— Как есть, — совершенно равнодушно пожал плечами милорд Милфорд.
— Тогда вообще непонятно, с чего Кромеры и Борнмуты начали такую рискованную игру, да еще и с таким непонятным козырем, как эта самая змейка, — протянула я.
— Вы хотите сказать — кто-то их впутал? — оживился начальник контрразведки.
— У вас ведь все знают, чем грозит использование этой самой змейки?
— Абсолютно, — согласился милорд Милфорд.
— Значит, и следы заметали более чем старательно. Борнмуты, как более умные, сделали то же самое — еще и с тем учетом, что у вас накануне был конфликт. А вот барон подставился. И сдал жену. Ведь если он от нее отрекся, то его роду ничего не грозит?
— Род заслуженный и может рассчитывать на снисхождение.
— И вряд ли Его Величество прикажет казнить всех подряд, если это все провернула женщина. Да еще и от большой любви…
— Кто-то у нас новый появился, — сделал вывод милорд Верд. — И играет по-крупному.
— Ну что ж… — хищно улыбнулся его друг. — Надо будет найти и познакомиться.
Затылок у меня ныл уже достаточно давно, но я старалась не обращать на него внимания. Уж больно интересная была беседа, чтобы ее прерывать. Но сейчас заломило так, что я поднялась, извинилась и отправилась к себе искать лекарства от головной боли.
Не успела я подняться с диванчика, как Ричард подхватил меня на руки и понес.
— Я сейчас, — бросил он Милфорду.
— И вот что ты делаешь? — уткнулась я ему в плечо.
— Ты забываешь, что я чувствую еще и твою боль. Сейчас я тебе дам лекарство, сниму приступ, и ты отправишься отдыхать. А мы с Милфордом продолжим.
И он понес меня ко мне в комнату.
— Слушай, — сказала я ему, когда меня чуть отпустило, — так ведь нельзя. Ричард, зачем тебе моя боль? Ты ведь можешь щиты какие-нибудь поставить. Зачем страдать еще и тебе.
— Могу, — кивнул он, целуя меня. — Я на самом деле все могу. Только не хочу. Я так знаю, все ли с тобой в порядке или нет. И смогу прийти на помощь. А теперь — отдыхай.
Я послушно улеглась в постель. Потом подскочила. И чего я детектив из библиотеки не взяла наверх-то? Было шесть часов вечера. Дремать было бессмысленно — потом всю ночь не заснешь. Заняться было нечем. Просто отдыхать у меня получалось плохо. Слишком много мыслей… Тут у меня снова разболелась голова. Я смирилась — и забралась под одеяло. И как только голова моя коснулась подушки, я отключилась. Но это был не сон. Это было что-то другое.
Я увидела Пашу, который неподвижно сидел на кровати в маленькой комнате. Лицо сына было искажено. Что у него там случилось? Кстати, где это там?
Тут он, должно быть, почувствовал меня и обрадовался. Меня прямо затопило чувством его радости. В этом странном видении оно было одновременно и ярким, и горячим…
— Мама, — прошептал он где-то в моей голове. — Мам. Ну, наконец-то.
— Что случилось, Паша?
— Ну, ты и непробиваемая женщина, — выдал он мне комплимент. По крайней мере, по восхищенной интонации я решила, что это он и есть.
— Что со мной?
— Мне необходимо было передать тебе мои мысли на расстоянии — и вот я пытался до тебя достучаться. И смог наконец.
— У тебя что-то случилось? Или ты просто домашнюю работу делаешь?
— Ой, мам, ты даешь — домашнюю… Мне, а точнее, одному хорошему человеку нужна наша помощь.
— Я слушаю тебя.
— Ты уже знаешь, что Кромер сбежал?
— Это который молодой?
— Да. Который с нами учится. Он собрался освободить свою маму. Ее хотят казнить. Только он почему-то говорит, что на этом настаивает милорд Верд.
— Бред, — покачала я головой. — Он хочет помочь.
— Я так тоже думаю, но барон взрослым не верит. И поэтому сбежал сам и помог сбежать маме.
— А вы с Рэмом помогали ему в этом благом деле?
— Нет. — Я даже через расстояние услышала разочарование в голосе сына. — Они все провернули с его другом, маркизом Борнмутом. Только маркиза, по ходу, запалили. В академии всех допрашивают. Перед тем как Борнмута увели, он попросил помочь другу. Сказал, что он ненароком может их сдать — его отец лично допрашивать будет.
— Так что надо сделать?
— Надо передать Кромеру и его маме наш саквояж. И амулет перехода. И отправить их к нам, в Россию. Ты же сама говорила, что прятаться надо там, где тебя искать не будут.
— А где они?
— Борнмут сказал, что они должны были укрываться у какой-то старой няньки. Но мне кажется, что мы с Рэмом видели их неподалеку от академии, когда возвращались утром из дома.
— Поняла. Попробую их поискать. Только я верхом не умею — представляешь, сколько я буду до академии пешком добираться.
— Мама, я тебе сейчас монету передам — она откроет портал прямо к Кромеру.
— Откуда она у тебя?
— Борнмут отдал перед тем, как его увели.
— Кто-то видел, как он к тебе заходил?
— Вроде бы нет. Все знают, что мы враждуем, — нас и не трогают.
— Если что — уходите из академии. И сразу в поместье.
— Ты, кстати, и сама можешь порталы открывать.
