Клемент пояснил коротко, но так, что у бывалых вояк волосы встали дыбом.
– Ваша королева – дракон! А стало быть, дракон неприкосновенен.
Разогнать бунт огнем
Теперь все в королевстве должны были запомнить, что драконов надо уважать. Однако вместо почитания к замку почему-то двинулась разъяренная толпа. В ней были горожане, зажиточные купцы, мещане, даже крестьяне с ближайших к столице полей. Последние успели вооружиться серпами и граблями. Яростные вопли достигали даже замковых башен.
– С чего такая шумиха? – обратился Клемент к одному из министров.
– Люди считают, что вы в опасности, – невнятно пробормотал он. – Кто-то видел, как на замок нападал дракон.
– Они все неправильно поняли! Это королева – дракон, – Клемент осекся, поняв, что министр его не слушает.
А вот толпа на площади вопила на все лады. Кто-то даже кричал, что дракон сожрал королеву и околдовал короля. Надо же! Клемент растерялся.
– Недаром поговаривают, что сплетни могут сделать из мухи слона, а из королевы дракона, – пробубнил министр, который вчера пропустил брачный пир с превращением Раймонды, а потому понял короля немного по-своему. – Не волнуйтесь, ваше высочество… – он запнулся, осознав свой промах, – ох, простите уже ваше величество! Я отдам распоряжение, чтобы стражники навели порядок.
Очевидно, этот пожилой министр все еще видел в нем робкого принца-охотника, который выезжал из дворца в лес так часто, что дома его почти и не видели. Клемент поправил корону, съехавшую на бок. И угораздило же его выйти на балкон так рано с утра! Проспал бы еще пару часов, и бунт укротили бы и без его участия. А теперь нужно как-то усмирить толпу и двинуть королевскую речь, ведь он стоит на том самом балконе, с которого правители обычно обращаются к толпе.
Толпа внизу собралась такая буйная, что стражников не хватало, чтобы ее разогнать. Пожилой министр призвал даже отряд королевской гвардии и все безрезультатно. В гвардейцев полетели гнилые овощи и крестьянские грабли. Так скоро под окнами гражданская война начнется! Клемент вдруг ощутил свое бессилие. Драться мечом он теперь умеет, как герой, но не воевать же против своего собственного народа. Что за королем он будет, если перебьет своих же подданных!
Нужно обратиться к бунтарям с проникновенной речью, но в толпе так визжали и вопили, что перекрыть шум одним человеческим голосом было невозможно. Тут нужен хотя бы грохочущий бас великана или грохот канонады. Пушкари на башнях уже собрались сделать пару залпов в толпу для острастки.
– Не нужно! – быстро отдал приказ Клемент. – Люди могут пострадать.
Как короля его тотчас послушались. Преимущество приказывать стражам и министрам остается за королем, но вот как отдать приказ взбунтовавшемуся народу. Неужели одного слуха о драконе достаточно, чтобы миролюбивые горожане превратились в мятежников?
На Клементе, как на короле, лежала задача не только усмирить бунт бескровно, но и втолковать суеверным людям, что в драконах никакой опасности нет. Только вот как объяснить им, что королева-дракон может быть добра и великодушна? Вряд ли они в такое поверят. Многим внушили с колыбели, что дракон – главный враг человечества. Если такие люди узнают, что их королева – дракон, они станут чинить против нее козни.
Жаль, он сразу не учел того, что простой народ сильно настроен против драконов. Знать их тоже не особо жалует, но для элиты важно завоевать расположение королевы, будь она хоть самим дьяволом, поэтому аристократы Раймонде будут в любом случае кланяться.
А вот крестьяне и горожане закидают ее камнями, если только она первая их не подпалит. Их страх и ненависть к драконам слишком сильны. Правда, Раймонда на самом деле и не дракон. На нее всего лишь наложены чары, которые можно со временем снять. Может, так подданным и объяснить.
Только вот, чтобы что-то им объяснить, до них вначале надо докричаться. Толпа становилась все агрессивнее. Пару гвардейцев поранили.
– Что там происходит? – раздался сзади голос Раймонды. Видимо, она уже вернулась из ночного полета и находилась во дворце. Она вышла на балкон, шурша юбками из шелка и парчи.
Ну, хоть теперь-то народ увидит, что королеву дракон не похитил! Может, после этого они разойдутся! Если только не решат, что вместо нее к ним вышел ее магический двойник или привидение.
– Бунт! – Раймонда нахмурила золотистые брови, изгибавшие дугой над глазами радужного оттенка. Сегодня в ее зрачках будто заточили радугу. Это означало, что Раймонда чувствовала себя очень счастливой. Правда, при виде мятежа, ее взгляд помрачнел. Глаза стали по цвету напоминать грозовую тучу.
Ее чуткие драконьи ушки ловили нелицеприятные крики. Клемент, обладавший обычным человеческим слухом, не мог различить и толику ругательств, а вот Раймонда все расслышала и рассвирепела. Теперь ее было уже ничем не удержать. Кожа на ее лбу и щеках мгновенно покрылась жесткими чешуйками. Клемент не сразу сообразил, что гнев его жены еще опаснее и неукротимее любого бунта. С одной Раймондой справиться куда сложнее, чем с целой разъяренной толпой.
