И враг… дрогнул. Медленно останавливалась вражеская армия, начисто игнорируя трубящий горн, словно не слыша барабанов. Мгновение, другое, показавшееся мне вечностью, – и войско спанцев развернулось, несмотря на окрики своих командиров. Люди бежали, побросав шпаги, спотыкаясь и падая. Никто и не думал поднимать упавших, отступающие давили своих же. Это было жутко…
Месье де Грамон, перестроив свой отряд, ударил в спину бегущим спанцам. В рядах противника началась паника.
В груди горело, чувства натянулись, как струна, и надо было отпустить иллюзию, но я запретила себе об этом думать. Я отдавалась ей без остатка. Последнее, что помню перед спасительной темнотой, – как мое воинство все-таки влетело в перепуганных спанцев. Но… разве это возможно?
«Умирать легко, Эвон…»
Да, дедушка, умирать легко. Надо всего лишь выбросить все мысли из головы и сделать шаг вперед. Ты будешь гордиться мной, ведь верно?
В груди все еще нестерпимо жгло, казалось, я выпила что-то очень горячее. Даже дышать было больно. Я… жива? Не спешила открывать глаза. Вдруг там все-таки рай? Или ад? Сильно ли я грешила? Постаралась вспомнить, так ли плохо я поступала в своей жизни. Получалось, что не очень. Значит, и котлов с кострами быть не должно?
– Никогда не слышал о таком, думал, это легенды.
Узнала месье де Грамона и с облегчением улыбнулась. Что ж, по крайней мере, я пока еще в этом бренном мире.
– Вот тебе и «говорящая с книгами», – послышался обескураженный голос незнакомого месье.
– Одно слово – васконка. Они сделают невозможное для своего короля.
О! Незнакомцев трое! И как минимум один из них мой соотечественник, не узнать акцент просто невозможно. Я мысленно согласилась. Именно! В последнюю очередь я девушка или «говорящая с книгами», самое главное – я была, есть и буду васконкой. И демон меня задери, как говорил дед, думая, что я его не слышу, честь для меня гораздо важнее жизни.
– Да-да, – кисло отозвался первый незнакомый мне месье. – Я слышу это уже в седьмой раз. Давайте без лишнего пафоса. Желания умереть за корону я не видел ни у одного из вашего полка, Жюст. Это ленивые, довольные жизнью простые франкийцы, а не гордые сыновья Васкони, какими они были лет пятьдесят назад.
– Но…
– Она из рода де Сагон, и этим все сказано, – перебил месье Жюста месье де Грамон. – Ты ожидал от нее другого?
– Виконт почти так же дорожит своей честью, как и ты, старый друг.
– Не такой уж я и старый, – недовольно отозвался месье де Грамон.
– Уж не намекаешь ли ты, что имеешь виды… – Месье Жюст неприлично захохотал.
– Я ни на что не намекаю, это лишь ваши фантазии, – оборвал васконца менталист.
– А был бы неплохой вариант…
– Я прошу перестать, ваше величество!
Я испуганно ахнула. Ваше величество? Рядом король! Рука сама собой метнулась к волосам. Что с прической? А лицо? Неужели король увидит меня страшной, больной? Конечно, в фаворитки Луи я не набивалась, он же совсем старый. Но это не повод предстать чучелом перед монаршей особой. И никакого зеркала. Как так можно?
Судя по ощущениям, на голове у меня было гнездо. И там уже вывели потомство стрижи. А как бы смотрелась я на кровати с аристократической бледностью, распущенными гладкими волнами волос поверх одеяла!
– И, по-моему, наша подопечная проснулась, – прозвучал голос месье де Грамона, а потом послышались шаги.
– Опять жульничаешь? Без амулета? – съехидничал месье Жюст.
Гулкие шаги приближались, хотя, предполагаю, идти было всего ничего. И верно, отодвинув штору, которая в больничном крыле отделяла одну кровать от другой, к моему ложу подошли трое.
– Нет, с амулетом, – усмехнулся «старик», разглядывая меня. – Просто у кого-то эмоций больше, чем птиц в стае.
Я покраснела от такого сравнения. Неужели меня слышно даже сквозь специальный артефакт? И разве не мог месье де Грамон промолчать?
– Ваше величество, позвольте выразить…
Я попыталась встать, дабы приветствовать подошедшего короля как должно, но, увы, переоценила свои силы. Руки, казалось, не держали мой вес. Я с трудом приподнялась и обессиленно рухнула на перину, робко улыбаясь. Это же непростительно! Не по этикету.
