-Всё в порядке. Ян, что-то случилось? Почему ты убежал так внезапно?
-Я разговаривал с отцом, обсуждали кое-какие дела.
-А ты не хочешь мне ничего сказать? – насупившись, спросила я. Ян отрицательно помотал головой и измученно улыбнулся, а потом лег рядом, взял в руки прядь моих волос, перебирая их в пальцах. – Ладно, пока оставим эту тему. Только, Ян, я не игрушка, которую можно взять в руки, когда станет скучно, а когда она надоест, отложить в долгий ящик. Я живой человек, и главное, я всегда тебя поддержу, не скажу, что буду всегда с тобой согласна, но я буду рядом. Ян, прошу, не скрывай от меня нечего, своим незнанием я подставляю не только тебя, но и себя, поэтому, будь любезен, рассказывать мне о своих планах. Я ведь твоя невеста, тебе не кажется, что у тебя слишком мало близких людей, чтобы хранить от них тайны, тем самым теряя любимых? Секреты порождают ссоры… А, впрочем, ты и так это знаешь, - протянула я, прижимаясь ближе к своему жениху.
Он был таким теплым, почти обжигающим, у него был очень резкий запах духов, но вместе с тем очень приятный, притягательный. Наследник окинул меня виноватым взглядом, потом положил одну руку мне под голову, уперевшись подбородков в нее.
– Ян, а что за заветы у Всадников Апокалипсиса?
-Это сложно объяснить, - протянул мой жених, а потом улыбнулся, - легче показать.
Парень взял меня за руку, а потом в моей голове стали всплывать образы. Сначала всплыл чистый лист пергамента, после чего на нем стали всплывать имена, множество имен, на пергамент падала тень косы, которая четко выделялась, но была лишь на заднем плане главной идеи. Потом лист будто загорелся огнем, и я увидела реку Сфинкс и переправляющиеся через нее души. Они уходят за реку по доброй воле и даже с некой радостью. Потом я вижу человека в черном балахоне, стоящего позади всех образов, он как будто наблюдает за всем со стороны, координируя каждое движение душ. Смерть.
-Это завет Смерти. Без него он не сможет переправлять души умерших через реку Сфинкс. На Семь Кругов Ада направляю души я, хотя этим должен заниматься отец, действующий Сатана.
-Что же теперь будет, когда Смерть не сможешь переправлять их? – ужаснулась я, устраиваясь поудобнее на груди жениха.
-Ну, Морт может взять себе выходной на недельку-другую, а потом начнется страшное… души начнут бунтовать, места для них на этой стороне будет мало, и они начнут выходить в обычный мир.
-Ян, если заветы нечто неосязаемое, то как же их тогда украли?
-Они неосязаемые, но заключены в какой-то вещи, приобретая телесную оболочку и вместе с тем память о свершившихся событиях каждого нового Смерти.
-То есть Морт не всегда был Смертью? – изумилась я.
-Нет, не всегда. Он служит Всадником Апокалипсиса только около семидесяти лет. Он третий Всадник, - я удивленно изогнула бровь, после чего Ян поцеловал меня в висок и продолжил, - Всадники Апокалипсиса – это бывшие люди. Всадник Смерти заранее узнает дату своей гибели, поэтому последние несколько часов или дней своей жизни он ищет себе приемника, который с момента инициации останавливается в своем биологическом возрасте и больше не стареет. Прошлый Всадник Смерти прожил почти три тысячи лет, а предыдущий только около тысячи.
-Так же и с остальными Всадниками? – осмелилась я задать вопрос.
-Да. Срок «службы» нынешних всадников разный: Голод – около трехсот лет, Война около пятисот, а Чума даже старше меня…
-Ян, сколько тебе лет? – перебила я рассказчика.
-Ты действительно хочешь это знать?
-Да, сейчас я действительно хочу это знать.
-А как же рассказ о Всадниках? Выбирай, или ты дослушаешь о них, либо услышишь мой возраст, потому что потом у меня не будет желания продолжать.
-Вот что ты ломаешься, как девушка? Обычно особи женского пола, которым «слегка» за тридцать, не хотят открывать свой возраст, а ты-то чего? – хихикнула я.
-Так что ты выбираешь? – проигнорировал мою реплику жених. Естественно, я выбрала первое.
-Чем занимается Голод?
-Смотри, сначала, - мягко сказал Ян и перед глазами снова стали всплывать образы.
Первым делом появились чашечные весы, на одной из чаш было зерно, а на другой что-то неуловимое, но я почему-то подумала, что это равенство. Просто равенство тоже имеет свою форму измерения и я подумала, что это именно она. Дальше были реки, луга, поля… хлебопашцы и я почти почувствовала запах свежеприготовленного ржаного хлеба.
-Он заботится о том, что бы еда доставалась все поровну?
-В общем понятии – да. Он – один из человеческих пороков, их тяга к ненасытности, к их жажде наживы и многого другого. Рассказывать все долго, если заинтересуешься, можешь сама у них спросить или книжку прочитать, правда, я не уверен, что там будет истинная их сущность, но в специализированной библиотеке в школе демонов – вполне возможно.
-Есть еще и специализированные школы? – я даже поднялась и посмотрела в глаза парню, тот молча кивнул, а потом уложил мою голову обратно к себе на грудь.
