–Мэри… Скажи мне… А как это было? Очень страшно? Ужасно?
–Это было… Восхитительно.– Мечтательная улыбка коснулась губ Мэри.– Я даже согласилась бы на брак с Ройсом, чтобы испытать это снова. Я почувствовала… Я почувствовала… В общем, я никогда не ощущала ничего подобного. Одно лишь его прикосновение заставило душу петь, а тело трепетать. В общем, это было божественно…
–О Боже…– Взгляд Роуз просветлел.– Может быть, тебе следовало бы согласиться выйти за него замуж?
–За человека, который меня не любит? За того, который просто чувствует ответственность за то, что совершил?
–А ты… Ты-то сама любишь его?– тихо спросила Роуз.
–Нет!– быстро и решительно ответила Мэри.– Я… Я подумала, что, пожалуй, испытываю к нему некоторые чувства.– Она вдруг вспомнила короткую и резкую боль, когда Ройс вошел в нее, которая мгновенно отступила, сменившись блаженством.– Но теперь мне кажется, что это было лишь физическим влечением. Тем, о чем нас, молодых девушек, предупреждают постоянно. Вот и все. Никакой любви между нами не было и быть не могло.
Тяжело вздохнув, Роуз нахмурилась в ответ:
–Значит, брак исключается. Счастливое замужество без любви невозможно.
–Неужели все так плохо?– Голос Мэри звучал слабо и неуверенно.
Из коридора послышались звуки возбужденных голосов, и Мэри тревожно обернулась к Роуз:
–Не вздумай, пожалуйста, рассказать что-нибудь Камелии или Лили.
–Конечно, нет. Никому ни словечка не скажу. Я тебе обещаю.– Роуз успокаивающе погладила сестру по руке.
–Благодарю.
–Мэри! Наконец-то ты вернулась!– Ее младшие сестры появились в комнате в сопровождении Шарлотты.– Как хорошо. Теперь мы можем пересмотреть мамины вещи. Может быть, кузина Шарлотта к нам присоединится?
–Конечно!– Мэри радостно улыбнулась кузине.– Если она не найдет для себя это занятие скучным.
–Напротив,– заверила ее Шарлотта.– Моя мать никогда не рассказывала мне о тете Флоре раньше. И только с вашим появлением она обмолвилась о ней парой слов. В частности, она упомянула, что тетя Флора ужасно переживала из-за случившегося, но никогда не позволяла себе плохо отзываться об отце и очень жалела, что потеряла сестер.
Сестры принялись рыться в сундуках, находя там лишь старые, ветхие, никому не нужные вещи – одежду, рулоны тканей, куклу с головой китайского болванчика, миниатюрный чайный сервиз с расколотым чайником, ветхие книги с пометками. Ее детские дневники пестрели каракулями, которыми были записаны расписание уроков, перечень блюд, но больше всего записей было посвящено сестрам. Читая вслух, Лили не поленилась добавлять драматические интонации, и сестры, роясь в сундуках, едва сдерживали смех, слушая, как Эфрония украла у какого-то неведомого им Фила несколько капель лимонной настойки или на какие ухищрения пускались все четыре сестры, чтобы обмануть гувернантку.
–Да уж, тетушка Эфрония тоже была хороша,– не смогла сдержаться Шарлотта.– Когда в следующий раз она станет мне говорить, что мои мальчишки ведут себя, словно мартовские зайцы, непременно ей напомню, как она сунула жабу в кровать мисс Карпентер!
–О! Посмотрите-ка сюда!– Роуз открыла деревянную коробочку.
В прикрепленном к крышке зеркальце отражались две фигурки – мужская и женская – в старомодной одежде прошлого века, протягивающие руки друг к другу.
–Это же музыкальная шкатулка! Какая прелесть!– Шарлотта повернула ключ, и в пару тут же вселилась жизнь, закружив ее в мелодичных звуках менуэта.
–Несомненно, эта вещь принадлежала маме.– Роуз поставила шкатулку на пол.
Потянув за два незаметных кольца, она принялась извлекать из сундука предметы, спрятанные под атласной обивкой. Несколько пар сережек, сверкающая брошь в виде вазы с цветами, черепаховый браслет и кулон с портретом джентльмена в белом парике.
–Детские безделушки,– сказала Шарлотта, рассматривая брошь.– У девочек ее возраста еще не было ценных вещей, и нет сомнения, что она взяла с собой лишь самое нужное.– Она взглянула на портрет в кулоне.– Это старый граф, ее отец.
–Как жаль…– Роуз провела большим пальцем по кулону.– Должно быть, она была слишком сердита на него, если даже не взяла с собой его портрет. Не сомневаюсь, что позже мама сильно жалела об этом.
–А вот какие-то письма.– Камелия вынула из другого сундука пачку бумаг, перевязанную темно-зеленой лентой.– Так… Леди Синтия Толбот… Да, все эти письма адресованы тетушке Синтии сюда, в Уиллмер.
Сестры взглянули на Шарлотту, которая выглядела совершенно озадаченной.
–Моей матери? Но она говорила, что никогда не получала писем от тети Флоры. Напротив, моя мать говорила, что очень хотела бы знать, где находится тетя Флора, чтобы предложить ей помощь.
–Эти письма не вскрыты.– Камелия протянула стопку Шарлотте.
Нахмурившись, Шарлотта изучила верхний конверт с неповрежденной печатью и еще раз взглянула на адрес.
