Кроме моего.
— Кто хочет рассказать мне, что, блять, только что произошло? — спрашивает он, глядя на меня. Я ожидаю, что все взорвутся потоком объяснений, но у оборотней дисциплина получше. Тягостное молчание повисло в воздухе, нарушаемое только тем, что Лоу подходит и встаёт передо мной. Я готова произнести свои последние слова, но он лишь снимает свою толстовку на молнии, накидывает мне на дрожащие плечи, а затем слишком долго любуется результатом.
Все взгляды по-прежнему устремлены в пол.
— Кэл, — говорит он. Мне стыдно признавать, но я испытываю облегчение от того, что он обратился не ко мне.
— Всё шло по плану, — начинает Кэл. — Как и ожидалось, Макс пытался увести Ану. Мы следили за ним, чтобы узнать, с кем он встретится, когда…
Он поворачивается ко мне, и я резко оказываюсь в центре внимания. Моё облегчение оказалось преждевременным.
— Простите, — я сглатываю. — Я понятия не имела, что это какая-то хитрая засада. Если я вижу, как парень, который вёл себя по отношению ко мне как полный мудак, сбегает с ребёнком, то естественно, что я… — Что я? Почему я снова вмешалась? Теперь, когда адреналин иссяк, я не могу вспомнить, что мной двигало. Я никакой не герой, да и не хочу им быть.
Кен фыркает. — Ты что, наблюдала за нами из окна?
— Ну… да?
— Жутковато. Тебе нужно какое-нибудь хобби.
— Ты прав. Я слышала много хорошего о полётах на параплане или соревнованиях по пастьбе утят. Может, я могла бы… ой, подожди. Я забыла, что буквально заперта в комнате площадью тридцать девять квадратных метров двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
— Почитай книжку, клыкастая.
— Хватит, — Лоу пересекает комнату и приседает перед Максом, который мгновенно пытается отползти. Его тон твёрдый, но на удивление мягкий, когда он спрашивает: — Куда ты собирался отвезти Ану?
Макс не отвечает, поэтому он продолжает: — Тебе пятнадцать, и я не собираюсь наказывать тебя как взрослого. Не знаю, с кем ты связался и как, но я могу тебе помочь. Я тебя защищу.
По лбу Макса стекает пот. Он гораздо моложе, чем я думала.
— Ты просто избавишься от меня. Если я скажу тебе, ты…
— Я не причиняю вреда своим, особенно детям, — рычит Лоу. — Я не Роско.
— Нет, — Макс переводит взгляд на меня. — Он никогда бы не заключал альянсы с вампирами или людьми, никогда бы не взял одну из них к себе и не оставил убивать оборотней…
— Ты прав. Роско любил сам убивать оборотней, — Макс опускает глаза. Он всего лишь мальчик. — Разве альянс с вампирами хуже, чем новые смерти оборотней от их рук?
Макс, кажется, осмысливает этот вопрос, кадык дёргается. Затем он вспоминает свою ярость и выпаливает: — Ты не полноправный Альфа.
Очевидно, это большой промах. Потому что каждый оборотень в комнате делает шаг вперёд, чтобы вмешаться, но сразу останавливается по взмаху руки Лоу.
— Кто тебе это сказал? — спрашивает он, угрожающе и беспощадно. — Возможно, это справедливая ошибка. Может быть, их просто не было, когда Роско проиграл мне бой. Я послал сообщение Лоялистам, сообщив им, что с радостью приму вызов от любого из них. И все же… — Лoу встаёт. — Несогласие и обсуждение приветствуются. Я не Роско, и я не буду избавляться от тех, кто со мной не согласен. Но попытка похитить ребёнка, саботировать важные объекты инфраструктуры, жестоко атаковать своры, которые меня поддерживают… Это насильственное восстание. И пока я Альфа этой стаи, я не собираюсь мириться с этим. Кто послал тебя сюда, Макс?
Он мотает головой. — Я не знаю.
— Ты забыл? — Кен подходит и встаёт рядом с Лоу. Макс отшатывается. — У нас есть способы заставить тебя вспомнить.
— Но он ещё ребёнок, — возражает Кэл.
— Он решил работать с Лоялистами, — говорит Кен, хрустя костяшками пальцев.
К моему шоку, Кэл лишь пожимает плечами. — Полагаю, ты прав, — он тоже хрустит костяшками.
Я изучаю лицо Лоу в поисках признака того, что он не собирается позволить своим приспешникам… ну, не знаю, устроить мальчику пытку водой. Его выражение бесстрастно, он с радостью делегирует полномочия. Не то, чего я ожидала от кого-то, кто планирует разрядить обстановку.
— Погодите! — кричу я. Кажется, сегодня мне суждено совать нос не в своё дело. — Не причиняйте ему вреда. Я могу вам помочь.
Все головы резко поворачиваются ко мне с разной степенью раздражения.
— Кажется, ты уже достаточно сделала, пиявка, — говорит Кен.
Я закатываю глаза. — Во-первых, я росла среди людей, и пиявка, паразитка, упырь, живоглот, клещ, кровопийца, сука летучая — это не такие уж новаторские оскорбления, как ты думаешь. — Вампиры действительно пьют кровь, чтобы выжить, и мы этого не скрываем. — Я могу выяснить, кто послал Макса. Без вырывания ногтей или чего бы вы там ни планировали.
