Бросила быстрый взгляд в сторону учительских столов, не видит ли месье де Грамон. Тайком сделала под столом фигу. Знаю, неприличный жест. Очень! Но, говорят, он мешает менталистам прочесть наши мысли. Только бы меня не увидели классные дамы, а то отработка на кухне мне обеспечена. Казалось, «во́роны» посмотрели в мою сторону, я поспешно сделала и вторую «фигуру». Так же надежнее, верно?
– Нет, Луиза, дофин не пытался меня поцеловать, – покачала головой Армель в ответ на неоднократные намеки подруги Атенаис. – Как ты себе это представляешь? На глазах у свиты?
– Ну кому захочется целовать Армель, – ядовито вставила Атенаис, которой явно не нравилось, что сегодня в центре внимания не одна она. – И да… Аврора провела на встрече времени значительно меньше, чем Армель. Неужели наша баронессочка наскучила дофину так быстро?
Аврора побледнела разом и замолчала. Куда только делся задорный голосок. Она уткнулась носом в тарелку и не ответила мучительнице. Да как вообще посмела Атенаис говорить так? Почему она решила третировать именно нас? Раньше мы были для нее «невидимками». Неужели из-за отбора? Но ведь Цветочек даже не участвует.
Все девочки в нерешительности остановили обсуждение и, часто заморгав, уставились на местную «королеву». Перечить этой выскочке никто не хотел. Даже Армель, которая обычно за словом в карман не лезла, вспыхнув, уставилась на Атенаис, но молчала. Я же вспылила. Разве имела право Иса так говорить? И как-то странно вытянулись у всех лица, словно они мадам Тьюри увидели.
Нет! Хамство так оставлять нельзя. Дедушка всегда говорил, что, отступая, мы лишь даем злу силы и возможность встать на ноги. Почему Атенаис считает возможным оскорблять моих подруг? Набрала в грудь воздуха, но сказать что-либо не успела.
– Мадемуазель Эвон, как хорошо, что вы здесь и не успели никуда уйти…
Вздрогнула, услышав за спиной голос месье де Армарьяка. Обернулась и испуганно уставилась на фаворита. Может быть, он пришел отругать меня за поведение? Но почему лично? Да я ничего плохого еще и не сделала. Или, может, вернуть шнур? С надеждой посмотрела на запястье мага – так и есть, его до сих пор обвивал темно-синий шнурок от портьер. Неужели он отдаст прямо тут? Быстро бросила взгляд на притихших девочек. Щекам мигом стало жарко. Получается, все узнают, что произошло на тренировочном поле. Как неудобно. Атенаис обязательно найдет повод поддеть меня, особенно когда поймет, из-за чего вышла «дуэль». Взволнованно посмотрела на графа, мне казалось, что я не могу сказать ни слова – во рту пересохло, в смятении облизнула губы.
– Я был бы счастлив пригласить вас на встречу с нашей дружной компанией сразу после обеда.
Де Армарьяк протянул мне бархатный мешочек, расшитый пайетками. С трепетом приняла тяжелый… что же это? Кошелек? Неужели мне дарят деньги? Недоверчиво уставилась на подарок. Золото, оно, конечно, неплохо, пойдет на восстановление «Гнезда», но что я покажу внукам, рассказывая про отбор?
– Вы согласны?
Мне совершенно нелогично пришло в голову, что остальных претенденток не спрашивали, желают ли они на самом деле отправиться на «свидание». Клянусь, в душе запрыгали просто сотни демонят.
– А если я откажусь? – Я склонила голову к плечу, потому что солнышко, светящее сквозь витраж, немного слепило глаза.
– Я буду опечален, а моя миссия провалена, – смеясь, развел руками де Армарьяк. – Пожалейте меня, мадемуазель, ведь мне предстоит еще держать ответ перед принцем.
В наступившей тишине отчетливо было слышно возмущенное сопение Луизы.
Я же быстро поглядела на подруг. Армель показывала мне сцепленные кулачки, прижатые к груди. Да я сама в восторге от своей смелости. Так разговаривать с фаворитом. Прямо как в рекомендациях альманаха по соблазнению мужчин.
– Месье Армарьяк, если наша глупышка Эвон откажется, вы всегда можете пригласить других конкурсанток. Например, Луизу, – решительно встряла в нашу куртуазную беседу Атенаис и, дернув баронессу вверх, зашипела: – Поднимайся немедленно, Лу.
Де Армарьяк удивленно перевел взгляд на побледневшую баронессу, которая пыталась всеми силами остаться сидеть.
– Я слышал, что главное достоинство женщины – это скромность, – усмехнулся граф после секундного молчания, во время которого рассматривал Атенаис и Луизу, и снова повернулся ко мне: – Ну все-таки, мадемуазель Эвон?
Я натянуто улыбнулась – реплика Исы подействовала на меня сильнее, чем я хотела бы показать. Зачем она так перед фаворитом? «Наша глупышка Эвон». Можно подумать, что я местная юродивая.
Поддавшись внезапному порыву, не отрывая глаз от де Армарьяка, потянула завязки бархатного мешочка. Граф улыбнулся, словно подбадривая меня. Было что-то бунтарское в этом, все в зале уже смотрела на наш стол. Мужская часть академии, что бы там ни говорили мальчишки, с интересом следила за отбором, пусть и не столь навязчиво, как женская, а потому подобный «затор» у нашего стола привлек всеобщее внимание.
