– Что? – Дофин вздрогнул и удивленно посмотрел на дядю. – Регламент? Вы правы… Но мне все равно потребуется время, чтобы отойти от увиденного. Позвольте проводить вас, мадемуазель.
Сделала реверанс и положила ладонь на протянутую руку дофина.
Долго ли идти до дверей кабинета? Пара шагов. Мало? Но у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. От Луи-Батиста пахло степью и костром, словно он действительно побывал внутри моей иллюзии. Мгновение – и все закончилось. Дофин собственноручно открыл дверь и так же, как месье Гастон, склонился над моей рукой. Похоже, я становлюсь отъявленной кокеткой, потому что мне начинает это нравиться. И невесомый быстрый поцелуй, и легкое головокружение от собственного смущения. Щекам стало жарко, и я подумала, как глупо выгляжу, наверняка растрепанная и раскрасневшаяся.
– Еще раз благодарю, мадемуазель Эвон, за доставленное удовольствие.
– Это я вас должна благодарить, ваше высочество, – улыбнулась из последних сил, старательно копируя улыбки из альманахов.
– Жак, пригласите следующую конкурсантку через десять минут.
Паж, стоящий слева от двери, коротко поклонился, но едва за дофином закрылась дверь, подозрительно на меня посмотрел. Я же перевела дух. Это было… сложно.
– Эвон!
– Боже мой, боже мой, Эвон! – выпалила на одном дыхании Армель, налетев ураганом. – Это просто подарок свыше, что дофин взял перерыв. Рассказывай!
Подруги были взволнованны. Видимо, те несколько минут моего выступления тяжело им дались – напридумывали всякого. И только сейчас я оценила всю прелесть того, что пошла первой. Я уже закончила, мне не нужно в исступлении кусать губы, думая, как же я выступлю. А не пойдет ли что-то не так? И чем дольше я бы сидела, тем хуже было бы мое выступление. Натянутые нервы никому не помогают. Волнений и так хватило, мне казалось, я не скажу ни словечка.
– Как все прошло? Там есть стеллаж с книгами? Я, конечно, подавала менталистам прошение со списком необходимого, но…
– Есть, – кивнула, вспоминая, что же стояло вдоль стен класса, кроме парт.
Перевела дух. Хотелось столько всего рассказать подругам, но внезапно поняла, что чем больше думаю о произошедшем, тем сильнее меня начинает бить дрожь. Как же много зависело от этого выступления! А если бы я ошиблась?
– Эвон, Эвон, Эвон! Не молчи! – трясла меня за плечо Армель. – Ну почему ты никогда ничего толком не рассказываешь?
Вместе с усталостью накатило и раздражение. И это я не рассказываю? Возмущенно посмотрела на маркизу. Что за глупости? Это Армель иногда бывает бесцеремонной, частенько спрашивает по сто раз одно и то же, только другими словами, или вовсе не дает никому ответить. Вот и сейчас даже не дала мне немножечко времени, чтобы собраться с мыслями. Открыла было рот, чтобы высказать все, что я думаю о беспардонности подруги, но меня остудили слова Авроры:
– Полно! Посмотри на Эвон, она просто еще под впечатлением. Ее уже почти трясет. Где уж тут слова сразу подобрать? Пойдем, Эвон, присядем.
Аврора… Я говорила, что блондинка глупа? Может, это я была глупа, а баронесса позволяла мне тешить свою гордыню? Ведь сейчас именно она поняла меня, как никто другой. Благодарно посмотрела на подругу. Именно. Что сказать-то? Перед глазами до сих пор стоял класс, а вот слова… Меня мелко трясло от пережитого, и накатывала волной тревога, о которой я благополучно забыла на испытании.
Армель мигом замолчала и взволнованно заглянула мне в глаза. И, видимо, настолько странный был у меня взгляд, что маркиза, тяжело вздохнув, потянула нас к окну. Менталисты, поняв, что нам требуется время, отошли в дальний угол и тихо переговаривались между собой. Даже паж отвернулся, словно ему самому было не интересно послушать.
Послушно опустилась на скамью и перевела дух. Гнала от себя разные мысли и глупо улыбалась. Справилась же!
– Прости меня, Эвон! – прошептала на ухо подруга, обнимая. – Следовало спросить, как ты, а не есть ли там стеллаж.
Аврора прижалась ко мне со спины, обвивая руками за талию. А я… едва не разревелась от счастья. С этим отбором мы так отдалились друг от друга. Стали говорить только о дофине и о том, как пройти конкурс ради выигрыша, а надо было о нас, о нашей дружбе, которой целый год! И за это время мы ни разу не ссорились. А тут на тебе! Но ведь трудности сплачивают дружбу, так дед говорил. Почему же мы едва не переругались? Почему Армель было интересно не мое состояние после отбора, а что там произошло. И оттого ценнее было осознание, наступившее сейчас.
Мы просидели, тесно прижавшись друг к другу, несколько минут, словно прося прощение. Мысли читать мы, конечно, не могли, но тут явно было все понятно и без слов. Ничего. У нас еще весь день впереди. Проведем его и без наблюдений за дофином.
– Мадемуазели, следующая конкурсантка, – мягко напомнил один из менталистов.
