В одну из ночей я вдруг проснулась ни с того, ни с сего. Будто бы какой-то толчок заставил меня открыть глаза посреди ночи. Сна не было ни в одном глазу. Я несколько минут рассматривала потолок, надеясь заснуть, а потом перевернулась на бок, чтобы посмотреть на спящего Михаила.
В свете луны его лицо блестело от слез. Я замерла. Впервые видела плачущего мужчину. Михаил никак не вязался в моей голове со слезами, сильнее и жестче человека я еще не встречала. Что же такое могло заставить Риорского плакать?
Я подумала что, может, стоит оставить его наедине со своими мыслями и притвориться спящей. А потом плюнула на все. Я люблю его!
Осторожно я коснулась его руки. Мужчина вздрогнул и замер, не глядя на меня. А потом накрыл мою ладонь своей, и теплое счастье затопило душу.
Я положила голову ему на плечо и тихо спросила:
- Что случилось?
Голос хриплый, срывающийся:
- Элен сегодня казнили.
Я всхлипнула и крепче прижалась к любимому. Бедная моя девочка, рыжая принцесска… Не могла я ее винить в случившемся, не могла злиться.
От боли за Элен, от жалости к Михаилу, потерявшему дочь, я расплакалась. Михаил обнял меня, никак не успокаивая. Да и что он мог сделать?
- Идем, - я встала и поманила Михаила.
- Куда? – спросил он, вытирая глаза.
- Надо поговорить.
- Сейчас? Вишенка, давай…
- Сейчас, - отрезала я. – Потом будет больнее. Одевайся.
Пока Михаил одевался, я накинула плащ, свернула теплое одеяло и стала ждать его у двери. Он послушно пошел за мной, поднимаясь все выше и выше, пока мы не вышли на крышу. Там я расстелила одеяло и улеглась, жестом пригласив Михаила лечь рядом.
Тому, судя по выражению лица, было все равно, что делать.
Я посмотрела на небо, которое сверкало мириадами звезд. Нашла на небе то, что искала и срывающимся голосом сказала:
- Когда я приехала в приют, мне было очень страшно. Родители погибли, я была маленькая и не понимала, что случилось и за что меня так наказали. Вокруг были незнакомые люди, которые постоянно говорили, что я осталась совсем одна. Тогда я сбежала. Добежала лишь до поля, что находилось неподалеку, легла в стог сена и смотрела на звезды. Я решила, что мама и папа заболели и отправились на небо, стали звездочками. Глупо, но тогда я поверила, что это правда и успокоилась. Родители смотрели на меня сверху. В моей памяти они навсегда остались хорошими.
Я взяла руку Михаила и указала на крохотную звездочку, что сияла вдалеке от крупных созвездий.
- Вот это будет наша Элен. Чудесная добрая девочка. Та Элен, которую мы любили. Она всегда будет с нами, в любую ночь мы можем с ней повидаться. Смотри, какая красивая…
Михаил застонал, не в силах сдерживать боль, рвущуюся наружу. Я крепко обняла его.
- Все пройдет, - прошептала я.
- Милая моя, прости меня. Прости, Веста.
И я действительно простила. За все. За боль, которую он мне причинял, за оскорбления, за пренебрежение, за недоверие. Я любила этого мужчину, а он сейчас как никогда нуждался в моей любви. Хоть раз его кто-то любил? Хоть от кого-то он получал тепло и заботу?
- Все хорошо, - сквозь слезы улыбнулась я. – Я люблю тебя.
В ответ Михаил крепко обнял меня, скрывая слезы.
Мы лежали, не думая ни о чем. Я чувствовала, как уходит отчаяние, а впереди неясно, но ощутимо мерцает надежда на будущее. На небе сияли звезды. Тогда я поверила, что у нас все будет хорошо и впервые подумала, что Меридия была права.
***
А на утро уезжал отец. Я, невыспавшаяся, но в гораздо лучшем настроении, чем было ранее, вышла его провожать. С Михаилом он попрощался отдельно, он долго что-то обсуждали, не пустив меня.
Дракон из Службы Безопасности уже был готов к взлету, багаж загружен.
Мы стояли друг напротив друга и молчали. Отец слабо улыбался, не зная, что говорить.
А я знала, но начать не могла.
- Милая, - начал отец. – Я так рад, что встретил тебя. Я долго откладывал этот момент, но рано или поздно он должен был произойти. Дочка, ты…ты удивительная, я очень горжусь тобой. Прости меня за все, я был… полным ублюдком. Я…
- Не утруждай себя.
Я наблюдала, как меняется его выражение лица, сначала растерянное, потом насмешливое.
- Хорошего в тебе ни на грош. Не знаю, зачем ты вернулся, но обязательно выясню.
- И с чего же ты взяла, будто у меня какая-то цель есть?
Вот теперь я отца узнавала. Грубый, жесткий.
- Не верю, что мерзавец, готовый убить собственного ребенка ради какого-то ритуала, способен через несколько лет все осознать и переосмыслить. Я долго колебалась: мечтала поверить в твою искренность, но опыт с Элен подсказал мне, что не стоит обращать внимание на внешнее впечатление. Оно зачастую обманчиво. Зачем тебе все это, я еще не поняла…
- А хочешь, объясню?
Отец подошел ко мне почти вплотную.