Я не была дурочкой и понимала, что оказалась в эпицентре события. И на этот раз выгляжу не глупой смуглой растрепой. У меня аккуратно заплетенная коса и по-настоящему бледная кожа – я же не спала полночи. И что бы я ни сделала сейчас – это запомнят. И ни Атенаис, ни Луиза не испортят моего триумфа. Даже фаворит, словно признавая за мной право на кокетство, молчал, ожидая ответа и рассматривая мое лицо.
А я не могла бороться с любопытством и, так и не сказав «да», засунула руку в мешочек. Пальцы нащупали тонкие прямоугольники. Танцевальная книжка для бала? Потянула одну из пластинок на себя, но не спешила вытаскивать наружу, наслаждаясь волнующей неизвестностью. И едва не вскрикнула от неожиданности, когда смогла рассмотреть пластинку. Карты? Какие странные, это даже не бумага. Я с интересом посмотрела на фаворита. Мне предлагали партию в настольную игру? Любопытно!
– Так я могу услышать ваш ответ?
Все девочки, затаив дыхание, следили за мной, даже Луиза сидела, вытянув шею, и старалась рассмотреть, что же в бархатном мешочке. Нет уж! Это мой секрет и моя минута славы.
– Это может быть интересно. – Я улыбнулась фавориту, как учили на уроках этикета, одними уголками губ.
Мои пальцы слегка подрагивали, когда вложила руку в широкую ладонь графа. Неужели я сейчас пойду на свидание с дофином? А я так и не успела поговорить с Авророй и Армель. Казалось, голова закружилась от переживаний. Граф легонько дернул меня, словно опасаясь, что я сейчас возьму и передумаю, и, словно в паване[4], повел меня к учительским столам. Все взгляды были обращены на меня, но мне это даже нравилось, я впервые была в центре внимания по благопристойной причине. Обычно меня прилюдно только ругали.
Когда мы проходили мимо столов некромантов, скосила глаза туда, где сидел Ноэль. Раскаивается ли он в своем поведении? Понимает ли всю глубину своего морального падения? Похоже, что нет. Ноэль с мрачным выражением следил за мной с фаворитом, будто намереваясь вскочить и преградить нам путь. На мгновение я испугалась, что именно так и будет, но, слава Всевышнему, этого не произошло. Вот мы миновали маленькую лесенку к учительскому столу, поднимаясь на возвышение. Я кожей чувствовала напряженные взгляды всего зала.
Остаток пути я прошла, не отрывая глаз от пола. Во-первых, именно так и полагалось идти благородным дамам, по альманаху, а во-вторых, я банально боялась сбиться с шага. Когда смогла идти свободно, без боязни ступить не в такт паваны, и посмотрела наконец на учительский стол, то первым, что я увидела, было лицо месье де Грамона. Он задумчиво посмотрел в зал и усмехнулся. Я почти слышала что-то вроде: «Будущей королеве нужно уметь держать спину». Решительно улыбнулась Цепному Псу. Пусть его боится вся академия, но я… не имею права. Я васконка. Да я, может, будущая королева. Менталисты подозрительно заулыбались, тайком поглядывая на своего начальника. И фигу не сложить, чтобы эти вредные «вороны» не читали мыслей. Один из менталистов поперхнулся разбавленным вином, только подтверждая мою теорию о том, что непристойно копаться в чужих головах.
Но обдумать хорошенько эту ситуацию мне не дали, фаворит вел меня вперед к столу, за которым сидел дофин. А я с каждым шагом теряла уверенность. И о чем мне говорить? Паника захлестнула меня с ног до головы. О Кидане? Да я ни словечка не знаю про эту далекую страну. Когда на уроках географии старенький учитель рассказывал нам о восточных народах, я самозабвенно читала второй том о Персефоресте, потому что в день Солнца мне не досталось книги в библиотеке. И разве могла я тогда дождаться вечера? Все равно месье Дюкре ничегошеньки не заметил. А на втором занятии мы с Армель перебрасывались записочками, в которых спорили, у кого же соберемся после отбоя, чтобы погадать на суженых.
И что я теперь скажу дофину?
Месье де Армарьяк легонько потянул меня к себе, освобождая проход для напуганной Жаклин, которую уводил паж назад к девочкам, и я едва не вскрикнула, граф почти прижал меня к груди. Тревожно посмотрела на удаляющуюся девушку. Сколько знаю Жаклин, она постоянно улыбается. Что могло заставить ее выглядеть вот так? Некстати вспомнилась и Аврора с ее «Ах, все прошло ужасно!». Может, меня прямо сейчас лишат дара? Тревожно оглянулась.
– Идемте, мадемуазель.
Удивленно перевела взгляд и часто заморгала, дофин и его свита буквально исчезли в маленькой двери сбоку. Из общего зала ее совершенно было не видно, а потому, оказывается, мы всегда зря ждали до последнего, чтобы посмотреть, как дофин спустится с постамента после трапезы. Хотя стоит отметить, учителя тоже появлялись в отведенном для обеда месте неожиданно. Проход для слуг? И почему мне раньше в голову это не приходило.
Граф пригнулся, мой же рост позволял миновать проем беспрепятственно. Принц и фавориты ждали нас в небольшом холле сразу за дверью. Сколько ни оглядывалась, не могла понять, где мы находимся, а ведь считала, что нет уголка в академии, которого бы я не знала. Впрочем, могла догадаться хотя бы после истории с потайными ходами, что старинный замок хранит гораздо больше тайн, чем кажется на первый взгляд.