Но эти… отношения с лордом Дебеном были осознанными, запутанными, причиняющими боль и совершенно реальными.
— В любой ситуации лучше не раскрывайте рта, пока не обуздаете свои эмоции, — предостерег он.
— А иначе что?
Пусть катится ко всем чертям со своим драгоценным самообладанием! Генриетта почувствовала, еще немного, и она… она… Невероятно зла на Дебена с его ледяным спокойствием и рациональностью, в то время как ее вселенная, казалось, только что перевернулась вверх тормашками.
Как она позволила такому случиться?
В этот момент в памяти возникли собственные слова, сказанные ранее: «Влюбиться — это же очень эмоционально. Вы не можете спланировать это заранее. Это просто случается».
Могло ли быть что-нибудь хуже того, чем пасть жертвой человека, об опасности которого сама предупреждала других?
Да, могло. Если этот человек обо всем узнает. Поэтому Генриетте придется вести себя очень осторожно, чтобы лорд Дебен никогда ни о чем не догадался.
— Боитесь, я вас заклюю? — Вместо того чтобы придумать какую-нибудь интеллектуальную тему для разговора, она вернулась к сравнению с цыплятами. — Даже обычные, ничем не примечательные деревенские цыплята умеют за себя постоять, знаете ли, — ей нужно позаботиться о самообороне, — и могут повести себя очень агрессивно, если их растревожить.
— Не сомневаюсь, — согласился лорд Дебен. — Вот почему мужчины так ценят своих бойцовых петушков…
Лицо Генриетты сделалось пурпурным.
— Да как вы посмели превратить невинное замечание о цыплятах во что-то столь… вульгарное?
Дебен мысленно выругался. Он забыл, что у нее есть братья. Очевидно, она привыкла слышать словечки, которые, как он считал, ее неискушенные уши не могли бы распознать.
— Вовсе я не вульгарен, — запротестовал он.
Он никогда бы намеренно не стал заводить разговор с ней в столь опасное русло, так как подобные пошлые беседы являлись прелюдиями к не менее пошлым, если не сказать безвкусным, совокуплениям.
Дебен же всего лишь хотел сказать, что уважает ее мнение. Что за червячок, искажающий все его слова, засел сегодня в ее голове?
— Как это несправедливо с вашей стороны — сердиться на меня из-за совершенно невинного замечания…
Дебен хотел сказать, что считает ее выдающийся немного нос показателем волевого характера и что будь он другой формы, ее внешность была бы ничем не примечательна. Ее нос начинал ему нравиться.
Но ее изменчивое настроение поколебало его, он долго подбирал нужные слова. Когда же он наконец почувствовал, что готов, смог лишь произнести:
— Сегодня вам решительно ничего нельзя сказать. Знаете, вам неплохо бы научиться держать свой темперамент в узде.
— А вы не будьте таким…
— Непреклонным, вы имели в виду? — Он склонился над ней и провел пальцем по ее лицу. — Но вы ведь этого не сделаете, потому что…
Вскрикнув от раздражения, Генриетта ударила его рукой, в которой сжимала веер, который от удара разлетелся в щепки. Ошеломленная тем, как драматично ведет себя на людях, Генриетта бросила на пол остатки веера и, развернувшись на каблуках, бросилась на поиски тетушки.
— Я знаю, что советовала тебе не поощрять его, моя милая, — выговаривала миссис Ледбеттер по пути домой, — но тебе не следовало воспринимать мой совет буквально, даже если граф делал непристойные намеки. А это неизбежно должно было случиться, принимая во внимание, что он за человек, — подавленно подытожила она.
— Я знаю. Мне очень жаль, что поставила вас в неудобное положение, — кротко ответила Генриетта, склоняя голову. — Но никто не сердит меня так сильно, как он. Кажется, всякий раз, находясь в его обществе, я начинаю вести себя именно так, как не должна. И при этом я ничего не могу с собой поделать. Сначала я…
— Нарядись в ту ужасную одежду, чтобы заставить его сожалеть о том, что вынудил тебя с ним прокатиться. — Тетушка проницательно кивнула.
— Вы знали?
— Видишь ли, когда ты только приехала в столицу, вкус у тебя был не очень хорошим, хотя ты понимала, какие цвета с какими сочетаются. Надеть мех лисицы к темно-красной мантилье можно было только намеренно, для придания себе ужасного вида. Кроме того, наблюдая за тем, как вы с графом общаетесь с тех пор, я могу сделать лишь один вывод… — Нахмурившись, она ненадолго замолчала.
— Какой?
— Ты по уши влюбилась в этого мужчину.
— О боже. Это так очевидно?
Как же случилось, что другие догадались об этом раньше ее? Мисс Уэверли давным-давно обвинила ее в том, что она бегает за лордом Дебеном, точно влюбленный щенок, а она лишь сегодня вечером сравнила свое поведение с повадками хорошо обученного спаниеля.
— Значит, это правда, — продолжила тетушка Ледбеттер встревоженным тоном. — Думаю, мне следовало бы предпринять что-то раньше, но мне никогда не доводилось видеть кого-то, действительно пораженного coup de foudre. Я всегда считала, что это возможно только в романах. Поэтому поначалу, когда ваши отношения стали тебе полезны, я лишь порадовалась за тебя.
— Полезны?