- Тебе следует поклониться мне, Веста. Король слаб, его сыновья умирают, принцесса и королева казнены. Я назначен регентом короля. И единственным, кто имеет право претендовать на трон. Как думаешь, сколько нынешний король протянет и как быстро я стану править Городом?
- Вот как, - я улыбнулась. – Ожидала чего-то в таком роде. Что ж…поздравляю вас с назначением.
Я сделала реверанс, как требовал того этикет.
- Осторожнее, отец. Легко упасть с такой высоты. Уж я приложу все усилия к этому.
- Да что ты сделаешь? – хохотнул отец. – Ты – всего лишь наивная учительница, которая до сих пор с ромашками и навозом дружит. А твой любовник отлучен от двора. Не думаю, что ты опасна.
Я схватила отца за руку и прижала к стене с такой силой, что тот от удивления забыл сопротивляться.
- Не забывай, чья я дочь, - прошептала я ему на ухо. – Может, я и прячусь за ромашками, но рано или поздно мне придется применить свою…прости, твою силу. И что, устоишь против меня? Хватит портить мне жизнь. Наша встреча – последняя твоя ошибка, папа. Да, я могу быть стервой. И поверь, так просто тебе от меня не избавиться.
Снова сделав реверанс, я оставила отца в одиночестве, напоследок продемонстрировав глубину, достигнутую мной в процессе познания собственной силы. Когда из моих глаз исчезла тьма, я была уже далеко от отца.
А через минуту в небо поднялся дракон.
Один враг погиб. Ланнан больше мне не угрожала. Другой враг улетел править своим государством. Государством, которое я так наивно надеялась отвоевать.
Перспектива обретения настоящего отца окончательно пропала, и я ощутила облегчение. Не так-то легко простить такое, а знание расстановки сил придавало уверенности. Михаилу я решила рассказать все позже, когда придумаю, что делать с отцом. А пока нужно было сообщить ректору другую новость. И, честно говоря, в его реакции на нее я не была уверена.
В кабинет ректора я влетела, не постучавшись. И обомлела, увидев на стуле для посетителей…гигантскую ящерицу, удивленно взирающую на меня.
- Эмм…простите, - пробормотала я.
Михаил, наблюдая за моей реакцией, улыбнулся. Он снова начал улыбаться.
- Веста, это господин Дерк, он из Университета Боевой магии и Некромантии. Приехал по обмену, в столицу уехал профессор Ксан.
Ящерица кивнул мне и скрипучим голосом произнес:
- Рад знакомству, миледи Волверин, ректор рассказывал о вас.
- Правда?
- Вы будете работать вместе, - сообщил мне Михаил.- Программу составите позже, но я хотел бы, чтобы студенты научились противостоять атакам. Любым. Начиная от простых школьных драк и заканчивая битвами сознаний.
Я, обалдев, ничего не смогла сказать.
Когда господин Дерк удалился, обсудив еще некоторые вопросы, касающиеся жилья, питания и жалования, я спросила у Михаила:
- Ты его пригласил, чтобы я научилась контролировать силу?
- Отчасти. Студентам тоже будет полезно приобрести навыки самообороны. Дерк один из лучших, мой товарищ и декан военного факультета разведки. У него есть чему поучиться.
- Наверное, ты прав, - я закусила губу, не решаясь сказать, - но вряд ли я смогу у него учиться чему-либо.
- Почему это? – нахмурился Михаил.
- Как мне кажется, боевая магия подразумевает практические занятия, связанные со всякими прыжками, ударами, гигантскими выбросами силы… А мне не желательно так развлекаться.
- Снова сердце?
Михаил обеспокоенно подошел ко мне и взял за руки.
- Нет.
От волнения вспотели ладони.
- Беременная я.
Наконец-то сказала.
- От кого?
- Ты тупее вопроса не мог задать? – фыркнула я.
Михаил оцепенел. В первую минуту я подумала было, что он сейчас раскричится, но вместо этого он осторожно поцеловал меня и тяжело вздохнул.
- Ты не рад? – обреченность, просквозившая в моем голосе, была слишком уж явной.
- Конечно, я рад, - прошептал Михаил. – Просто я в шоке. Пытаюсь осознать… Наш ребенок. Совсем недавно мы познакомились, помнишь?
- Еще бы, - я хихикнула.
- Представь себе уменьшенный гибрид тебя и меня.
- Ужасно, - простонала я.
- Здорово.
Счастливее момента в моей жизни пока не было. Я любима, мой ребенок тоже, впервые я ощутила веру в то, что у меня будет нормальная семья.
Встретившись взглядом с Михаилом, я поняла, что и он думал о том же.
Раздался стук в дверь. Михаил с неохотой отпустил мои руки и сел за стол.
Первым вошел мужчина в форме Службы Безопасности, и я даже успела подумать, что отец вернулся, но затем, когда в проеме показался король, оцепенела.
Он действительно плохо выглядел, в этом отец не соврал. Темные круги залегли под глазами, передвигался он медленно, тяжелая поступь показывала, сколько сил король тратит на малейшее усилие.
Я сделала реверанс и опустила голову. Смотреть на короля было запрещено. Зато на Михаила я могла пялиться сколько угодно. И сердце сжалось, когда я увидела, как изменилось лицо Риорского при виде короля. Он встал и поклонился.
- Вон, - бросил мне король.
Я не удержалась и вскинула голову. Серые глаза встретились с моими. Желание перечить тут же пропало: с больным человеком спорить – недостойно леди.