– А расскажи о Лохленне, – попросила я. – Как там? Я никогда не была и даже не представляю.
Он принялся рассказывать.
Это было волнительно и удивительно легко.
Город начался как-то сразу и вдруг, поднялись стены, уличная брусчатка легла под ноги, в уши ударил многоголосый шум толпы. Я слегка испугалась с непривычки. Когда едешь верхом, в окружении охраны – все воспринимается иначе. Мне вдруг показалось, меня сейчас затопчут, затолкают, я потеряюсь. Но Эрнан был рядом, он держал меня за руку, и я успокоилась.
Все хорошо.
Он повел меня в порт. Показал корабли из Гилтаса, стоящие на разгрузке. Корабли из Лора, из Андарина.
У нас все еще невообразимая куча долгов, но зато вопрос продовольствия больше не стоит так остро. Торговля возобновилась, до урожая мы как-нибудь дотянем. Я видела, как Эрнан радуется и даже немного гордится собой. Не слишком сильно гордится, прекрасно понимая, что до войны у нас не было таких проблем.
Мы гуляли по набережной, смотрели на корабли и рыбацкие лодки.
Купили пирожки с капустой, горячие и вкусные, я только сейчас поняла, как ужасно проголодалась.
Прошли по рынку. Небесная Мать, сколько тут всего! Я видела, что часть рядов пуста и что раньше рынок занимал больше места, но даже сейчас! Оружие и ткани, золотые украшения и глиняные кувшины – у меня голова шла кругом. Удивительно, но Эрнан чувствовал себя, словно рыба в воде. Он мог легко подойти к любому из торговцев, завязать непринужденный разговор, прицениться, сбить цену едва ли не вдвое и так и не купить, пообещав заглянуть в другой раз.
Он жонглировал яблоками! Двумя, тремя и даже пятью сразу! Подкидывал так быстро и высоко, ловил их за спиной, перекидывал из-за спины вперед, через себя, подкидывая их ладонью и даже отбивая локтем. Вокруг нас начали собираться зеваки, немного расступились, освобождая место. Яблоки ни разу не замирали в его руках, даже когда он встал на голову. Он стоял на правой руке, подкидывая два яблока левой, потом наоборот. Потом снова перевернулся на ноги и, высоко подкинув яблоки, сам подпрыгнул, перекувырнувшись в воздухе через голову, и поймал снова. Еще умудрился ничего не задеть на узкой улочке между прилавков. Засмеялся.
– Ну, все, – довольно сказал он. – Если что-то не сложится, смогу зарабатывать на жизнь, как уличный артист!
Ему хлопали.
Потом подарили два больших сочных апельсина за представление.
– Где ты так научился? – спросила я.
– Это все Айнар, – сказал он. – Вообще-то, он учил меня драться, но и это тоже. Говорил, нужно хорошо чувствовать свое тело и заодно все предметы, которые летают вокруг, ничего не упускать. Одной силой не возьмешь, нужна ловкость. Тем более, против морских демонов человеческая сила вообще ничего не значит. Айнар – лучший мастер из всех, кого я знал. Но ему почти пятьсот лет, это не удивительно. Исара он учил тоже, причем его, понятно, намного дольше, чем меня.
– А если бы Исар решил выйти против тебя? Тогда, когда ты дрался с демонами?
Эрнан усмехнулся.
– Я бы, пожалуй, не решился выйти против Исара, даже обвешавшись кольцами. Против него у меня нет шансов. Хотя, с другой стороны, если бы мне посчастливилось Исара убить, то я навсегда испортил бы отношения с Морем, и тогда всем бы пришлось не сладко. Сомнительная альтернатива.
Потом мы сидели на площади у фонтана. Эрнан чистил апельсины, кормил меня и рассказывал разные истории, я слушала. Сидела, отдыхая, вытянув ноги, уставшие после долгой ходьбы. Солнце поднялось высоко и светило так жарко, но брызги воды несли прохладу и покой. Было хорошо… Казалось – все только сон, я вовсе не принцесса, а простая девушка, дочка какого-нибудь булочника, а Эрнан парень, живущий неподалеку, и ничего не может нам помешать. Все легко и просто. Я даже положила голову ему на плечо.
– Вот шлюха! – услышала вдруг. – Вы только посмотрите на нее!
Горбатая старуха подошла совсем близко и тыкала в меня своей клюкой.
– Только посмотрите! Ведь ты же наша! Ты же наша девка, а?! Продалась этой лохленнской вороне! Ведь они же захватчики, а! Убийцы! А ты сидишь с ним! Своих парней мало? Он купил тебя?! Сколько он тебе заплатил?!
– Пойдем, – Эрнан потянул меня за руку. – Пойдем отсюда. Не слушай ее.
Я вскочила.
Старуха еще кричала мне вслед. Конечно, она не узнала меня, но ведь прекрасно видно, что я местная, своя, а он – захватчик, один из них, пусть и выглядит сейчас как простой солдат, а не король. Он захватчик…
– Пойдем домой, – тихо попросила я.
Он кивнул.
– Не слушай, Тиль. Люди всегда будут болтать…
Я зажмурилась. Мне было страшно даже смотреть людям в глаза. Теперь мне казалось – все тыкают в меня и думают то же, что и старуха. Это ужасно.
Вся удивительная легкость утра закончилась разом.
– Шлюха! – орал Хаддин.
Я была ребенком, я не понимала, что сделала не так. За что?