–Я подозреваю, что либо тетушка Эфрония, либо сам старый граф умышленно скрыли эти письма от моей матери. Я не думаю, что она проигнорировала бы их, откладывая в сторону, не читая. И пожалуй, в первую очередь даже из уважения к ее отцу.– Шарлотта перелистнула пачку.– Здесь восемь писем. Должно быть, не получив ответов, тетя Флора решила, что мама вычеркнула ее из своей жизни. Как больно и глупо…– Шарлотта приподняла голову.– Можно, я возьму письма, адресованные моей матери? Я убеждена, что она очень хотела бы их увидеть, тем более что даже не подозревает об их существовании.
–Конечно же, возьми их. В конце концов, они были написаны для нее.– Мэри взглянула на сестер, ища поддержки, и те согласно кивнули в ответ. Связав письма той же тесемкой, Шарлотта отложила их в сторону, и девушки продолжили изучать содержимое сундуков. Тот, что открыла Мэри, был заполнен старой одеждой, а на самом верху лежал небольшой кожаный чехол, тоже перевязанный. Из него выпало несколько сложенных листков бумаги, и у Мэри перехватило дыхание, когда она узнала знакомый почерк.
–О Боже! Папа! Это его рука!– Она быстро пробежала глазами строчки.– Он молит деда о прощении. Как, должно быть, ему было тяжело в эти минуты!– На глазах Мэри сверкнули слезинки.– Он пишет, что всю ответственность за побег берет на себя, что мама не хотела идти против воли отца, но папе все-таки удалось уговорить ее на этот безрассудный поступок. Но… но ведь это совсем не так.– Мэри почувствовала прилив ярости и посмотрела на сестер, ища поддержки.
–Конечно, все было по-другому,– согласилась Роуз.– Мама говорила, что была вне себя от своего отца и была полна решимости бежать с папой из дому, руководствуясь лишь только собственной волей.
–Но в этом письме папа просит старого графа простить маму. Он упоминает здесь о трех маленьких девочках – Лили тогда еще не родилась – и очень сожалеет, что дочери будут расти, так и не зная своей семьи. Вот, послушайте: «Я не прошу вашей помощи. Хотя наша жизнь здесь в корне отличается от той, к которой Флора привыкла в Англии, мы слишком счастливы, чтобы желать чего-то иного. Нам хватает того, что мы имеем. Однако моя жена слишком сильно переживает потерю отцовской любви, и мне хотелось бы, чтобы вы написали ей и заверили, что не отвернулись от нее».
Мэри передала письмо Роуз, а Лили и Камелия, перегнувшись через плечо сестры, принялись его внимательно изучать.
–Но непонятно, когда письмо написано. Здесь проставлен день и месяц, а года нет,– заметила Роуз.
–Я вижу,– кивнула Мэри.– Обратный адрес – Литлборо, штат Мэриленд. Я помню, мы там жили одно время. Папа содействовал открытию приходской школы. Тогда мне было около семи.
–Что-то еще там?
Мэри взглянула на бумаги, лежавшие на коленях:
–Вот это письмо… Нет, даже несколько писем от кого-то из Балтимора. Кажется, это от адвоката.– Она пробежала пальцами по листам.– Здесь подтверждается, что лорд Реджинальд разыскивает семью Баскомб, а также чеки на расходы. Все. Это последний документ. Дата – 10 июля 1806 года. Тут подтверждается, что Реджинальд не смог найти нашего отца ни в Литлборо, ни в его окрестностях: «Не считаю себя вправе с чистой совестью принимать от вас гонорары за предоставляемые услуги, поскольку не уверен, что смогу выполнить ваши пожелания в полном объеме».
Мэри оглядела сестер, чувствуя, как в груди растекается что-то светлое и чистое.
–Так… так получается, что дед нас разыскивал?– спросила Лили.
–Еще бы!– просияла Шарлотта.– Всегда сомневалась, что все это время он был таким уж жестким и несгибаемым. Дед не был плохим человеком.
–Только слишком долго он раздумывал, чтобы написать ответ!– Глаза Мэри наполнились слезами.– А он ведь хотел как-то с нами связаться. Он хотел знать о нас.
–Может быть, ему даже хотелось бы видеть нас здесь, в Уиллмере,– предположила Лили.
–Да… Впервые ощущаю, что этот дом родной для меня,– кивнула Мэри.
–Ты всегда принадлежала этому дому!– Наклонившись, Шарлотта обняла Мэри.– Раньше, сейчас и в будущем.
Глава 21
На званый ужин, который устроила леди Сабрина двумя днями позже, были приглашены все обитатели Уиллмера. Мэри облегченно вздохнула, узнав, что Ройс и Фиц поедут верхом,– последние два дня она делала все, чтобы избегать компании Ройса, и ехать с ним в одной карете ей хотелось меньше всего. Его постоянные взгляды в ее сторону указывали, что он очень хочет поговорить с ней еще раз, и у нее не было сомнений, что Ройс снова попытается склонить ее к замужеству. Именно поэтому, выходя после ужина в гостиную, она обязательно садилась между сестрами, не давая Ройсу возможности сесть с ней рядом.
Сегодня сестры надели свои самые лучшие вечерние платья, желая продемонстрировать их леди Сабрине. С трудом удерживаясь на месте, Лили постоянно дергала шторки на окне кареты, с любопытством разглядывая, что творится снаружи.
–Лили, послушай,– вот уже в четвертый раз проворчала Камелия,– уже слишком темно, чтобы попытаться что-нибудь разглядеть.
–Знаю, но надеюсь, что мне удастся увидеть огоньки Холстед-Хауса. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы добраться до него отсюда?