— И как я тебе его открою? Я же не маг.
— Ма-а-ам… Ну ты хоть иногда интересуйся теми вещами, что тебе в руки попадают.
— Любезнее с матерью.
— То кольцо, что у тебя на пальце. Прикажи ему — и все.
— А ты откуда знаешь?
— Рэм сказал. У его матери похожий артефакт. Твой не слабей. Только тебе научиться надо.
— Это потом, — ответила я и в ту же секунду очнулась. Мелкая монетка Империи Тигвердов лежала рядом со мной на кровати.
Глава 27
Первое, что я сделала, когда пришла в себя, — вскочила и побежала. К милорду Верду.
— Что? — поднялись мужчины при моем появлении. Они сидели с милордом Милфордом в той же самой гостиной, где я их оставила. И пили. Ну, естественно, чем же еще заняться двум знатным господам в минуту душевной невзгоды…
— Со мной связался Паша, поэтому у меня голова болела, сказал, что Борнмут и его люди устраивают среди кадетов допросы и обыски. Ищут тех, кто помог скрыться молодому барону Кромеру, — выпалила я.
— Спокойно, — проговорил милорд Милфорд, обращаясь к моему жениху. — Ты только представь, как генеральный прокурор подставился… Связывайся с Его Величеством.
— Я его прямо на территории академии и закопаю, — прорычал милорд Верд. — И полы замывать не надо, Нику беспокоить.
— Ни в коем случае! Вот почему ты, Рэ, прямой и бесхитростный, как… удар копьем. Зови Его Величество — и пойдем играться в оскорбленную невинность. Только представь, как это происшествие использовать можно!
На этом они и удалились.
Я побежала к себе. Оделась потеплее, посмотрела — вроде бы дождя не было. Схватила саквояж Рэма, артефакт переноса, монетку. Собрала лекарства. Сосредоточилась — вспомнила те ощущения расслабленности всего тела и полета, которые надо было ощутить, чтобы активировать наш артефакт.
Вдруг стало очень холодно. Я осторожно открыла глаза и обнаружила, что нахожусь у входа в пещеру. Все вокруг засыпано снегом. И местность явно не та, что я наблюдала вокруг академии.
Мне навстречу несся молодой человек, тот самый, что дрался на дуэли с Пашей. И выражение его лица, и обнаженная шпага не предвещали мне ничего хорошего.
— Кто вы? — прошипел он, приставив кончик шпаги мне к груди.
— Вероника. Мама Пауля, — честно ответила я.
— И как вы тут оказались?
— С помощью некой мелкой монетки.
— А откуда она взялась у вас?
— Сложным путем. Может, войдем внутрь? Здесь удивительно холодно.
— Северная провинция. Земли рода Рэ. Тут нас точно никто искать не будет, — усмехнулся он. — А внутрь мы не пойдем. Там мама спит. Она плакала — только что заснула.
— Хорошо. Давайте поговорим здесь.
— Рассказывайте.
Говорить с острием шпаги у горла было как-то некомфортно — но деваться было некуда.
— В академии идут допросы. Маркиз передал монету Паулю, справедливо подозревая, что моего сына допрашивать будут в последнюю очередь. Кстати, там им на помощь милорд Верд спешит. Так что, может быть, все и обойдется.
— А вам-то какая в этом печаль?
— Может быть, такая, что мы с мальчишками и сами не так давно были в бегах. Ни на что не надеялись — и люди нам помогли.
— И вы хотите отдать долг мирозданию?
— Можно сказать и так…
Из пещеры раздался стон — потом задыхающееся всхлипывание.
— Что с ней? — беспомощно посмотрел на меня барон, сразу становясь четырнадцатилетним мальчишкой.
— Вы позволите достать лекарство из саквояжа?
— Какое лекарство?
— Которое мне прописывал целитель, когда меня спасли из подвала Уголовной полиции.
— А что вы там делали?
— Меня первой заподозрили в том, что именно я покушалась на милорда Верда. Поэтому допрашивали с особым старанием. Настаивали, чтобы я признание подписала. Кстати, вы не знаете, подписала ли что-то ваша матушка?
— Это важно?
— Если будет возможность доказать, что она ни при чем — то да. Это, возможно, будет важно. Хотя… пока вы в бегах… Важна теплая одежда. Какое-то убежище. Помощь.
— Пойдемте. — Он убрал шпагу. И протянул мне руку.
И мы пошли на плач.
— Луиза… — тихонько разговаривала я с отчаявшейся женщиной. — Вы позволите называть вас по имени? Луиза. Надо выпить лекарство. Вы успокоитесь — и мы решим, что делать дальше.
— Мамочка, — беспомощно повторял мальчишка, — я вас никому не дам в обиду.
Она только мотала головой. Это все затягивалось. Приближалась ночь, а проводить ее здесь, пусть даже и в романтике, и во владениях милорда, мне как-то не хотелось.
— Барон Кромер, — обратилась я к мальчишке.
Он скривился.
— Не нравится? И как тогда к вам обращаться?
— Алан, — представился он по имени.
— Хорошо, Алан. Вы сейчас пойдете, чем-нибудь займетесь. Натаскаете еще дров, например. А мы поговорим с вашей матушкой. Вреда я ей не причиню. Обещаю. Вы же тоже чувствуете, лжет ли вам человек?
— Конечно, — к нему на секунду вернулось высокомерие.