– Оставьте, деточка, героиням сражений необязательно следовать правилам, – усмехнулся Жюст.
Героиням сражений! Щекам мигом стало жарко. Так все-таки получилось! А я так боялась, что с моим падением войска спанцев развернутся снова. Я так боялась за принца, фаворитов, месье де Грамона.
– И конечно же вы заслужили награду, – мягко кивнул его величество.
Я могла хорошенько рассмотреть короля. Высокий, такой же рыжий, как и дофин. Они вообще поразительно походили друг на друга, словно копии. Только его величество был несколько шире… в талии. И тут до меня дошел смысл слов короля. Награду? Но…
– Я лишь сделала то, что мне велела честь, месье, – сухо возразила, поражаясь своей дерзости, – я посмела перебить его величество. Но разве не понимал король, что я делала это не ради денег или титула? Неужели он так может оскорбить меня? Да, «Гнезду» не помешали бы денежные вливания, но разве можно опошлить мой поступок подачкой? Никогда!
– Слова истинной васконки! – гордо надулся мой соотечественник, будто мое высказывание – это его личная заслуга.
– Я и не ожидал другого, мадемуазель, – мягко улыбнулся король, поглядев почему-то при этом на месье де Грамона. – Но вы согласны со мной, что хорошие дела должны вознаграждаться?
– Да, – неуверенно кивнула.
Мне было неуютно. Король стоял около моей кровати, как будто я была выше его по положению. Но награда! Я мигом представила, как отдаю деду орден. Я буду первой из женщин де Сагон, которая заслужила его. А как это скажется на моем статусе? Наверняка же я смогу заключить более выгодную партию.
Ох, Эвон! Какая же ты меркантильная! Думаешь о деньгах, как какая-нибудь торгашка! Разве это благородно?
– Поэтому я настаиваю, мадемуазель, ваш поступок должен быть вознагражден. Вы согласны?
– Согласна, ваше величество, – серьезно кивнула я.
Со мной говорили на равных. Так с дедом общались его друзья. Получается, меня не воспринимали как юную мадемуазель, а скорее как молодого солдата, представленного к награде. Щекам мигом стало жарко.
– На днях подготовят приказ о вручении регалий, а пока я хотел бы предложить вам перейти в столичную академию. Сами понимаете, мы должны обеспечить безопасность избранницы дофина, а без вас мадемуазель Армель будет скучать, да и такая подруга, на мой взгляд, поможет уберечь маркизу от недобрых людей.
Ошеломленно уставилась на короля. Мне предлагают учиться в столичной академии? Неужели?
То, о чем Эвон слышать не могла
– И ты… спустя почти три года решил-таки внять моим словам насчет обучения в столице?
Ноэль, прищурившись, посмотрел на сидящего за столом месье де Грамона.
– Помнится, вы говорили, что я всегда могу воспользоваться вашим предложением, месье.
– Ну я-то, предположим, говорил, а вот почему ты передумал? – Месье де Грамон, отложив в сторону бумаги, откинулся на спинку стула.
Ответ менталисту не требовался. К чему? Даже амулет снимать не было нужды, чтобы понять мотивы Ноэля. Женщина. Всегда женщина. И даже выбор некроманта его не удивлял, но вот решимость в глазах юноши… То, что не удалось ему, Цепному Псу короля, легко стало возможным благодаря маленькой васконке.
– Разве это важно? Я буду под вашим приглядом и с головой уйду в работу над проектом.
– Надеешься, у тебя есть шансы?
– Вы сами рекомендовали меня в команду по контролю над разумом нежити, – пожал плечами Ноэль.
Юноша не любил афишировать, что имел слабый дар менталиста. Впрочем, никто в здравом уме не заставил бы его вступить в стан «воронов», слишком велико благословление богини. Ноэль как никто другой, отмеченный поцелуем Тьмы, был способен контролировать нежить. И хотя его устраивала студенческая жизнь в провинции, сам месье де Грамон не раз звал его в столичную академию, а оттуда и в университет.
– На девушку с даром некромантии, первую за последние лет тридцать, слетятся все, стараясь завоевать ее расположение. Даже жаль, что она не подходит для договорного брака, не так ли?
– Вам-то какое дело? Эвон же вам неинтересна.
– Удивительно чистое создание, – невозмутимо заметил месье де Грамон, внимательно рассматривая юношу. – И такие светлые мысли, бальзам на мою израненную душу.
– Вы же не станете… иначе…
– Угрожаешь мне?
– Предупреждаю, дядя…
– Намечается интересная игра, не так ли, племянник?