– Я никогда не думала, да и в мыслях никогда не держала становиться для вас обузой. Тем более наше присутствие здесь и так не очень уместно.
–Боюсь, я не совсем вас понимаю.
–Мы ждали встречи с дедом, и его поддержка родных внучек была бы вполне естественной. Вы же только двоюродный брат, поэтому, с нашей точки зрения, не совсем справедливо садиться вам на шею. Тем более мы предполагали, что и для деда могли бы приносить какую-нибудь пользу, нежели просто кормиться за его счет.
–Приносить пользу?– туповато повторил граф.
–Да. Работать прежде всего. Убирать, готовить, возиться в саду – не важно, главное – не есть свой кусок хлеба даром.– Видя неподдельное изумление на обычно невозмутимом лице Оливера, Мэри быстро продолжила: – Теперь, уже осознав, что это невозможно, мы все же не можем есть и одеваться даром, особенно с учетом того, что все за нас делают слуги и горничные.
–Но вы же Толботы. Что я могу с этим поделать? Если бы дед знал о вас, он непременно отразил бы это в своем завещании. Поскольку он этого не сделал, эти юридические права беру на себя я.
–Я вас понимаю, и наша благодарность не имеет границ. Однако нам неловко быть вам обузой.
Оливер молчал не меньше минуты.
–Моя дорогая кузина, постарайтесь понять и вы. У меня есть определенная репутация, и я вправе ее поддерживать. Если узнают, что мои двоюродные сестры бродят по городу без гроша в кармане и в лохмотьях, я выставлю себя на всеобщее посмешище. Меня объявят последним скупцом, или, хуже того, пойдут разговоры, что я не могу себе позволить одеть вас в соответствии с вашим статусом, либо, что я вас просто выгнал. Надеюсь, вы не хотите стать причиной моего публичного унижения?
–Конечно, нет, но…
–Нет-нет, не желаю слушать никаких возражений,– поднял руки граф.– Я слишком хорошо знаю Лондон. Одних лишь слухов достаточно для того, чтобы навечно оказаться прикованным к позорному столбу.
–Только из-за того, что у нас нет наличных?– спросила Мэри с некоторой долей скептицизма.
–Высокий статус в обществе накладывает и высокую ответственность,– пожал плечами граф.
Сохраняя полную уверенность, что Оливер просто умело ею манипулирует, Мэри поняла, что продолжение спора бесполезно и нелепо, особенно учитывая незначительность суммы, с точки зрения графа.
–Конечно, если вы того желаете, это крайне любезно с вашей стороны, и мы очень вам благодарны.
–Кстати,– продолжил граф,– обучаясь в Уиллмере, вы действительно могли бы оказаться полезными и не есть, как вы выразились, хлеб даром. Возможно, вам захотелось бы разобрать вещи своей матери.
–В самом деле?– Мэри взглянула на сестер.– Там сохранились ее вещи?
–Лично я представляю себе следующее. Предметы подобного рода обычно упаковываются и хранятся на чердаке. И так из поколения в поколение. Конечно, дед был обижен и зол, но не думаю, что он пошел так далеко, чтобы выбрасывать вещи собственной дочери.
–Благодарим вас,– заулыбалась Мэри,– от всей души благодарим…
Сам о том не догадываясь, граф сделал великое дело. Возможность получить большее представление о собственной матери, о первых годах ее жизни была намного ценнее, чем любые деньги или одежда.
На следующий день вскоре после завтрака в Стьюксбери-Хаусе появилась кузина Шарлотта, сопровождаемая женщиной средних лет с небольшой сумкой в руках.
–Привет кузинам!– весело выкрикнула Шарлотта, как только дворецкий проводил ее в гостиную.– Я привезла с собой миссис Рэнсом. Лучшей портной вы не найдете во всем Лондоне. Вскоре здесь будет леди Вивиан, но я подумала – зачем терять время? Миссис Рэнсом могла бы снять с вас мерку, пока мы ждем. А потом уже купим ткань для ваших новых платьев.
Сестры гурьбой поднялись в спальню, где, к их удивлению, портниха заставила всех раздеться до самых сорочек и, вынув из сумки сантиметр, блокнот и огрызок карандаша, принялась измерять их от макушки до пят, беспрестанно делая пометки. В конце концов миссис Рэнсом объявила, что сняла все мерки, и отправилась восвояси.
–Что ж, теперь только остается ждать Вивиан,– объявила Шарлотта, когда все снова разместились в гостиной.– Если нам повезет, она не слишком опоздает.
–А что, обычно она опаздывает?– спросила Лили.
Шарлотта пожала плечами в ответ:
–Для Вивиан не существует понятия «обычно». Просто у нее отсутствует чувство восприятия времени.
Вскоре в гостиной объявился Фиц, а следом и Оливер. За ним по пятам бежал Пират, который, устроив грандиозное приветствие всех в отдельности, подпрыгивая, вернулся к графу, плюхнулся рядом и через мгновение громко захрапел.
–Стьюксбери, ты не говорил мне, что завел собаку,– с удивлением заметила Шарлотта, отойдя от буйных проявлений радости пса.
–Она не моя,– смущенно сообщил граф.
–Мы нашли его вчера на улице,– пояснила Лили,– и привели домой.
–Но как…
Граф протестующе покачал головой:
–Подозреваю, что нам лучше этого не знать. По крайней мере, когда в мою дверь постучится констебль, мне не придется опускаться до лжи.
