуло и к горлу подкатила тошнота. Пить хотелось страшно.
Судя по ощущениям, тащили меня на горбу в мешке. Я попыталась пошевелиться, но голову, словно раскалённым обручем, сдавила боль. В лазах резь. В ушах гул.
Снова толчок и глухой удар о землю.
- Не могу я её и дальше переть, - заныл один из верзил. Запах от них проникал даже через ткань. Бомжи на теплотрассе и те приятнее благоухают.
- Закрой рот, Брынь, хватай мешок и пошли. Немного осталось.
Меня снова тряхнуло, да так, что я, кажется, отключилась.
Каждый раз, как я приходила в себя, ощущала страшную боль в теле. Меня продолжали тащить. Мысленно я пыталась придумать выход из ситуации, но всё тщетно. Пришлось просто смириться.
Похолодало.
Очнувшись в раскрытом мешке недалеко от небольшого костра, пошевелилась и застонала. Всё тело затекло. Ноги свело судорогой, и от этой сумасшедшей боли хотелось выть. Но прикусив губу, я молчала.
- Что там, глянь. Если очухалась, приложи по затылку дубиной ещё раз. Только аккуратнее. Князю её нужно живой довести, а то за падаль не заплатит.
Услышав такое, я зажмурилась и замерла.
Около меня раздались чавкающие шаги, и засмердело немытым телом.
- Не, в отрубе девка, - неизвестный сжал своей лапой моё бедро, - слышь, Михло, а может пока она того, позабавимся. По-любому, у медведя баба должна быть огонь. А от неё так пахнет вкусно.
Намотав мои волосы на кулак, этот урод их понюхал.
Меня натурально стошнило. Сколько сил я потратила на то, чтобы сглотнуть этот горький ком в горле и не выдать себя.
Тем временем рука забралась под мою куртку и полезла в штаны.
Спину пробрала дрожь омерзения. Удерживало одно - выдам себя, получу дубинкой по голове, и ещё неясно встанут ли после этого мои мозги на место.
Рука мужика шарила под одеждой. Тяжело дыша, я плакала в душе и сохраняла видимое спокойствие. Никогда ещё мне не было так мерзко.
- Не стоит, Брынь, учует кто из лесных запах бабы на тебе - башку оторвёт. Не стоит даже такая знатная задница жизни.
- Так я её день на себе пру, что запаха на мне её нет, - воспротивился этот урод. - Так какая разница?
- Запах запаху рознь, - проворчал второй.
- А я рискну, - с этими словами молния на моей куртке разъехалась и, забравшись ладонью под кофту, эта тварь стиснула мою грудь. Непроизвольно я сжалась и мысленно сосчитала до пяти, убеждая себя, что всё в этой жизни можно перетерпеть, даже насилие. Что всё забудется, а жизнь всё одно дороже.
- Брынь, бабу в покое оставь, - грубо рявкнул второй похититель. - Если князь с ней развлечься захочет, думаешь, он будет рад после тебя заразу собирать. Ты сначала вылечи то, чем тебя Ганька наградила, а уж потом лезь на бабу верхом.
Рука на моей груди замерла. Я взмолилась всем богам, чтобы эта тварь услышал своего подельника.
- Думаешь, князь прознаёт?
- А что ты первый раз бабу силой взять собрался? Не знаешь, какие потом следы остаются? Она сейчас возьми и очнись, и что делать будешь?
- Ну, да, - моё тело, наконец-то, оставили в покое, - жаль, может он её грохнет и я того, пока тёпленькая.
- Ну, там видно будет. Может и сам нам её подарит, развлечения ради. Князь наш воеводу лесных, говорят, боится, аж трясётся. Может, и сам снасильничать не решится. Так нам и подкинет девку, а мы уж потом и все следы с себя смоем.
- Ну, или тёпленькую...
- ...и это завсегда можно.
Затаив дыхание, я сглотнула вязкую слюну и поняла одно. Чтобы не случилось, выиграй или проиграй Иоран эту войну, я уйду вслед за ним хоть в чащу лесную, хоть на болота. Но среди людей этого мира я жить, ни за что, одна не буду.
Глава 41
Остаток ночи я тряслась в жутком страхе, понимая, что на сей раз действительно влипла не на шутку. Мысленно возвращалась в тот вонючий дом и медленно сворачивала голову этой вшивой Малашке.