Потом снова послал мне образы, на этот раз это был меч, копье и щит. Потом подошли три молодца и взяли себе по оружию. Один, с копьем, отошел в сторону, второй, с мечом, стал нападать на человека с щитом, потом копью полетело в спину человека с мечом, после чего тот стал бросать появляющиеся из неоткуда копью в щит, но он выдерживал.
– А это Война. Есть сторона, которая занимает оборонительное положение – это щит, нападающие – это меч, и сторона, наблюдающая со всем со стороны, но принимающее в конечно счете участие в боевых действиях. Третья сторона – это хитрость. Человек с мечом – это сила. Щит – это рациональность. Три составляющие войны, которые и поддерживает в равновесии Всадник, порой помогая одной из сторон. Это относится не только к военным конфликтам, это относится к общему мирозданию, к его противоречивости.
-А Чума? – нетерпелось мне услышать о третьем Всаднике, так как после рассказа о Войне Ян замолчал, погрузившись в свои мысли.
-Чума… - будто пробую на вкус, протянул Ян, вырвавшись из своих раздумий, а потом снова послал мне образы.
Я видела двуглавого человека, лица которого были направлены в противоположные стороны. Они хотели разойтись, но им мешало общее тело. Тогда они приложили больше силы, в конечном итоге, разорвавшись на две части и опав к ногам, мертвые. Я вскрикнула от ужасающей картины.
- Тише, тише, успокойся. Это всего лишь образ, - прижимал мою голову к своей груди Ян, поглаживая волосы. Когда я успокоилась, он спросил, - ты поняла, что это означает?
-Быть может, метания человека? Его нерешительность? Так сказать «ангела» и «демона» на правом и левом плече, - все еще находясь в состоянии аффекта, ответила я.
-Да, малыш. Человек никогда не знает, чего он хочет, в нем всегда идет внутренняя борьба. Борьба Света и Тьмы, борьба взглядов, борьба с собственным «эго». Непосредственно с человеческой душой и характером работает Чума. Она не дает погибнуть в человеке росткам доброты, но, как видишь, и она не успевает за всем уследить, а иногда человек сам ступает на сторону Тьмы, и очень часто его к этому толкают демоны.
-То есть демоны всё же плохие? – задала я совершенно детский и наивный вопрос, а Ян одарил меня снисходительной и ласковой улыбкой.
-А я и не говорил, что мы хорошие. Будь я самым добрым на свете, нужна ли мне была самая чистая душа в жены, чтобы уравновешивать меня? Я очень плохой, - усмехнулся Ян. – Чума тоже не склоняет людей к добрым деяниям, она лишь помогает сохранить в них равновесие, ведь утопия – это еще больший хаос, чем обычный мир. Демоны – они не зарождают в людях плохое, они помогают его взрастить. Если человек чем-то недоволен, то они увеличивают это в злость, потом в ярость. Бешеную ярость, за пеленой которой человек способен совершать безумные поступки. Если с человеком обошлись нечестно, то демон помогает это увидеть человеку, понять, что это несправедливо. И так со всем и всеми.
-Ты не можешь быть злым! – выкрикнула я и обвила руками талию Яна и услышала характерный смешок. Ян сдавил меня до боли в ребрах, он словно был мной.
-Малыш, ты даже не представляешь, как ты нужна мне, твоя вера и любовь.
-Кто тебя сказал, что я люблю тебя? – насупилась я и приподнялась с кровати.
Я даже себе не могла ответить на этот вопрос, откуда же он знает на него ответ? Мне не открыта тайна души моей, а ему? Неужели все знают, что я чувствую, кроме меня самой? А если всё же задать себе этот вопрос? Сейчас? Люблю ли я его? Этого нахального блондина с прекрасными голубыми глазами, обворожительной улыбкой, не самым лучшим характером, будущего Сатану, грозу всех демонов, может быть, тысячелетнего старца, но, несмотря на всё, такого привлекательного? Да! Люблю! Его! Одного!
-Мне не нужно, чтобы мне это кто-нибудь говорил, я читаю это в твоих глазах и прикосновениях, а слова – они такие лживые, - улыбнулся Ян и, наклонившись, поцеловал меня. Нежно и трепетно. Как будто я его единственное сокровище в океане разных побрякушек, а я просто наслаждалась, поперек смущению. Мой первый поцелуй… он был восхитительным. Я услышала смех моего жениха, поэтому непонимающе подняла на него глаза. – Малыш, ты совершенно не умеешь целоваться, - все еще смеясь, прокомментировал Ян и залился еще большим смехом.
Мои щеки мгновенно вспыхнули, я не знала, куда себя деть от смущения, поэтому схватила подушку и стала колотить ею своего жениха, который притворно ойкал и ахал, после чего выхватил у меня подушку, прижал мои руки к кровати и навис сверху, поцеловав. На этот раз поцелуй был более требовательным, но всё таким же нежным и трепетным, а в моем животе забулькали бабочки.
-Учить-то надо, - снова прокомментировал Ян, отстранившись, и вновь залился звонким смехом, но уже не отпуская мои руки. Я пыхтела и возмущалась, но мой жених на это никак не реагировал, - ты такая милая, когда стесняешься. У тебя даже ушки покраснели.
-Ян! Прекрати! Это я вообще-то из-за тебя ни с кем не целовалась! – возмущенно пропыхтела я.