Мы с девочками дружно вскинули глаза на «ворона». В глазах мужчины – ни тени насмешки. Только глубокое сочувствие. А ведь он знает, что у нас в головах, видит, какие мы мелочные, как разбрасываемся нашей дружбой. Все самое сокровенное и ужасное. Возможно, Аврора… чистая девушка, а вот я точно злая и плохая. Армель… вот на меня мгновение назад ей было наплевать. Значит, и она не святая. Но почему менталист смотрит с таким пониманием?
Аврора и Армель переглянулись, и маркиза решительно поднялась со скамьи, на прощанье сжав наши руки. Я проводила взглядом подругу и вздохнула. Вот бы Армель выступила хорошо!
– Все еще плохо? – прошептала баронесса, сжимая мои руки.
– Уже нет. Спасибо, – улыбнулась, прислушиваясь к себе.
Мне действительно было лучше, будто бы подруги забрали у меня все волнения. Я же справилась? Все были восхищены моим талантом. Уверена, что мой успех сможет повторить не каждая девушка.
– Мадемуазель Эвон, возьмите.
Все тот же менталист протянул мне стакан молока и улыбнулся.
– Спасибо, – кивнула, принимая напиток, и немного отпила, окончательно успокаиваясь.
– Мадемуазель, может быть, вам тоже молока или воды?
Аврора немного испуганно вскинула глаза на менталиста и помотала головой.
– Благодарю, месье Петер, не надо.
Мужчина с достоинством поклонился и отошел к своему сослуживцу.
– По-моему, менталисты к тебе неравнодушны, – прошептала Аврора мне на ухо. – Заметила, как они внимательны?
– Нет-нет, ты ошибаешься, Аврора, – покачала я головой.
Мне вспомнился подслушанный на балконе разговор и слова месье де Грамона. Наверняка Цепной Пес просил следить за мной, чтобы не разболтала лишнего. Но разве я так глупа, чтобы подставить подруг под Абасту?
– Тогда, может быть, конкретно месье Петер влюблен в тебя? Думаешь, он с каждой так приветлив?
Недоверчиво посмотрела на мужчину. Влюблен? Против воли нахмурилась. Может ли быть такое? Наверное, менталист – выгодная партия: как минимум он дворянин, один из помощников месье де Грамона, сравнительно молод, чтобы мне не было с ним скучно. Я бы смогла полюбить такого, как месье Петер, ведь так? Да и дедушке понравился бы человек, состоящий на королевской службе, но богат ли месье Петер? Конечно, это не так важно было бы в любой другой ситуации… но как быть с «Гнездом»? Помотала головой. Как же сложно найти то, что устроило бы мое сердце и разум: и богатого, и умного, и с деньгами. Да и здоровье у них слабое – вон как он снова зашелся в кашле. Возможно, издержки профессии. Нет, менталист явно не для меня. Еще умрет, его возраст (не ровесник все-таки) и неважное здоровье – плохое сочетание. А быть вдовой…
Вздохнула.
– Волнуешься? – спросила подругу, отгоняя мысли о месье Петере.
– Немного. – Аврора улыбнулась, спокойно посмотрев мне в глаза.
Я была удивлена. Мне казалось, что из нас троих больше всего панике подвержена баронесса, но уж никак не я. Совсем по-новому посмотрела на подругу – железные нервы.
Скрипнула дверь, и из класса вышла довольная Армель. Ее также провожал до дверей его высочество. Маркиза присела в реверансе и что-то сказала дофину, отчего тот улыбнулся. На этот раз дофину, похоже, не требовалось дополнительное время, так как он, посмотрев на нас с баронессой и поцеловав руку Армель, подал знак пажу и менталистам.
– Мадемуазель Аврора, – тихонько пригласил баронессу паж, – пора.
Аврора спокойно поднялась со скамьи и, коротко выдохнув, с решительностью, которой от нее никто не ожидал, направилась к двери. Армель тихонько скользнула в нашу сторону, пропуская подругу мимо себя. Лишь коротенькое рукопожатие выдало эмоции девушек. Я взволнованно следила за прямой спиной баронессы. Напускное ли это спокойствие, чтобы я не переживала за Аврору? Кто знает.
Я же, поставив стакан с молоком на подоконник, протянула руки вперед, и Армель упала в мои объятия, так же, как и я после испытания, полностью обессиленная.
– Как прошло?
– На мой взгляд, хорошо, – улыбнулась маркиза. – Все книги «танцевали» как надо. Правда, с твоим выступлением, Эвон, видимо, тяжело тягаться. Дофин только и делал, что все время смотрел в какой-то медальон.
В голосе подруги слышалось разочарование, и мне даже стало немного стыдно. С другой стороны, это же соревнование. Хотя мне бы точно было обидно, если бы дофин не поднимал глаз от стола, когда я творила иллюзию.
– Мадемуазели, вам потребуется время, чтобы прийти в себя? – любезно поинтересовался подошедший месье Петер, протягивая и для Армель стакан молока.
– Благодарю, – улыбнулась маркиза. – Если вы не против, я бы немного посидела.
– Месье, позвольте нам дождаться нашу подругу. Аврора очень тонкой душевной организации, ей потребуется наша поддержка. – Я молитвенно сложила руки, банально боясь выходить к остальным девочкам.
Молодой менталист переглянулся с коллегой и тяжело вздохнул. Судя по взгляду, второй месье был недоволен таким поворотом дел. Не по правилам? Выражение лица «воронов» не обещало нам ничего хорошего. И ведь неизвестно, кто зайдет вместо нас. Аврора выйдет… а нас нет.