Лили открыла было рот, собираясь объявить, что в обретении ими Пирата нет ничего противозаконного, но была прервана вошедшим дворецким:
–Леди Вивиан Карлайл, милорд.
–Вивиан!– с восторгом вскочила Шарлотта.
–И да поможет нам Господь,– пробормотал под нос граф с гораздо меньшим энтузиазмом.
По пятам за дворецким в гостиную ворвалась женщина с темно-русыми волосами. На ней было изумрудно-зеленое платье и капор из черного бархата в форме сердца, отделанный посередине шелковой плиссировкой. Сзади капор украшало ярко-зеленое перо. У любой другой женщины подобный головной убор отвлекал бы внимание от лица, но только не у Вивиан: более красивых женских лиц Мэри еще не встречала.
Большие, широко расставленные глаза на идеально пропорциональном лице были такого же цвета, что и платье. Попадались злопыхатели, которые поговаривали (не на людях, конечно), что рот и челюсти леди Вивиан слишком велики для истинной красоты, а взгляды на жизнь слишком уж откровенны, но такие незначительные недостатки совершенно не были заметны ни Мэри, ни ее сестрам.
–Привет, Стьюксбери, не смотри на меня с таким испугом.– Она протянула графу руку в ответ на его поклон.– Я здесь надолго не задержусь, нам предстоит длинный день для совершения покупок.
Посмотрев под ноги, Вивиан обнаружила там Пирата, который, приподнявшись вслед за графом, разглядывал ее с явным интересом.
–О Господи… Оливер, это твоя собака?!
–Начинаю думать, что уже моя,– пробормотал граф, посмотрев на дворнягу.
–М-да…– Вивиан смотрела то на Пирата, то на Оливера, словно сравнивая.– Воистину чужая душа – потемки…
–Если такие потемки и существуют, то вряд ли они представлены собакой.– Граф сардонически изогнул брови.
Рассмеявшись в ответ и поприветствовав Шарлотту с Фицем, Вивиан протянула руку сестрам.
–А вы, должно быть, Баскомбы. Шарлотта рассказывала о вас, и я рада с вами познакомиться.
Через несколько минут, наполненных ничего не значащей женской болтовней, попрощавшись с графом и Фицем, Вивиан вывела сестер и Шарлотту на улицу, где их ждала зеленая четырехместная коляска с откидным кожаным верхом, запряженная четверкой отменных лошадей. Вышколенный лакей в ливрее тут же метнулся вперед, чтобы откинуть лесенку и помочь леди забраться в экипаж. Несмотря на четыре места, коляска оказалась достаточно просторной, поэтому в ней без труда могли разместиться шесть стройных женщин.
–Ну а теперь,– сказала Шарлотта, едва лишь коляска отъехала от тротуара,– вы должны рассказать нам, каким образом к графу попала эта собачонка, которая бегает за ним по пятам, не отставая ни на шаг.
–Да уж,– попросила Вивиан,– расскажите нам, пожалуйста. Никогда еще я не была так удивлена, когда увидела графа с… с…– Она рассмеялась, не находя слов.
По молчаливому согласию сестер слово было предоставлено Лили, как лучшей рассказчице, и история с кучером и собакой вызвала у женщин бурю восторга. Когда коляска доехала до Нью-Бонд-стрит и дело дошло до описания достопочтенного мистера Пинкли Фэншоу, смех, доносящийся из коляски, перешел в истерическую фазу, заставив прохожих удивленно оборачиваться.
–Боже мой,– Шарлотта утирала платком глаза,– чего бы я только не дала, чтобы увидеть этого Фэншоу, крутящегося на месте с собакой, вцепившейся в фалды!
–А тебе знаком этот Фэншоу?– спросила Вивиан.
–Нет, а тебе?
–Немного. Если бы ты его знала, твой восторг от этой картины возрос бы многократно. Невероятный пижон и жалкий хлыщ.
–Словно кузен Гордон,– заметила Шарлотта.
–Много хуже. По крайней мере Гордону Харрингтону восемнадцать, и это его в какой-то мере оправдывает. Фэншоу же скоро будет сорок, а он все еще ведет себя как мальчишка.
Коляска остановилась, и расторопный лакей тут же помог леди выбраться наружу. Следуя за остальными и оглядываясь по сторонам, Мэри поняла, что они находятся в оживленном торговом районе. По обе стороны улицы тянулись бесконечные магазины и лавки.
–А куда мы идем?– спросила она у Шарлотты.
–Ну, прежде всего в Графтон-Хаус. Туда нужно попасть не позже одиннадцати. В противном случае магазин будет переполнен, и мы не сможем найти свободного приказчика.
Переполненных магазинов Мэри пока не видела, нет, конечно, в них находились посетители, но к ним сразу же бросался магазинный клерк, кланяясь и предлагая помощь. У нее закралось подозрение, что приди они сюда и в самый разгар рабочего дня, все приказчики все равно сразу примчатся к леди Вивиан.
Ни Мэри, ни ее сестры не обратили на продавцов Графтона ни малейшего внимания, хотя те взирали на них с неподдельным изумлением. Вдоль каждой стены магазина располагались рулоны тканей, некоторые лежали на больших полках, другие висели так, чтобы падающий свет максимально подчеркивал всю прелесть оттенков. Даже в Филадельфии Мэри не видела такого огромного магазина, торгующего только тканями. Служащие раскатывали перед покупателями материал на деревянных прилавках, тянущихся вдоль обеих стен, демонстрировали его клиентам, отмеряли и отрезали нужную длину.