– Мне от этого не легче!
В Клементе бурлила такая ярость, что он готов был голыми руками разнести целую крепость. Никогда нельзя доводить человека до того, чтобы месть стала в его жизни главным. Иначе как бы он не был слаб, он найдет способ отомстить. Даже если для этого придется жениться на драконе.
Сожжение женихов
Зеркало решило с ним помириться, а может, задумало над ним подшутить. Стоило заснуть на полу пещеры, как от зеркала позвал знакомый бас.
Клемент с трудом приподнялся и увидел, что феи хрусталя манят его к себе прозрачными руками. Раймонды как раз рядом не было. Она улетела в ночной полет. Вот хрустальные феи и решили с ним пофлиртовать. Их смех напоминал звон битого стекла. Почему-то облик фей не располагал к доверию. Клемент неохотно встал и подошел к зеркалу.
– Ну, что покажешь мне на этот раз? – сонно спросил он.
В темноте зеркало мерцало. Оно могло бы заменить сразу несколько светильников. В этот раз оно было немногословным, зато решило показать Клементу все то, что он желал увидеть. Ненадолго оно стало глазком в прошлое его невесты и выдало почти все ее тайны.
Вот Раймонда стоит и ждет на крепостной стене Ливеллина, а внизу перед замком собирается громадная армия. Король, разгневанный ее отказом, рвет и мечет. Он собирается снести Ливеллин с лица земли. С собой он привел не только своих воинов, но и наемников, а еще зачем-то притащил шута. Кстати, королевскому шуту совсем не нравилось тереться на поле боя. Видимо, король взял его в поход в качестве наказания.
– Зря ты подшучивал над моей безответной любовью, Филиппин, – доносились укоры короля, – теперь попробуй, подшутить над войной!
Но над боевыми действиями шут насмехаться уже не отваживался. Он вел себя, как загнанный охотниками кролик: дрожал, озирался, молился даже. И это тот самый Филиппин, который нынче правит Королевством Шутов! Даже не верится! Это будто два разных шута. Современный Филиппин больше сам напоминал горделивое магическое существо. А этот трясся при грохоте пушек, которые притащили на лафете пехотинцы. Солдаты готовили таран, чтобы пробить замковые ворота. А Раймонда стояла на башне, и ее волосы развевал теплый ветер. Миг, и ветер стал таким горячим, что король-завоеватель вынужден был прикрыть лицо шарфом.
– Ветер Ливеллина обжигает, – капризным тоном пожаловался он, – наверное, в королевстве поселились огненные феи.
– Вы не знаете, на кого идете войной, – взвыл Филиппин, кидаясь под копыта королевского коня, – а я все видел, пока вы гостили в ливеллинском замке. Принцесса умеет превращаться в дракона!
– Опять ты со своими шуточками! – король даже замахнулся на него булавой.
– Я не шучу. Я за ней подсмотрел.
– Как обычно подсматриваешь за горничными в щель для ключа?
– Это были безобидные развлечения, но с Раймондой все так просто не прошло. Она дохнула мне в лицо огнем сквозь замочную скважину.
– Это еще не значит, что она дракон. Она всего лишь могла поднести свечу к замочной скважине.
Король деловито поправил шлем с пышной кокардой, а шут все стонал:
– Было ошибкой с ней воевать. Она милая лишь снаружи, а изнутри она дракон. Она нас всех сожжет.
И военные, и король относились к его стенаниям, как к шуточкам. Очевидно, Филиппин очень часто дурил всему двору мозги, поэтому теперь его жалобам никто не верил. Пока король пререкался с ним, Раймонда начала обращаться. На ее нежной коже наросла чешуя, подобно сверкающей броне. Когда за ее спиной раскрылись громадные крылья, даже недоверчивый король сообразил, что зря не послушался шута. Но отступать уже было поздно. Над шеренгами армий парил дракон. Он сорвался с крыши замка так быстро, что невозможно уже было сопоставить его со стоявшей наверху красавицей. Лишь немногие сообразили, что это принцесса превратилась в дракона. У многих рыцарей это не отбило охоты стрелять в нее из пушек и арбалетов. Видимо, Раймонда причинила им боль своим кокетством. Она обожала заигрывать с парнями, а потом давать им от ворот поворот. Взять хотя бы Луреля. Эльф сильно приуныл, уступив ее сопернику, но хвала его чести, мстить не стал.
С людьми взаимоотношения были сложнее. Клемент не понаслышке знал, что многие мужчины готовы бывают убить женщин лишь за то, что те их отшили. С Раймондой этот прием не прошел. Она сама дохнула огнем и спалила почти всю армию мстительного короля. Почти, но не всю!
Кости и латы воинов захватчика уже лежали в пепелищах, а шут стенал рядом, перепачканный в пепле, но не тронутый когтями дракона. Зато его сюзерен был привязан к столбу какими-то магическими существами, поклонявшимися Раймонде. Сама Раймонда уже в облике девушки медленно поджаривала побежденного короля, выдыхая на него тонкие струйки огня. Он горел медленно и мучительно. Столб заменял вертел, на котором дракон обжаривал дичь. Королевская корона слетела со шлема, и шут ее подхватил, как игрушку.
– Хочу тоже быть королем! – завел песенку он.