У нас поспела вишня в саду. Такая крупная, сочная, такая невероятно вкусная, что я не могла устоять. Вишневых деревьев было много, но именно такой, крупной и сладкой – только два. Я оборвала все нижние ветви, какие только могла достать. Но до верхних добраться было нелегко. Тогда я пожаловалась Нарину, и он решил помочь.
Он нарвал мне ягод, он был выше и достать мог намного больше. Потом он посадил меня к себе на плечи, и я смогла достать еще. Потом он полез на самый верх, рвал и бросал мне, а я ловила. Я собирала ягоды в подол и вся перемазалась этим вишневым соком, я понимала, что меня будут ругать, но устоять не могла. Испортила платье…
Потом мы сидели, ели вишню, смеялись и кидались косточками – кто дальше.
Я так объелась и так набегалась в тот день, что, кажется, даже задремала у Нарина на плече.
А потом прибежал мальчишка Рур с конюшни.
– Нарин! – закричал он. – Беги скорее! Король идет! Если он увидит тебя, то убьет наверняка!
Нарин вскочил, не очень понимая, в чем именно провинился.
– Что случилось?
Но мы вместе с Руром быстро выпихнули его, заставили убежать. Я тоже не понимала, но на всякий случай. Отец не одобрял, он разозлился бы…
Я не думала, что все может быть так серьезно.
– Луцилия! – грозно позвал отец издалека.
А потом, когда он увидел меня, его лицо перекосило.
– Что происходит?! – потребовал он.
Мне стало так страшно, что даже перехватило горло, я ничего не могла сказать. Я не понимала. Что произошло?
– Ничего! Я просто…
– Шлюха! – заорал Хаддин у отца за спиной. – Что ты сделала?! Ты опозорила всех!
– Нет! – крикнула я.
Но отец уже шел ко мне, и в его глазах горела ярость.
Мне показалось, сейчас он меня убьет.
Я сжалась от страха.
– Что ты сделала, Луцилия! Ты сама позволила ему?!
Что?! Я готова была разрыдаться, но не понимала, что происходит.
Я видела, как отец замахнулся, чтобы ударить меня.
Но тут между нами влетел Нарин.
– Не трогай ее!
И тяжелая пощечина досталась ему. Потом еще, уже в полную силу. Меня все же отец жалел, а Нарина никогда бы жалеть не стал. Он ударил так, что Нарин отлетел в сторону. Но тут же, спотыкаясь, вскочил на ноги и снова бросился между нами, защищать.
– Ах ты тварь! – заревел отец. – Тебя давно надо было прирезать!
Он выхватил меч.
Нарин стоял перед нами, раскинув руки, не пытаясь убежать, закрывая меня…
И тогда я испугалась по-настоящему.
– Нет! – закричала я. – Нет! Не надо! Мы ничего не сделали! Мы собирали вишню! Нарин рвал вишню для меня! Я не могла достать! Я попросила его! За что?! Папа, не надо! Не надо, пожалуйста!
Я кинулась стрелой, поднырнув под рукой Нарина, и буквально повисла на отце, уже не думая о себе и о том, что мне за это будет. Я схватила его за руку, пытаясь отобрать меч, я даже пыталась кусаться от ужаса, вцепилась изо всех сил. Главное – не дать ему!
– Вишню? – ревел отец. – Посмотри на себя!
Засохшие бурые пятна на платье.
Кровь? Я только сейчас поняла – они думают, что это кровь?
– Это вишневый сок! – закричала я. – Я собирала ягоды в подол, хотела собрать больше. Я испортила платье, прости! Я испортила… Я объелась вишни и уснула! Не трогай его! Он только нарвал вишни для меня!
Отец стряхнул меня с себя, как котенка. Потом приказал страже увести меня в дом. И целый месяц потом не выходить из комнаты, и никого не пускать ко мне. Я думала, что сойду с ума в одиночестве.
Сойду с ума, не зная, что с ним.
Ко мне приходила старуха. Она заставила меня раздеться, долго смотрела и щупала со всех сторон. Велела лечь и развести ноги и смотрела там… Было ужасно. Страшно и противно. Я рыдала потом два дня.
Кто-то сказал отцу, что мы с Нарином… что мы там спим вместе в кустах и что я…
Как это возможно?
Мне было так плохо, я готова была провалиться сквозь землю и умереть.
А Нарин…
Когда мне, наконец, позволили выйти, я узнала, что Нарин жив и все хорошо. Теперь уже все. Ему сломали руку и ребра, так избили, что неделю он вообще не приходил в себя. Но теперь прошел месяц, он немного отошел, окреп и начал вставать. Все хорошо, он сильный мальчик, скоро совсем поправится.
Очень долго мне было страшно даже смотреть в его сторону. Даже не из-за себя, а из-за него. Вдруг кто-то подумает снова…
Это все в тот, последний год. Мне едва исполнилось девять, а Нарину четырнадцать.
Еще немного, и я потеряла его окончательно.
Он шел рядом, глядя под ноги и иногда бросая короткие взгляды на меня.
По дороге он попытался снова взять меня за руку, но я отстранилась, и он не стал настаивать.
Я понимала, что сейчас он ни в чем не виноват и ничего не сделал, мне не за что обижаться, но… Дело во мне. Нужно время. Разобраться в себе. Мне ведь уже показалось, что у нас что-то может получиться, что все не так страшно, и хорошо, что я…
Ненадолго.
Он шел молча.
Он уже пытался говорить, об