Еще не успев до конца обратиться в дракона, Раймонда выдохнула струю жаркого пламени. На площади мигом стало тихо. И стражники, и бунтари ощутили себя вдруг одинаково бессильными и предназначенными в жертву. Когда вместо королевы с балкона сорвался и полетел над площадью сверкающий дракон, все разбежались, кто куда. Но Раймонду отступление бунтарей не смягчило. Она сделала пару кругов в полете и дохнула огнем несколько раз наугад. Дома, ротонды и фонтаны возле площади ее огонь не задел, а вот бунтари попались, как в печь. Самые неразумные, которые не успели убежать первыми, теперь лежали на камнях мостовой дымящими останками.
Дракон вернулся к балкону, положил мощные когти на балюстраду и вдруг перешагнул через нее уже Раймондой.
– Терпеть не могу бунтарей! – шикнула она, стряхивая пепел с соболиной оторочки платья.
– А совесть тебе не мучает, что ты стольких сожгла дотла?
– А их самих не грызет совесть из-за того, что они так неблагодарно напали на правителей? – парировала Раймонда.
– Меня вот начинает грызть совесть за то, что я женился на драконе и не сумел снять с него чары!
На самом деле Клемент беспокоился из-за новых слухов. Толпа видела, как королева обращается в дракона. Сожгла она далеко не всех. Что теперь будет? Сплетни могут разнести на много миль, до границ Алуара. И тогда придут новые толпы бунтарей. А он еще полагал, что подданным будет легко внушить уважение к королеве-дракону, провозгласив ее кем-то вроде богини.
Простонародье такими уловками не проймешь. Они станут бунтовать против всего, что вызывает у них страх. А Раймонда станет защищаться огнем, пока в королевстве не останется никого кроме тех, кто перед ней склониться. Мысли читать она умеет, так что сразу обличит и сожжет притворщиков.
– Скажи спасибо, если б я их не разогнала, они разнесли бы по камушкам весь дворец! – упрекнула Раймонда.
В этом она была права. Как усмирить бунт без кровопролития, Клемент не знал. Может, проще было сдаться? А еще лучше было не приводить в людское королевство дракона, чтобы не возбуждать народ против себя. Но что поделаешь, если в дракона влюбился?
Как оказалось, отбить назад власть без помощи Раймонды, Клемент мог. Но вот жить без Раймонды ему было не по силам. Пусть она опасна и дышит огнем, но когда ее нет рядом, от тоски сжимается сердце.
Стоит ли отдать свою власть над Алуаром кому-то другому, а самому уйти жить с Раймондой на магические тропы? Раймонде вроде очень понравилось быть королевой Алуара. На королевском троне она чувствовала себя в своей роли. Ей стоило бы скинуть навсегда драконий облик, чтобы остаться королевой. Как так вышло, что даже после гибели правителя Шаи, Клементу не удалось ее расколдовать?
– Ты думаешь, что с такой королевой, как я, ты можешь остаться без народа вообще? – угадала его мысли Раймонда. – В таком положении когда-то была и я. Это было давно, но я все еще помню, как тяжело выбирать между сохранностью страны и любимыми существами, которые разгулялись не в меру.
Она обняла Клемента за плечи. Он отстранился, заметив, что ее ногти до сих пор драконьи. На лбу под короной сверкали несколько чешуек, которые не успели обратиться назад в кожу.
Народ на площадь не вернулся, но стражникам, которые все еще официально находились при исполнении, пришлось, преодолев страх, выбираться из укрытий. Они убирали с обочин обугленные останки, счищали золу, сметали уголья. В общем, выполняли работу уборщиков, потому что с работой охранников справиться не смогли. В этот раз Раймонда разошлась не в полную силу. Некоторые ее жертвы сгорели не целиком, а лишь сильно обгорели. Подпаленные трупы производили жуткое впечатление. По площади разнесся запах горелого мяса. Тут сейчас только людоедов не хватало, земли которых так спешила объехать стороной даже Раймонда.
– Кажется, после свадьбы у меня уменьшилось драконьих сил! – Раймонда тоже заметила, что какие-то бунтари сгорели не дотла.
– Вероятно, скоро ты вообще перестанешь превращаться в дракона.
– Даже не думай!
– Но ведь любовь и свадьба должны были победить все злые чары! Дядя Абрахам на это намекал, а уж он-то мастер в магии.
– А с чего ты решил, что драконьи чары злые? – Раймонда хлестнула мужа шлейфом, когда в гневе уходила с балкона. – Когда это я была с тобой зла?
Вероятно, она была права. Без нее он бы стал жертвой бунтарей. В этот раз спасение дорого стоило. Украшенная для недавней коронации площадь, теперь производила унылое впечатление. На поле боя после войны можно увидеть все то же самое. Клементу показалось, что один мертвец шевелится, нарочно размазывая пепел по тротуару.
Кто-то в черной накидке стоял у триумфальной арки и прятал лицо. Шпион? Паломник? Сам дьявол? Клементу стало дурно от его вида.
Неужели это сам правитель Шаи восстал из пепла, пробужденный очередным драконьим налетом. В дракона ведь Раймонду заколдовал он. Если она до сих пор обращается в чудовище, то и он до сих пор жив.