– Так стань им! – Раймонда прожарила пойманного короля до конца. Даже от его косточек остались одни угольки. – Возвращайся в свое родное королевство. Я туда не полечу. И армии там больше нет.
– Но там есть нехорошие весельчаки-маги.
– Так попробуй захватить над ними власть!
– Легко сказать – сложно осуществить, – пробурчал шут, примеряя корону сгоревшего правителя.
– Мне тоже нелегко управлять моей родней, но ради трона Ливеллина стоит пойти на жертвы, – призналась Раймонда.
По зеркалу побежала рябь, как по реке. Картинки в нем сменились. Были и другие отвергнутые женихи. На кого-то Раймонда нападала первая, но большинство стремились причинить вред ей в отместку за отказ выйти за них замуж.
Султан и король, прибывшие в Ливеллин одновременно, как соискатели ее руки, увидели друг в друге таких непримиримых соперников, что развязали грандиозную войну. Раймонда долго слушала донесения от какой-то волшебной радужной птицы о событиях на фронте, а потом ей это надоело, и она полетела на поле битвы сама. Ну а с ней разговор был коротким. Естественно, она не стала мирить соперников между собой или выбирать кого-то одного из них в ущерб другому. Она сожгла обоих: и султана, и короля. Вместе с ними в драконьем огне сгорели и их великие армии.
Как запросто Раймонда разбиралась с воинственными монархами. Ее драконий огонь не мог сокрушить одних лишь демонов из Шаи. Все остальные правители мира в ее власти.
– Однажды Раймонда будет править миром, покорив всех земных королей, – шептал голос из зазеркалья. Это не был бас зеркала. Это был мягкий тенор приятного на вид брюнета, который ходил по залу совета и мял в руках какой-то пергамент с восковыми печатями. У говорившего были пронзительные карие глаза, бородка клинышком и узкая зубчатая корона на высоком лбу. Судя по всему, он тоже король. Мантию с горностаем обычно носят лишь короли. Но тогда королей в зале совета было несколько. И все они собрались, чтобы устроить заговор против Раймонды, которая умеет обращаться в дракона и сжигать за считанные минуты целые войска. Короли усмотрели в ней угрозу для своих держав.
Раймонда неожиданно заявилась на совет королей, войдя прямо через окно. Большинство венценосных недоброжелателей запылали, как факелы, от одного ее вздоха. Но к зачинщику совета она отнеслась по-особому, зачем-то оставив его напоследок.
– Когда сватался ко мне, ты уверял, что слабая женщина не сможет дать тебе отпор, – обратилась она к нему, продемонстрировал острые драконьи когти на изящной женской руке.
– Время меняются… – опасливо попятился от нее король, но Раймонда наступала на него. Ее щеки частично покрылись чешуей, голос звучал угрожающе.
– Ты утверждал, что я не выживу без защитников. У меня непутевая семейка, но я сама себе телохранитель!
Она выдохнула в короля огонь, а потом сожгла всю крепость, в которой проходил совет.
И так она поступает со всеми своими женихами! Кого-то она поджигала вместе с походным шатром на войне, кого-то прямо во время купания в реке среди лилий. Драконье дыхание, как оказалось, может вспыхивать даже на воде. А сама Раймонда из искусительницы, которая плавает рядом, всегда может обратиться в дракона. От ее присутствия даже река может стать огненной. И она еще дружит с русалками! Ей ничего не стоит весь подводный мир спалить! Зеркало каким-то образом доносило не только изображения и голоса, но и смешанные ароматы цветов, золы и пожаров. Клементу стало дурно от запаха горелой плоти.
Раймонда уже прилетела назад в пещеру и встала позади него, тоже смотря в разоткровенничавшееся зеркало.
– Скольких суженых ты так поджарила? – спросил ее Клемент.
– Ровно стольких, сколькие были мне не нужны.
Утешила! Вдруг именно он один окажется нужным.
– Не переживай за них так! Все они были теми еще мерзавцами. Амбициозные, властолюбивые, жестокие. Из них получились суровые правители. А мужья из них бы вышли просто невыносимые!
– Думаешь, я окажусь лучше?
– В отличие от них от всех ты очень милый.
– А вдруг став королем, я бы также ожесточился?
– Это еще подлежит проверке в будущем, – метко определила Раймонда. – У тебя есть шанс доказать, что ты благороднее и добрее их всех. А вот у них шанса на исправление уже нет. Все они стали горстями пепла.
Зеркало продемонстрировало еще несколько бурных сцен всесожжения и, наверное, устав, уснуло. А вот Раймонда, напротив, начала хвастаться.
– Один сват достал у ведьм приворотное зелье. Он не учел, что у меня острый драконий слух. Я все за милю слышала, не то что разговоры в замке. Так вот я сожгла его прислугу и подлила отнятое зелье ему самому. Бедняга совсем рехнулся. Его пришлось посадить на цепь, как расшалившегося дракона.
Клементу совсем не понравилось слышать о том, что дракона можно посадить на цепь. Вдруг и Раймонде что-то такое угрожает. Ну, сама она слишком сильна. А вдруг кто-то опоит ее колдовскими зельями. Хотя бы ее белокурый эльф. От Луреля всего можно ждать. Если он смог даже бестолкового принца обучить приемам магического фехтования, то приворожить девушку для него ничего не стоит. Едва Раймонда окажется невнимательной, как он подсунет ей наговоренное вино.