— Именно. Когда ты приехала в Лондон, тебе немножко недоставало уверенности в себе. Вместо того чтобы расцвести, ты, казалось, стала увядать. Я опасалась, как бы ты не запросилась обратно в Мач-Уэйкеринг. А потом внезапно появился лорд Дебен, и твои глаза снова заискрились. Знаю, в первый день то были искры гнева, но я тогда решила, что лучше видеть тебя разозленной, чем наблюдать, как с каждым днем ты все больше превращаешься в тень девушки, которой некогда была.
— Тетушка, именно этого я и не могу понять. Лорд Дебен постоянно выводит меня из себя! Разумеется, если бы я его любила, то чувствовала бы к нему… не знаю… нежность. А еще слабость и ощущение, будто бы в его присутствии я вот-вот растаю.
— Это в том случае, если бы чувства были взаимны, моя дорогая.
— А это не так?
Тетушка ничего больше не сказала, Генриетта вздохнула.
— Это просто ужасно. Я думаю о нем постоянно, в то время как он считает меня всего лишь забавным развлечением. Именно поэтому я устроила безобразную сцену сегодня вечером.
Из затененного уголка экипажа, где сидела тетушка Ледбеттер, послышался вздох.
— Мне следовало бы предпринять определенные меры, чтобы не допустить этого. Я сожалею, что недооценила происходящее между вами. Лишь сегодня, после того как ты буквально взорвалась на глазах у всех, я осознала, насколько глубоки твои чувства. Да, мне следовало бы догадаться обо всем раньше. — Она поцокала языком. — Куда бы мы ни приходили, ты тут же начинала обводить глазами комнату, высматривая его. Если он находился среди гостей, ты следовала за ним взглядом, в котором светилось искреннее чувство. Когда он звал тебя, ты летела к нему, точно маленький домашний голубь. Но самый впечатляющий признак — ты почувствовала себя женщиной.
— Я… почувствовала себя?.. — К ее щекам приливал жар. Хотя именно этого они с Дебеном добивались, она все же спросила, будто обороняясь: — Что вы имеете в виду?
— Это же совершенно естественно, дорогая: Когда влюбляешься, твое тело оживает, стоит лишь завидеть мужчину, который тебе нравится.
— О нет… — простонала она. — Я этого не знала. Даже подумать не могла… до сегодняшнего вечера.
Тетушка подалась вперед и погладила ее по руке.
— Едва ли я могу ругать тебя за чувства, которые ты к нему испытываешь, ведь он так старался очаровать тебя. Распутники невероятно очаровательны. Таков их профессиональный навык.
— Но он вовсе не был со мной очаровательным, — запротестовала Генриетта. — Всякий раз, когда мы разговаривали, мы… вроде как противостояли друг другу.
Даже их поцелуй был своего рода вызовом.
— Именно таким способом он предпочел заворожить тебя. Радуйся, что он не стал действовать по-другому.
Ах, если бы только тетушка знала! Их поцелуй оказался настолько пленительным, что Генриетта не могла дождаться момента, когда он увлечет ее в укромный уголок и поцелует в губы.
— По крайней мере сейчас, когда выяснила, что он задумал, ты можешь прекратить отношения, не нанеся при этом ущерба своей репутации.
Генриетта упала духом.
— После того как мы расстались сегодня вечером, он и сам, как мне кажется, не пожелает меня больше видеть.
— Так будет лучше для всех. Как бы то ни было, тебе оказывают знаки внимания несколько очень достойных кавалеров. Мистер Уоринг, например. Что ты о нем думаешь?
Генриетта подумала, что речь идет о ком-то из молодых людей, желающих танцевать с ней.
— Мне очень жаль, — покачав головой, ответила она, — но я даже не могу вспомнить его лица. Незачем его обсуждать. И всех остальных тоже, по крайней мере пока. Я подумываю о том, чтобы удалиться от всего этого. Я была вполне довольна всем до тех пор, пока он, точнее, леди Далримпл не вме… вмешалась.
— Ничего подобного! Я уже приняла несколько приглашений, от которых не намерена отказываться. Кроме того, если ты перестанешь появляться в обществе после столь незначительного инцидента, люди заподозрят самое худшее. Нужно дождаться, когда об этом забудут.
Генриетта состроила гримасу.
— Думаю, вы правы. Я стану посещать приемы, которые вы мне посоветуете, разумеется.
— Вот это сила духа! А когда ты в следующий раз встретишь лорда Дебена, нужно проявить выдержку. Если он к тебе подойдет, будь с ним вежлива, не более.
— Вежлива, — эхом повторила Генриетта.
Она настолько привыкла свободно высказывать свои мысли в его присутствии, что теперь будет чрезвычайно трудно сдерживаться и обращаться с ним просто как со случайным знакомым.
Но попытаться придется. Она просто обязана это сделать, так как связана с ним слишком тесными эмоциональными узами. Возможно, именно таким способом ей удастся высвободиться из коварной хватки, в которую он ее заключил. Если она будет вести себя вежливо и отстраненно, возможно, чувства ее изменятся соответственно.
— Вы же понимаете, — обратился лорд Дебен к Генриетте два дня спустя, подстерегая ее на выходе из дамской комнаты, — что ваша демонстративная холодность заставляет меня еще более решительно штурмовать вашу цитадель?