— Не знаю, — говорит Кэл. — Он заслуживает какого-то наказания.
Но Макс трясётся как лист. И, должно быть, я не такая садистка, как мне хотелось бы думать.
— Пожалуйста, — умоляю я Лоу, игнорируя остальных в комнате. — Я могу помочь.
— Как? — он, похоже, скорее любопытен, чем раздражён.
— Это легче показать, чем рассказать. Вот, — я встаю и протискиваюсь мимо него к Максу. Он останавливает меня, сжав пальцами моё запястье. Когда я удивлённо оборачиваюсь закидывая голову вверх, глядя на него, он смотрит прямо перед собой.
— Почему? — спрашивает он, не глядя мне в глаза. Его голос тихий, предназначенный только для меня.
Я не совсем понимаю, что он хочет знать, поэтому говорю то, что кажется мне правильным.
— Ана меня навещает, — шепчу я, подстраиваясь под его тон. — Она мне составляет компанию, и хотя она ужасно произносит моё имя и явно не знает, то ли ей шесть, то ли семь… — я сглатываю. — Я бы не хотела, чтобы её, ну знаешь… похитили и продали.
Наконец он смотрит на меня. Он всматривается в моё лицо целую вечность, и, судя по всему, я прошла его проверку, какой бы она ни была. Он кивает и отпускает меня. Я не двигаюсь.
— Вообще, не мог бы ты мне помочь? Я в этом не спец, — он хмуриться, и я спешу добавить: — Но кое-что могу.
Мне так кажется? Практиковалась я только с Сереной, которая настояла, чтобы я развивала единственный полезный вампирский навык и отрабатывала его на ней. Она заставляла меня усыплять её и снимать на наш общий телефон видео, где она: целуется с кочаном капусты; декламирует Клятву верности с немецким акцентом; признается в целой серии пошлых снов с месье Люмьером, нашим преподавателем французского, в качестве приглашённой звезды.
Надеюсь, я не забыла, как это делается.
Опускаюсь на колени перед Максом, игнорируя его тошнотворный, пропитанный страхом стук сердца и его шипение, требующее меня убраться. — Чувак, я пытаюсь помочь тебе избежать железного стула или как у вас тут информацию вытягивают, так что…
Что-то мокрое падает мне на майку.
Потому что Макс плюнул в меня.
— Фу! — восклицаю я с отвращением, но прежде чем я успеваю… ну, не знаю, плюнуть в ответ? Рука Лоу опускается на грудь Макса и вдавливает его в диван.
— Какого чёрта ты только что сделал? — рычит он.
— Она вампир!
— Она моя… — рука Лоу резко поднимается, хватая Макса за челюсть. — Извинись перед моей женой.
— Прости. Прости. Пожалуйста, не… Мне очень жаль, — Макс начинает всхлипывать.
Лоу поворачивается ко мне. — Ты принимаешь?
— Принимаю… плевок?
— Его извинения.
— А-а. — О боже. Что происходит? — Конечно, почему нет? Это было так… искренне и спонтанно. Только держи его голову неподвижно и не позволяй ему двигаться — да, руки на подбородок. Хорошо, это займёт секунду, не позволяй ему выкрутиться.
Я начинаю с того, что кладу большой палец к основанию носа Макса, а указательный и средний пальцы — на его лоб. Затем я жду, пока Макс успокоится и встретится со мной взглядом.
С четвертой попытки у меня получилось. Мозг Макса оказался податливым, перевозбуждённым и в него легко погрузится. Я связала его разум со своим, а затем немного взбаламутила — временное вмешательство. Я не остановилась, пока не убедилась, что держу его крепко, а когда отступила, его тело сразу расслабилось, зрачки резко расширились. За спиной я слышу бормотания и тихое «Какого хрена?», но их легко отстранить, так же легко, как позволить своим глазам делать то, что они должны.
Для подчинения.
Люди говорят, что у нас есть магические способности управлять разумом. Что наши души могут вселиться в их тела и связать их, как индейку на День благодарения. Однако, как и со всем остальным, это простая биология. Дополнительная внутриглазная мышца позволяет нам быстро вращать глазами и вызывать гипнотическое состояние. Вампиры, одарённые подчинением, как мой отец, могут делать это, вообще не прикасаясь к своей жертве, и намного быстрее. Но такие таланты встречаются редко, а для посредственных, вроде меня, которым нужно, чтобы жертва была обездвижена, чтобы начать подчинение, это может оказаться неловкой практикой.
Есть и оговорки. Подчинение действует только на другие виды, и не каждый мозг одинаково восприимчив. И, конечно же, проникновение в чужой разум без согласия является актом насилия и глубоко неэтично. Только потому, что мы можем, не означает, что должны. Но Макс попытался причинить вред Ане, и он может сделать это снова. Кроме того, моя мораль не так уж крепка.
— Хорошо, — я откидываюсь назад, энергично растирая глаза. Подчинение требует много энергии. — Он весь ваш.
Все ошеломлённо смотрят на меня. И, возможно, мой разум меня обманывает, но я почти уверена, что все они отошли от меня на шаг.
Кроме Лоу, который стоит слишком близко.
— Вам, ребята, лучше поторопиться. Это продлится всего минут десять или около того, — я указываю на оцепеневшего Макса. — Он не будет просто выкладывать вам историю своей жизни. Вам нужно задавать ему вопросы. — Все молчат. Неужели я случайно и